ХОББИ.
Вновь и вновь я возвращаюсь в воспоминаниях к своему детству, словно извлекаю из альбома пожелтевшие от времени фотографии, на которых запечатлены лица друзей и наш двор. Эх! Сгорел такой альбом с фотографиями в той родительской квартире. А многие фото делал я сам, своими руками — был у меня тогда мой первый фотоаппарат «Смена 8-М» и стоил он, кажется, шестнадцать рублей. Я больше любил пейзажную съёмку - специально иногда ходил в лес, так сказать, за натурой. А постигал премудрости искусства фотографии в школьном фото-кружке, который вёл по субботам не кто-нибудь, а фотокорреспондент нашей городской газеты “Комуністичний шлях” Эдуард Михайлович Яровой — выпускник ленинградского журфака. В итоге я был как бы тоже фотокорреспондентом школы — запечатлевал различного рода школьные торжественные мероприятия. Так сказать, вносил посильную лепту в летопись родного учебного заведения. Честно говоря, особого удовольствия эта миссия мне не приносила — просто не мог отказать вначале пионерскому поручению, а потом как комсомолец. Какое-то торжественное школьное собрание — на мне фотоотчёт, кто-то из почётных гостей к нам пожалует — на мне фотоотчёт, просто какое-то мероприятие школьного масштаба — на мне фотоотчёт. И причём всё срочно: сегодня фоткаешь и сегодня же вечером плёнку проявляешь, завтра вечером печатаешь, а послезавтра фото несёшь заучу по внеклассной работе. Мне это не приносило ни эстетического удовольствия — я, пардон за каламбур, в вопросах эстетики по натуре натуралист — люблю и любил больше пейзажные съёмки, нежели портретные или групповые, не приносило мне это и материального удовлетворения, хотя фотоматериалы — фотоплёнка, реактивы и фотобумага предоставлялись мне Эдуардом Михайловичем из непонятно каких фондов, но время мною потраченное было для меня ценно лишь как дополнительная практика, которая с появлением «мыльниц»-фотоаппаратов китайско-японского происхождения и сервиса Kodac и цифрового фото в особенности в более поздний период стали не нужны от слова совсем. Но зато ценность бумажного фото в том, что ты можешь в любое время и в любом месте, не зависимо от того заряжен твой файлоноситель-гаджет или нет, есть он под рукою или его нет, взять и воскресить в памяти былое, глядя на слегка пожелтевшие фотографии, если они, конечно, не сгорят, как в моём случае. Знал бы, специально для них приобрёл бы несгораемый шкаф как для самых ценных документов, свидетельствующих о том, что мы не только жили в то время, но и счастливо жили...
Но одним фотолюбительством весь спектр хобби советского человека и школьника в частности, разумеется, не исчерпывался.
Хобби - увлечение… Мало кто из школьников в то время не имел какое-нибудь увлечение - для души, как некая отдушина в зачастую однообразных и непростых буднях советского ученика, когда полдня ты проводишь за партою в школе, а потом ещё полдня над домашним заданием дома и при этом получаешь от родителей головомойку за плохие оценки и ошибки в домашнем задании. Хобби - это был не только искренний интерес, но и проявление собственного выбора - пусть даже порою в смешных мелочах, но это была собственная «песочница», своя грядка.
Кто увлекался коллекционированием чего-нибудь: марки, открытки, значки, спичечные коробки, фотографии актёров, монеты, пачки из-под сигарет и др. Или это было любимое занятие: фотография, радиолюбительство, авиамоделирование, какие-то химические опыты дома при помощи набора «Юный химик», где, между прочим, в прилагаемой к набору книжечке рекомендуемых опытов был и опыт получения этилового спирта из собственноручно приготовленной бражки. Кто-то увлекался мототехникой, кто-то аквариумистикой, а кто-то и кулинарией или кондитерским искусством. В нашем классе был такой мальчик, Руслан Дрокин, так тот любил выпекать торты, которыми охотно угощал своих одноклассников. Они были великолепны! Но следует заметить, что он был толстым - думаю, что не случайно, да ещё он неплохо пел - у него был звонкий голос. На этом, пожалуй, его таланты исчерпывались - он был безнадёжно отстающим учеником. Иногда производил впечатление аутиста. Но из него тем не мене получился профессиональный повар. Правда, им он проработал недолго — два необходимых года после окончания ПТУ, а потом пошёл водить троллейбусы и...женился на жутко некрасивой и старшей его по возрасту девушке. Но это, как говориться, его личное дело. И ребёнка родили, и разбежались вскоре.
Но я ещё, как уже ранее упоминал, был филателистом — коллекционировал марки. Они у нас продавались в киосках «Союзпечати», на почте и в центральном магазине «Филателия» сети «Союзпечать» на Советском проспекте возле универмага «Детский Мир» - там был выбор поболее, нежели в киосках. Вначале собирал всё подряд — лишь бы внешне мне эти марки нравились. Но потом остановился на трёх темах — живопись, космос и спорт. Благодаря маркам, я узнал о творчестве таких художников как Рембрандт, Рубенс, Ван Дейк, Дюрер, Да Винчи, Рафаель, Микеланджело... С годами у меня была довольно внушительная коллекция. Нелишне заметить, что филателизм был для многих коллекционеров ещё и доходным бизнесом — скажем, к примеру, не гашенная серия по теме живопись каждые пять лет в кругах филателистов удваивалась в цене. Стоимость одной серии могла доходить до несколько десятков рублей. А у нормального филателиста их могло быть более сотни — вот так-то.
Человеком, оказавшим влияние на мой выбор тем и вообще подавший мне пример того, как марки должны храниться и быть распределены, был мой сосед с первого этажа дядя Лёша Мухин — отец Мишки Мухина и Хора по прозвищу «Штирлиц», которое ему дала моя тётка, когда приезжала к нам в гости со своей семьёю. Дядя Лёша действительно имел некое внешнее сходство с артистом Тихоновым. Это был очень худой человек с зачёсанными назад волосами и орлиным носом. Он работал то на «Пластике» кем-то, то в каком-то ЖЭКе каким-то инженером. Ходил на работу с галстуком и в костюме с нагрудным ромбовидным значком с гербом СССР — значком за окончание технического ВУЗ на лацкане пиджака и кожаною папкою под мышкой. Дома носил защитного цвета военную рубашку и в ней же показывался у подъезда — они, напомню, жили на первом этаже с выходом всех окон на тыльную сторону дома и поэтому, не имея своего балкона, он вынужден был покурить выходить к подъезду - на лавочку или, сидя на трубе ограждения палисадника, а курил Штирлиц часто. У дяди Лёши был красный мотоцикл с коляской «Ява» - для езды на нём он облачался в наряд, которому позавидовал бы самый стильный байкер сегодня: свою маленькую голову с орлиным клювом он прятал в настоящий танкистский шлем, на ногах галифе, заправленные в хромовые офицерские сапоги и сверху кожаная куртка на молнии. Вся эта военная экипировка у дяди Мухина-Штирлица, должно быть, осталась со времён его службы сверхсрочником в таковых войсках. Всем своим видом он давал соседям понять: бывших танкистов не бывает, есть временный запас.
Вообще дядя Лёша был очень советский человек и даже, кажется, был парторгом на какой-то работе. Он очень любил слушать Утёсова и Бернеса, что в 70-80-ые годы выглядело уже, мягко говоря, анахронизмам. Одной из тем в филателии у него была лениниана - марки, посвящённые Ленину. В этом он был оригинал — сколько коллекций у других филателистов в нашем городе я ни смотрел, ни у кого ничего подобного не видел. Дядя Лёша меня впервые привёл и на собрание филателистов, которые в Северодонецке проходили в ДК Строителей по субботам в 17-00. Летом — на улице возле ДК на лавочках раскладывал коллекционеры свои альбомы для марок и несессеры, а зимою внутри, в отдельной просторной комнате. Там же собирались и нумизматы со своими коллекциями монет и купюр - для многих это тоже был такой себе подпольный гешефт. Я заприметил несколько дядек, которые сразу на двух стульях успешно сидели — лишь бы доход приносило — филателист и нумизмат в одном лице соответствующей национальности.
Многие мои сверстники занимались радиолюбительством — паяли по готовым схемам, публикуемым в журналах «Радио», «Техника молодёжи» и «Юный техник», приёмники, усилители, цветомузыку и ещё всякие устройства. Благо деталей в радиотоварх в продаже хватало. Надо было самому только плату травить под соответствующую схему.
Вторым по популярности среди ребят в моей среде был авиамоделизм — в кружке авиамоделизма на станции юного техника собирались по готовым чертежам деревянные самолётики небольшого размера с двигателем внутреннего сгорания. Эти модели были неуправляемы, весь контакт оператора полёта с ними происходил посредством шнура, который удерживал самолёт — можно было менять длину натяжения и высоту полёта таким образом. Модель с громким рёвом, слышным далеко в округе, летала в воздухе пока хватала горючего в её крошечном резервуаре, который назвать баком даже язык не поворачивается. Сейчас в связи с войною стал очень актуальным вопрос с беспилотниками и квадрокоптерами. В Советском Союзе тогда уже была готовая техническая база для развития научно-технического творчества молодёжи. Если б постперестроечная политика властей на деградацию всех аспектов жизни общества не проводилась бы так активно, то сейчас бы эти беспилотники могли бы практически в каждом городе на занятиях юного техника мальчишки собирать и сами даже проектировать в промышленных масштабах — им забава, а стране подспорье. Но, слава Богу, весь наш инновационный потенциал так и не удалось извести под корень и уже сыновья этих юных техников сейчас проектируют и почти из говна и веток собирают такие аппараты, которые бороздят бескрайние просторы Рассеи-матушки и успешно долетают до Питера и Поволжья, слегка сбивая спесь с чересчур самоуверенного врага и даже порою причиняя ему не только моральный, но и достаточно значимый материальный урон.
На третьем месте я мог поставить по популярности — увлечение мототехникой - «дырчики», велосипеды с моторами внутреннего сгорания, мопеды, мотороллеры и и мотоциклы. Но из-за цены вопроса эта тема имела весьма ограниченное распространение: не у каждой семьи имелась сумма, необходимая для покупки техники подобного рода и на её обслуживание — горючее и запчасти. А если даже лишние деньжата и водились, то родители ещё могли посчитать, что мопед или мотоцикл — это не то, что сейчас полезно для развития их отпрыска. А, возможно, и сам молодой человек не проявлял в нужной степени интереса к технике — был гуманитарием по натуре или натуралистом.
Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что буквально в каждой школе были кружки юного натуралиста, где школьники ухаживали за растениями в школьной теплице, за животными в «живом» уголке. Даже журнал такой издавался - «Юный натуралист», который одно время для меня выписывали и мои родители, но справедливости ради замечу, что интерес к нему проявляли в большей степени они же сами, нежели я. Я как был тогда в душе гуманитарием, интересовавшимся более всего историей и литературой, так им и остался, ну, разве что к этому списку добавилась и философия, что в общем-то вполне логично. Честно говоря, но меня статьи в колонках газет о международной политике и сама передача «Международная панорама» гораздо более привлекали, чем информация о хордовых или эукариотах. В седьмом классе, правда, немного увлёкся химией после прочтения научно-популярной брошюрки из детской библиотеки о выдающемся немецком химике Юстасе Либихе. Особенно меня впечатлило как у него на школьных занятиях случайно взрывался ранец с гремучею ртутью. Я даже купил набор «Юный химик», выпросив у родителей на него около, если мне не изменяет память, двадцати рублей — немалые деньги по тем временам: рядовому советскому трудящемуся надо было работать на эту покупку около трёх полноценных рабочих дней! И проводил опыты в своём личном подвальчике под домом — я ещё для них прикупил всякого рода кислоту в хозмаге, где тогда можно было купить подобного рода продукцию химпрома. Получал «царскую водку», в которой растворял различные металлы и тому подобные опыты. Но мой живой интерес к химии убила, как, к сожалению, в школе часто бывает сама учительница по химии. Не помню как её звали, но ещё вполне молодая, крупная телом и некрасивая лицом женщина, с напрочь отсутствовавшими у неё хоть какими-то педагогическими способностями. Она как-то вызвала меня к доске и спросила: «Что такое масса вадоля?». Я в ответ только беспомощно блымал глазами, не понимая её вопроса - что такое этот «вадоль» вообще, мне почему-то неизвестная ещё хрень какая-то из воды? Она же поспешила мне влепить двойку за мой неответ. Потом мой сосед по парте мне выдвинул свою версию вопроса — она спрашивала про массову долю, оказывается. Это был мой друг и одноклассник Андрей Яценко - он увлекался сразу химией, радиолюбительством и астрономией. Астрономией же увлекался более всего. Делал сам телескопы-рефракторы по схемам из «Энциклопедии юного астронома», нужные ему линзы даже сам шлифовал, и меня заохитил к телескопному конструированию. Я даже сам смог собрать телескоп-рефрактор из пвх-труб разного диаметра, что мой отец мне принёс с работы — с химкомбината, для окуляра использовал объектив своего фотоувеличителя, а две линзы для объектива телескопа купил в магазине «Оптика». Сделал 20-кратный телескоп — поэтому изображение было в нём перевёрнуто вверх тормашками. Андрей, благо жил он на последнем этаже в девятиэтажке напротив моего дома, мог со своим телескопом при желании хоть всю ночь торчать на крыше. Мне же был открыт сегмент неба доступный из моего балкона пятого этажа. Поэтому не удивительно, что я с гораздо большим интересом иногда изучал созвездия окон и вполне человеческие тела в них в том доме напротив. А Андрей тот да, был фанатично предан небесным телам и далёким светилам. Ну я же уже ранее подчёркивал, что я — гуманитарий, и поэтому мой интерес к человеку во всех его аспектах бытия вполне объясним.