Приехали с Петром и Павлом в Петрозаводск послушать прекрасные песни.
Погода и природа – прелесть!
Поприветствовали поселенцев, помахали платочками и поулюлюкали.
Поведение петрозаводцев приятное, приязненное, переходящее в приятельское.
Попросили порекомендовать приличную пиццерию.
Покушали пиццы, попили пива с плотвой.
После посидели почитали повести о подвигах партизан.
Потом прогулялись по проспектам и переулкам, посмотрели на памятники и пофоткались.
Перед представлением подошли к павильону пообщаться с помощниками певцов. Плешивый Перикл, из подсобников, покуривал у подъезда и пиликал пошлости о певцах и их поклонницах.
Плюнули и побрели к подготовленному помещению.
Пианист пробормотал в полутьме: «Пойду покакаю…»
Перкуссионист пояснил: «Перевожу: подразумевается, что подумает. Пусть покумекает полоумный».
Петя проворчал: «Пускай бы пианист проверил пианино, а не потешался перед премьерой! Покакает он! Паяц и пустозвон!»
Павлуша попросился поговорить с певцами и посмотреть площадку с приборами.
Но нас послали подальше.
Я психанула и позвонила в полицию. Пожаловалась на прямолинейность паскудного персонала. Парни в погонах предложили подойти подписать петицию. Позже перезвонили и подтвердили полученный перечень претензий: позер-пианист, не пустили к певцам, противоречия с подсобниками. Петицию передали порядочному подполковнику Перттунену.
Принципиальный пианист повторял партитуры для показательной программы.
Перкуссионист протирал пипидастром пневматическую пушку и палочки из пихты.
Пипист прочистил пищевод португальским портвейном.
Певцы поздоровались, приосанились и проверили подключение.
Нам же плеснули в пиалы пряного питья - попробовать.
Портьеры поднялись. Пробудились прожектора. Пошла пульсация.
Послышалось приветственное пятистишие с придыханием.
Патетический пассаж пронзил припевом.
Потрясающие переборы, причудливые пересвисты, потрескивания и постукивания полились в пространство.
Не пародии! Не подражания! Не плагиат!
Преподнесение песен происходило поистине поразительно!
Поэтическое путешествие с передачей позитива прямо в подсознание.
По правилам после песнопения происходит персонификация певцов, поклоны и получение подарков от посетителей.
Позднее певцы предложили поиграть в познание песенных подтекстов с предводителем.
Плебс притих.
Парадокс!
В партере поклонницы пели, плакали и подвывали, а после приглашения почему-то примолкли, попрятались за партнеров и побаиваются.
В полумраке с приставного пухлого пуфа поднялась принаряженная почитательница.
Пружинящей походкой подошла персиянка.
Прилизанная прическа с пробором, пурпурная помада, платье из парчи в пол, пайетки по подолу, полуботинки на платформе с полудрагоценными пуговками; поверх - плащ с пелериной и послушный пушистый паук на плече.
Появление поклонницы полностью поработило психику первого певца.
Он почтительно поклонился и протянул пожелавшей поучаствовать потертую перчатку в перстне. Помог подняться.
Прославленный певец поправил платок и полукафтан из панбархата.
Она же приблизилась к полированному пюпитру в плюшевом покрывале. На подносе покоились парижские профитроли с потешными препаратами. Плутовка понюхала и передумала пробовать пирожные.
«Пошлость!» - пробубнил перкуссионист.
Подозрительный пианист поморщился и поспешно произнес: «Поведение, противоестественное для прорицателя…»
Пикантное положение повергло певца и персиянку в пучину первоклассной пантомимы, переходящей в половецкие пляски и припадочный плач.
Потенциал повысился.
Панталоны и пояса полетели прочь!
Посвящение произошло.
Предсказатель с подругой похолодели.
Плавный проблеск полнолуния подчеркивал прозрачность пеньюара прелестницы и пронзительный профиль поэта.
Пластическая постановка потрясла публику.
Препятствия пали поганым плесневелым полотном - пышная постель появилась перед парой. Почтительный полупоклон, поцелуй и процедура плетения поэтического приворота потянулась. Пленница потрясала персями под пьянящие переборы пианолы. Провидец произносил помпезные признательности и пышные панегирики.
Потом призывно поджег парафиновые палочки. С потолка посыпалась пыльца пачули. И полетели перламутровые птицы из плиссированного папируса.
Парфюм переживания парализовал понимание происходящего.
Пламя поглотило всех присутствовавших и предметы.
Привычный порядок перевернулся.
Плазма победоносно прыснула на простыни.
Поэма преданности и поклонения политеизму проявилась в порочном порыве.
Протозвезда проскользнула в прохладное поднебесье и потухла.
Правдоподобность произошедшего письменно подтвердил популярный петрозаводский писатель с псевдонимом Пушкин, в парике и с перегаром.
Пестрая повозка подкатила к порталу, и потерявшая память пара поспешно покинула помещение.
Потрясенные от песнопений и последующего перфоманса Павел, Петр и я, приросли к паркетному полу.
- Почудилось… - произнесла я в пустоту.
- Примерещилось… - прошептал Петя.
- Проснись и пой! - повелел Паша, протер платком плексиглас и порывисто подскочил.
- И не пейте паленый петрозаводский портвейн… - покровительственно проворковал полный полицейский в проем предварилки.
«Произошедшее в Петрозаводске пусть пропадет в Петрозаводске!» – правильно подытожили мы и подписали протокол у полковника Перттунена в полицейском подразделении.