– Э-э, да разве такую погрузишь… – Сдирая остатки коры с горбылин, ванна съехала на рыхлый мартовский снег. – Бесполезно!
– Погоди, – возразил мне Сашка и принялся бестолково ощупывать эмалевую глыбу чугуна, никак не желающую карабкаться наверх легковушки, – еще бы такую доску найти! Для устойчивости.
Он метнулся к отделявшему двор магазина сантехники от пустыря забору, подергал ближайшие доски: нет, жидковаты! Вернулся к машине… Смех какой-то – купить эту громадину купили, а погрузить - не получается!
Замысел моего соседа по лестничной площадке был предельно прост и вызывающе глобален: поменять к женскому празднику ванну в квартире тещи. Старую, чуть более метра, выломать и установить новую, гораздо большую. Этакий домашний бассейн.
- Но почему обязательно ванну? – не понял я в начале нашего вчерашнего разговора на лестнице. – Ну, халат, ну, кофемолку подари! А ты уж, брат, совсем того…
- Сам того! …А еще когда-то на такси работал, психолог! - и Сашка с сердцем вкрутил окурок в жестяную банку. – Тут работы на раз плюнуть! ...Пусть бабка потом валандается! Много ли ей осталось.
Его теща жила над нами, на девятом этаже. Сухая, долговязая старуха каждый день шоркала валенками, спускаясь к лавочке у подъезда. Лифт она всерьез не воспринимала, и если случалось ей пользоваться той механикой, то лишь в одном направлении – вверх. Не люблю завсегдатаев подъездных скамеек, но тетка Галя заслужила ту часть комфорта, которую дарит столь нехитрое сооружение. Потому, что всю жизнь была великой труженицей и занималась работой совершенно не бабьей: разбивала кувалдой глыбы лежалого цемента на растворном узле. Деньги, конечно, платили хорошие, но и здоровья они отнимали немало. …Да еще и Глебка помог силенки растерять.
Хлызова в округе знали все. Тщедушный мужичонка в засаленной куртке нет-нет, да и появлялся в какой-то из квартир нашего дома. Не последний в жилищном управлении столяр, он в конце концов спился и, не рассчитав своей профессиональной ценности, вылетел оттуда с треском, да потом больше никуда и не устраивался. Не было нужды: зная наперечет все беды жильцов нашей и соседских многоэтажек, он никогда без привычных подачек не оставался.
Бездарно расточая остатки мастерства, Хлызов к концу каждого дня изрядно соловел и, сидя на скамейке, на которой много позднее подбивала итоги жизни тетка Галя, куражился. Верхом же его куража был момент появления с работы своей супруги. Тут Хлызов толкал кулаком в бок одного из приятелей и, закрыв глаза, безвольно сползал со скамейки.
Подойдя вплотную, тетка Галя тяжело вздыхала, минуту-другую стояла, устало опустив руки, затем, понимая, что пользы не выстоишь, деловито склонялась над Глебкой.
Взвалив его на спину, она направлялась к дверям подъезда. В этот момент Хлызов открывал глаза и победно моргал дружкам. …Ладно, что еще мужик он был не настоящий. Настоящие-то, говорят, с шести пудов начинаются.
Соседи тетку Галю жалели и советовали Глебку гнать взашей. Но соседи они соседи и есть: сегодня советуют, а завтра тебя же и осудят.
Да и как гнать Глебку, коль квартира на нем записана? Смаху крушившая монбланы цемента тетка Галя, слабо разбиралась в замешанных на казуистической болтовне хозяина юридических тонкостях. А во-вторых, и это было главное, она теперь не какая-то бездетная птица – у нее теперь дочь росла. Из-за неё, из-за маленькой Надюшки, Галька замуж за Хлызова и вышла после смерти его жены. И терпела бы его выходки ещё долго-долго, да однажды, когда Надька уже училась в техникуме, тетка Галя возьми и пройди мимо впавшего в очередной кураж Хлызова. Осмеянный собутыльниками, он остался на скамейке один, незаметно для себя уснул, а замерзнуть в декабре – пара пустяков!
Но всякий кирпичик определяет Создатель на свое место. Не пропало и Галькино тепло: всю себя отдала она Надюшке. И выучила, и замуж определила. Сашка парень серьезный, рабочий парень. Днем в сервисе машины ремонтирует, а вечером в собственном гараже копается.
Всю нынешнюю осень Сашка с Надеждой ремонтом квартиры занимались. А под занавес Сашка ванну поменял. Да так ладно это у него получилось, что не ванна сейчас у него, а целое море! Только получше. Тут и ручки никелевые с обеих сторон: хоть держись – хоть так лежи! И упор для головы. Да такой мягкий с виду, что Бутов первое время его даже рукой ощупывал.
И тёще его ванна понравилась… Даже мысль у старухи мелькнула: ей бы такую громадину! Её-то, эту вот мысль Сашка и подметил. И так основательно утвердилась она в его голове, так вольно разлеглась, что спустя малое время уже стала как бы собственной.
* * *
Вот такая преамбула у этой ванны… Вот поэтому и оказались мы субботним вечером у магазина сантехники.
Я обошел вокруг ванны – да-а, делишки… Хоть на буксир цепляй, да и волоки. Только за что цеплять-то? Сунулся к днищу «жигулёнка»:
- Веревка есть?
- Там, - горестно сплюнул Бутов, доставая из кармана в прах мятую пачку сигарет, - в багажнике…
Нашарив возле запасного колеса веревку, я прицепил её к легковушке, другой конец продернул под днищем ванны и зацепил за кронштейн одной из опор.
- Трогай! – крикнул Сашке.
Скептически оглядев мой действо, он притушил сигарету и полез в машину. Но злосчастная посудина и теперь не желала подчиняться хозяину. Она лишь подрагивала, а если и дергалась вперед, то зарывалась в снег.
Стало уже совсем темно, на безлюдном дворе магазина вспыхнул фонарь. Его слабый свет выхватил из черноты кучу пустых картонных ящиков и лист железа. Видать, дворник приспособил лист под волокушу и души не чаял в столь нехитром приспособлении.
Когда после долгих усилий ванна все же оседлала волокушу, к Сашке вернулась прежняя решимость:
– На, - сунул мне в руку березовую рейку: - поправляй, если вдруг полезет в сторону! – И, кинувшись к машине, заорал уже оттуда: - Вперед!
Сходу вымахнув на улицу, он бойко громыхнул сцепкой и покатил вдоль нее. …Как ситец режет!
* * *
- Как с нею справился, а?! – восторженно улыбаясь, Сашка вылез из «жигуленка». – Как повар с картошкой...
И пропал, словно бы растворился в синеве вечера.
- Вот, парни, - вынырнув откуда-то с тремя бичеватыми субъектами, он жестом радушного хозяина повел рукой над предметом труда: - в лифт сунем – дам на чекушку! Затащим в квартиру – еще чекушка! Пойдет?
Щетинистые физиономии согласно кивнули, затем мужик, что порослее, склонился над ванной и громко скомандовал:
- Что, браты, берём?!
Браты, подстегнутые емкой командой, так сноровисто схватились за эмалевые края, так слаженно согнули спины, что мы с Сашкой еле успели за их бодрым: «Взяли!»
Однако ванна покорилась лишь на миг. Будучи поставленной на попа, она упрямо цеплялась то за створки дверей, то ещё за что-то и, даже когда оказалась в подъемнике, всё пошло не так: створки скользнули навстречу друг другу и замерли в полусомкнутом положении.
- Нам бы чекушечку, ту, что до лифта! – сообразив, что оказия с подъемником затягивается, старшой вопросительно смотрел на Бутова. – Торопимся ведь…
- Погоди, мужики, погоди, - Сашка растерянно колупнул ногтем кнопку вызова, - я к лифтеру сбегаю! В дежурку.
Пропадал он долго. Так долго, что я успел подняться в свою квартиру, отыскать за диваном припасенную на всякий «пожарный» бутылку водки и вручить приунывшим помощникам. Одобрительно покашляв, те исчезли.
Наконец, из темноты появился Сашка:
- Не нашёл я лифтёршу… Подождем до утра! Выше ушей не прыгнешь…
* * *
Рано утром меня разбудил звонок в дверь. На лестничной площадке стоял Бутов. Он тяжело дышал:
- Ванну украли!
Торопливо одевшись, я побежал вслед за ним. И верно: створки двери подъемника были широко распахнуты настежь, кабина пуста, лишь на полу валялся металлический прут.
- Не вчерашние ли помощники постарались?
Вероятно, Бутов рассуждал примерно так же: постучав себя костяшками пальцев по лбу, он выскочил из подъемника и кинулся в темноту улицы.
- Борис, - донеслось через мгновение, - вон следы-то!
Метрах в десяти от подъезда виднелась глубокая вмятина. Очевидно, ванну сначала шлепнули на снег, затем приподняли и поволокли. Следы волока тянулись вдоль тротуара и нигде не выскакивали на асфальт.
Сашка все бежал и бежал от дома. Иногда он останавливался, вглядывался под ноги, но через миг срывался с места и мчался во весь опор дальше.
Вот ванна взбудоражила снег в последний раз и скрылась за дверью неказистого сарайчика, торчащего островком цивилизации возле забора на краю пустыря. Недолго думая, Сашка дернул дверь на себя:
- Подержи, чтобы не закрывалась!
Шагнул в сарай. Раздалось чертыханье, затем чирканье спичек, и слабый огонек высветил содержимое сарая. Вот она, наша пропажа! Посреди земляного пола белела ванна. На фоне ломаных стульев, древнего буфета и какого-то сундука она выглядела вызывающе.
- Ах, ты моя красавица! – Сашка заботливо погладил ладонью эмалевый овал. – Вот куда тебя спрятали! …Побудь здесь, - бросил мне и кинулся из сарая, - за машиной сбегаю!
Где-то через полчаса пискнул автомобильный сигнал и с дороги съехал «жигуленок». Оказывается, Сашка успел заскочить домой, отыскать на балконе приличный моток веревки и вот теперь, с длиннющим-то буксиром, они кого угодно выволокут.
И верно, ванна оказалась выпихнутой из сарая и теперь, распластавшись на взъерошенном снегу, она словно бы поеживалась от яркого дневного света.
Бутов потоптался возле нее, отдуваясь, затем вдруг вскочил на ванну и, опершись растопыренными ногами на противоположные борта, принялся разглядывать пространство за изгородью. Чтобы получше вглядеться, он даже ладошку приложил козырьком ко лбу.
- Что там?! – окликнул его. – Вражескую эскадру увидел?
Бутов, не отвечая, ёрзнул ступнями по ванне и, наконец-то, выдавил из себя:
- Лезь ко мне! …Вон магазин, где ванну покупали. Прямо за забором стоит.
- И что с того?
Сашка подыбал всем телом, примеряясь, и спрыгнул на снег:
- Я его сразу узнал… Когда еще сюда бежали! Бегу и думаю, вот думаю… - и, не найдя продолжения своему многочисленному «думаю», вдруг решительно скомандовал: - Прыгай вниз! Чего я тебе орать-то буду?!
А ты не ори, хотел я сказать соседу, впрягайся да тяни эту бандуру домой! Думает он…
- И чего надумал?
Уловив в моем голосе сарказм, Сашка зачерпнул пригоршней снег и бросил его рядом с ванной:
- А то и надумал… Считаешь, что теща обрадуется этой ванне? – и, опережая мой ответ, продолжил: - Фига с два! …Вот, скажет, у вас в море-океан, и у меня такой же. Разве это дело? Да-да, Алексеич, - Бутов даже несколько раз энергично дернул подбородком, подтверждая вероятность тещиных слов, - у старух семь пятниц на неделе. Еще и обидится… Зачем, мол, деньги переводишь, апофеозы празднуешь?! Нам бы и одной такой громады на две семьи хватило. Приду вот к вам с полотенцем - выгонишь, что ли? …А умри вот я сегодня - тыщенки на похороны не найдется! Так и скажет… Вот где она у меня уже со своей смертью сидит! - Сашка смаху стукнул себя кулаком в грудь. - И что за натура? …Не нужна нам с Надькой та большая ванна, понял?! Ни мне, ни ей! Отшибу завтра от стенок и отволоку к теще на девятый этаж! А свою, старую-то ванну, на прежнее место воткну! На балконе она лежит, под половиками…
- Погоди, - прервал я соседа, - возились, возились и зря? Передумал он... А эту куда девать?
- Как куда? – взвился Сашка. – Полчаса толкую! …Мою новую ванну отдадим теще, а эту, - с силой ткнул ногой в покатый бок, - снова в магазин сдадим. …На, скажу теще, - он сделал ладонь корабликом и потряс ею в воздухе, - бери те деньги! Храни на свою смерть.
- Да не возьмет она денег… Это она к слову говорит, чтобы её все жалели, понял? Надьке потом же и отдаст.
- Ну-у, брат, - Сашка, деланно изумившись, даже отступил от меня на шажок, - это уже другой коленкор! …Я тебе дал? – вопросил он, как бы у стоявшей рядом тещи. - Дал! …Больше - спрашивай.
Сказав это, Бутов придирчиво оглядел ванну, поелозил рукавом, стирая с белоснежных закраин следы подошв, и торопливо направился к забору:
- Там ведь Зинка работает, кассиром-то… Мы с ней, х-ха, в одном классе учились! Поможет товар воротить.
Я подошел к машине и, усевшись на водительское сидение, покрутил ручку радиоприемника. …Ну и Сашка! Утвердился в мысли, а потом взял, да и переиграл - не каждый ведь такое сможет. Это же огромную силищу надо иметь! …А иначе взять: и того хочется человеку и этого, но уж если покрутилась душа между нуждой и довольством, то ни ванной в два метра, ни потолком до неба её не удивишь. …Тут чего-то позанятнее надо, той душе, повыпуклей!
2001-2022г.г.