Мы сидим в кафе. Новое кафе в центре города. На иврите это звучит более романтично:
“в сердце города”. Это, если перевести дословно.
Да, этот язык- конструктор, слова которого складываются по схемам, может быть иногда весьма поэтичным.
Кафе в парке. Прямо в середине парка. Такой новый концепт для нашего города. Не кафе, а кафешка - пять столиков снаружи и приблизительно столько же внутри.
Такого типа кафе было когда-то в городе, в котором прошли мои детство и юность. Такое тусовочное местечко, где всегда собиралась молодежь и в котором можно было неожиданно встретить старых знакомых. Официантов там не было, меню тоже: только мороженое нескольких сортов: пломбир, сливочное, шоколадное и фруктовое. Хотя, нет … Было ещё крем-брюле. Совсем неплохой выбор для того времени. Мороженое подавали в металлических креманках. Сегодня это называется нироста или нержавейка. Тогда такого слова не было, а, может, я просто не помню. А что, вполне себе удобный материал для общепита - не бьется.
Как-то, лет десять-пятнадцать назад я увидела такие креманки в продаже в каком-то небольшом магазинчике, скорее, в лавке. Набор, шесть штук в солидной коробке с картинкой. И даже с ложечками. Ну, не чудо ли? Купила, как привет из юности. Хотя, разве могут креманки для мороженого быть приветом? Разве что напоминанием о том солнечном времени. Коробка с картинкой лежит в шкафу на самой высокой полке. Достать можно только с табуретки. Пользовались пару раз. Мороженое в больших упаковках давно исчезло из нашего холодильника. Здоровый образ жизни диктует свои правила.
Тогда мы не знали такого набора слов. И эта аббревиатура ЗОЖ показалась бы нам забавным звукосочетанием, лишенным всякого смысла. Здоровым было все, что было вкусным. И никому не приходило в голову исключать мороженое из своего рациона.
В это кафе надо было приходить компанией или хотя бы вдвоем. Кто-то забивал и сторожил столик, а другой отстаивал длинную и шумную очередь внутри, возвращаясь с подносом, на котором уже начинало таять любимое лакомство.
Между столиками бродили цыганки, подметая горячий асфальт многослойными цветными юбками. Они пристально смотрели тебе в глаза, позвякивая браслетами и ожерельями в несколько рядов. По-моему, это называлось “монисто”. Или я путаю? Рядом с ними телепалась неумытая малышня, мальчишки почему-то. Я не помню ни одной девочки-цыганки. Такое ощущение, что они сразу рождались девушками с этим гипнотизирующим взглядом и такой независимой походкой. Сегодня бы ее назвали сексуальной. Им подавали совсем немного, какую-то мелочь, но они упорно появлялись в этом кафе. Меня ещё тогда, в юности, посещала мысль - если они вдруг исчезнут, то привычная картинка изменится и нарушится какой-то баланс. Они были какой-то частью пазла, маленькой, но важной, без которой терялся смысл.
Здесь нет цыган. Совсем. Странно даже. А ведь они могли бы прижиться у нас, в этом теплом климате, промышляя среди добродушных и сердобольных и доверчивых израильтян, заглядывая им в глаза и волоча свои юбки по теплой земле. А их чумазые малыши почти круглый год могли бы избавляться от этой своей чумазости в волнах Средиземного моря.
Но их нет. Вообще никого нет. Мы практически вдвоем в этом чудесном кафе, если не считать молодой мамы с коляской. Утро. Наверное, народ подтянется попозже. А пока только эта молодая рыжеволосая мама курлычет что-то нежное своему малышу, низко склонившись над коляской и совершенно забыв про заказанный кофе.
Мы - приятельницы. Знакомы годы. Сколько - и не вспомнить. Просто был период, когда мы виделись, как минимум раз в неделю, а порой и чаще. Это было связано с нашей работой. Такие вот запрограммированные встречи. Запрограммированные не нами, а обстоятельствами.
Темы обсуждались совершенно разные: от книг - и до житейских ситуаций.
Говоря языком психологов, мы с ней из разных песочниц. Более того, они - эти песочницы - располагаются не только в разных парках, но скорее в разных странах, а если быть предельно точной - то на разных континентах. Но какая-то сцепка все же существует. А может, это просто весеннее утро, зелень и тишина парка, неплохой кофе и ощущение, что спешить особо некуда - впереди длинный выходной день.
Мы не виделись год, и она очень изменилась: сильно поправилась, постриглась, поменяла цвет волос. Одно осталось неизменным - уверенность в собственной неотразимости, и я тихонько радуюсь этому обстоятельству.
Она через многое прошла в этой жизни, особенно в последнее время, и я заранее прощаю ей все. Все ее высказывания, часто не очень лицеприятные. Они были и раньше и ввергали меня в смущение, накрывая волной стыда, который называется испанским. И накрытая этим стыдом, как покрывалом, я потерянно молчала. Это было давно. Сегодня бы я ответила, но… Человек столько прошел, надо иметь сострадание и принять простой факт: она просто такая. И это не злой умысел и, не дай Бог, не газлайтинг. А что? А то, что наши песочницы с разных материков и этого факта не изменить. Поэтому я молча глотаю ее высказывания на разные темы. К примеру , что у меня тонкие губы. Надо же, а я ни сном ни духом. Да, вроде, и не жаловался никто. Далее, мне сообщается, что в джинсе сегодня никто не ходит, это давно уже стало домашней одеждой. Хм… Я хочу сообщить, что только пару дней назад видела в весьма солидном магазине очень симпатичные джинсовые куртки по весьма солидной цене, явно не тянущей на цену одежды для дома.
Но я молчу. Ответить? Рассказать про этот магазин? А зачем? Молчу и думаю, как в последнее время я выросла над собой, поняв смысл такой заезженной фразы: “все люди разные”. И да, я не буду обсуждать ее вес и ту одежду, в которой она пришла. В моих глазах - это именно для дома. Да, что там для дома…Такой бесформенной майки, ярко-оранжевого цвета с накатом какого-то лозунга на английском языке, вообще не было, нет и не будет в моем гардеробе. Наверное, потому, что я вообще не переношу накат и разные мудрые сентенции на моей груди или спине. А, может, потому, что оранжевый цвет в одежде не очень вяжется с моими жизненными принципами. Хотя, как просто цвет, он хорош - веселый и жизнеутверждающий. Каждый выражает себя, как может, и это его право.
А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо. И я горжусь собой; горжусь тем, что научилась понимать: нет идеальных. На что-то надо закрывать глаза. Что пропускать мимо. На что-то не обращать внимания или делать вид, что не услышала. И этот бесконечный рефрен “Ирка, ты не понимаешь” воспринимать просто, как форму речи.
Странно, что несмотря на толщину моих губ, немодность моей одежды и констатацию моей непроходимой тупости, я, в целом, чувствую себя неплохо. Скорее, даже - хорошо. Что тому виной? Пасторальная атмосфера? Кофе с видом на цветущие деревья и зелёную траву? Запах и вкус сдобы, которую я не позволяю себе, а если да, то очень редко? Наверное, все, вместе взятое, наполняет душу какой-то благостью. Умиротворенностью. И даже покоем.
И да, мы рады видеть друг друга, а все остальное - детали. И нам интересно знать, что творится в жизни каждой. И я традиционно получаю целый пакет умных советов, что-то типа: “ Сюда не ходи - туда ходи. А то снег в башка попадет - совсем мертвый будешь”.
Хотя и мудрости в этих советах тоже немало. И, возможно, что-то стоит взять на вооружение. И попробовать применить на практике. Когда представится случай. Если представится.
Я уверена, что следующая наша встреча будет не скоро. Разные материки - это не совсем благодатная почва для близких отношений. А вот иногда… Иногда можно.
Мы допьем свой кофе, я уговорю ее забрать домой нетронутые испанские печенья с труднопроизносимым названием.
А потом мы пойдем в разные стороны: она живет через дорогу, а у меня еще есть на сегодня дела.
Каждый вернется на свой материк.
Я оглянусь, чтобы увидеть, как ее майка мелькает за деревьями. Майка самого позитивного и жизнеутверждающего цвета, который почему-то не смог привнести в ее жизнь счастья. Разве что надежды на это самое счастье. Что тоже немало.