Уф! Глазки у Кати явно были сонные: впечатлений сегодня дочка получила с избытком. Прежде чем отправиться на новогоднее представление в театре юного зрителя, они с мамой заехали на Главпочтамт, по ежегодной традиции купили и подписали открытки всем бабушкам и подружкам. Два часа провели, танцуя вокруг ёлки и завороженно глядя на сцену. Ну, а после зашли в любимое кафе в центре – пообедать и полакомиться. В итоге домой возвращались уже почти в семь вечера.
Праздничная атмосфера в городе чувствовалась уже повсюду: новогодние фотозоны, переливающиеся разноцветными фонариками гирлянд искусственные ёлки, украшенные витрины. Родители суетились в поисках подарков «от деда Мороза», и везде были толпы возбужденно-счастливых в ожидании и предвкушении каникул школьников-подростков.
Татьяна, Катина мама, мысленно отметила с удовлетворением очередной пункт в списке выполненных дел. Впереди, конечно, было ещё много всяких мелких и крупных предпраздничных забот, но начало настроению сегодня положено!
Ещё пара лет, и для новогодних представлений дочка будет уже слишком взрослая, появятся свои компании...Так что пока важно наслаждаться общими счастливыми моментами. Хотя бы раз в месяц Катя и мама старались выбираться в театр, музей или кино: на фоне заполошных будней это было возможностью переключиться на приятные впечатления и провести насыщенное, концентрированное время вдвоем. В будни его, времени, как обычно, не хватало –Татьяна работала и подрабатывала, бегала по магазинам, готовила, убирала, записывалась в парикмахерскую и на маникюр, на ходу урывками читала в транспорте последние книжные новинки и будоражащие новости, страдала от бессонницы по ночам, пытаясь объять необъятное, как большинство ее ровесниц. Единственное, что отличало ее от большинства, – ответственность за финансы, быт, ребенка и планы на ближайший отпуск делить было не с кем: с Катиным отцом они разошлись давным-давно, когда дочка ещё даже в сад не ходила. Раз в месяц на банковскую карту исправно поступали алименты, и этим участие бывшего супруга в жизни дочери ограничивалось. Сначала Татьяна пыталась сама наладить их общение, пробовала объяснять потребность ребенка в обоих родителях вне зависимости от их обид друг на друга, потом уже подросшая Катя несколько раз пыталась написать или позвонить папе в надежде на встречу, но результат оставался таким же: Сергей отвечал дочери редко, скупо, не выказывая ни малейшего желания и интереса, словно нехотя, и девочка тоже перестала проявлять инициативу.Конечно, она переживала, хотя и старалась, даже перед матерью, не подавать виду, вообще не любила разговоры на эту тему, и только из отдельных дочкиных фраз Татьяна порой понимала, насколько саднит Кате папино равнодушие.
Сама она и с психологом проговаривала ситуацию, и по совету того же психолога периодически выплескивала эмоции в письменном формате, форматируя свой гнев в телефонно-дневниковые заметки, и в общении с подругами пыталась увидеть разные грани ситуации. Иногда это помогало, иногда меньше, но за почти восемь лет самостоятельно-одинокой жизни личные переживания притупились под давлением куда более прозаических обстоятельств и потребностей. Себя уже не было жаль, хотя лучшее женское время оставалось почти позади, но за дочку было обидно.
Впрочем, не стоило портить прекрасный день унылой рефлексией. Татьяна приобняла Катюшу и рассеянно окинула взглядом вагон. Обычно, как только она садилась в метро – благо, на конечной станции было проще найти местечко – женщина доставала смартфон и либо редактировала очередной список дел, либо листала десяток-другой страниц читалки, отвлекаясь на чью-то вымышленную (и зачастую точно не более счастливую) жизнь.
Когда они ехали куда-то вдвоем, Катя любила выцыганить мамин телефон для себя: специально для этих целей было установлено несколько логических игр. Вот и сейчас, несмотря на усталость, дочка пыталась сосредоточиться на очередном онлайн-кроссворде.
Татьяна взглянула на рекламу, ничего любопытного не увидела и перевела взгляд на пассажиров. В вечернем субботнем вагоне людей было на удивление немного: пара таких же мам с детьми явно младших классов, студенческая компания, женщина неопределенно-предпенсионной внешности, дедушка в забавной, будто из давней сказки про Чука и Гека, меховой северной шапке-ушанке.
Какие замечательные всё-таки в детстве она читала книги – на всю жизнь хватило запаса этой доброты, несмотря на все жизненные повороты..
Чуть поодаль, наискосок от них мужчина приблизительно ее же возраста что-то активно набирал в смартфоне. Татьяна уже почти переключилась на следующего пассажира – точнее пассажирок, мать и дочь, но постарше, чем они с Катей. Причем выглядели обе так, что были похожи почти на ровесниц, и тем не менее, почему-то было понятно, что это всё-таки моложавая мама модной девочки-подростка, а не просто старшая сестра.
Мужчина отвлекся от экрана, видимо, формулируя мысль, и поднял голову.
Татьяну он не заметил.
Впрочем, наверное, к лучшему.
Сергей изменился, отметила она без злорадства, нейтрально констатируя факт – сама-то она тоже не застыла в тех двадцати восьми, когда после полутора лет скандалов они всё-таки разъехались.
Погрузнел, очки появились.
Она перевела взгляд на его руки – машинально, почти неосознанно. Кольца на безымянном пальце не было: впрочем, он и в браке не любил его носить, да и профессия – Сергей служил в МЧС – к тому не особо располагала.
«Асцярожна, дзверы зачыняюцца, наступная станцыя Уручча!» – объявил машинист.
– Катюша, – Татьяна тронула дочку за плечо, – нам выходить, заканчивай играть.
Дочка протянула смартфон и достала из карманов варежки.
– Будем чай ещё перед сном? – спросила Катя. – У нас ведь печенье осталось?
– Конечно, детка, – Татьяна последний раз взглянула издалека на бывшего мужа и поднялась с места. – И можем уже открыть новогодний сладкий подарок, тот, что мне на работе для тебя выдали. Сплошной день удовольствий сегодня получился, правда?..
Катюшка улыбнулась в ответ и потянула маму к двери, на выход.
7 декабря 2023 г.