Утро началось с нового настроения и примерки спасательного оранжевого жилета. Я причесалась и накрасила губы, готовясь к последнему дню своей жизни.
Любовник торжественно всучил весла, нахлобучил на голову мне свою шляпу и сделал несколько фоток, на которых я недоверчиво и обреченно ему чуть улыбалась.
Он разглагольствовал о том, как мы вечером будем коптить пойманную рыбу, а я думала о том, что рыба сперва поймает меня. Какая-нибудь акула, выжившая из ума, заплывшая в Балтийское море ради любопытства.
У берега нас уже ждала белая моторная лодка под названием «Абрука» с розовыми миленькими сиденьями. Ни у одной лодки не было такого симпатичного, какого-то девчачьего вида, как у нашей.
Но какой бы она красивая не была, я не хотела бы на ней выходить в море. Только на пароме, размером с девятиэтажный дом.
Любовник подсадил меня в лодку, оттолкнул ее от берега и лихо сиганул через борт в лодку, забыв о своём возрасте. Лодка качнулась, я пискнула, как мышь и затаилась. Он дёрнул за шнурок, мотор завёлся с какого-то раза, и мы помчались к горизонту. Я ещё со страхом вглядывалась в камни на дне прозрачного моря.
Вскоре поинтересовалась, как далеко мы поплывём? Вроде, уже далеко отплыли. На горизонте торговое судно замаячило.
- Да ты что? Тут веслом можно дно достать! - с уверенностью заявил любовник, опустив, для убедительности, весло в воду. И чуть сам туда не улетел. Дна не было.
Я пыталась бороться с нарастающей паникой, вцепившись намертво руками в бортики.
Ненавижу рыбаков. Лучше пусть - охотники или грибники. Но открыто выступать против рыбака в открытом море я не решилась.
Внезапно мотор заглох.
Я не знала, радоваться мне было или горевать? Посмотрела на лицо любовника, сидящего возле заглохшего мотора. Он сперва встал на колени. Я подумала, что пришло время последней молитвы и исповедования в грехах! Но он пытался рассмотреть, что там делается за бортом. Потом резко перегнулся вниз. Видимо, наше положение было хреновое.
Я сзади вцепилась в край его спасательного жилета, он рассмеялся, а я чуть не завыла.
Если он перевернётся в воду и начнёт тонуть, то я его спасать не буду, как не умеющая плавать. Или из вредности! Так ему и сказала, последнюю часть фразы -потише.
Ему понравилась моя забота, он сказал:
- Куллаке (золотце) - и, повернувшись ко мне, быстро погладил по щеке.
Мотор починить не удалось, оторвался ещё какой-то болт, на котором крепился мотор к лодке. И утонул. Вместо любовника, который пересел на середину лодки и стал усиленно грести дальше от берега. Теперь мы не неслись по волнам, а плыли на лодке, как в мелодраме. Но мне такая романтика нравилась только в кино, а не в открытом море!
Внезапно он сказал:
- Лизи, садись на весла! Я буду закидывать сети. А ты табань!
Всё это было сказано в повелительной форме, как обычно, на его родном языке. Таких слов я не знала даже на русском, так как до него с рыбаками не дружила и на рыбалку вышла в первый раз именно с ним, с манипулятором и шантажистом!
Минут пять он объяснял мне мои действия, что надо грести потихоньку в обратную сторону: то ли от волн, то ли от берега, чтобы лодка зависла на одном месте. Или что-то в этом роде. Я слабо всё понимала и представляла, если не сказать хуже. Как-то надо было тормозить эту чертову лодку на воде!
С ужасом, чуть ли не по днищу своей шикарной задницей в его спортивном костюме, переползла с кормы на середину лодки, а он ловко, как обезьяна, - в обратном направлении.
Я боялась, что мы с ним столкнёмся, и лодка перевернётся. Она раскачивалась во все стороны. У меня снова начиналась паника.
Но любовник решил меня добить.
Он встал на корму во весь рост с сетями в руках! И стал их закидывать в море, как дед из сказки со своим неводом. Они были нескончаемые, эти его сети, тащились со дня лодки через его руки. Он шустро с ними расправлялся, я табанила туда-сюда в панике, что он в любую минуту окажется за бортом. Но он стоял на самой корме в своих резиновых сапогах выше колен, гордый и прямой, как молодой орёл.
И я невольно им залюбовалась: стоит, как приклеенный, даже не шелохнулся нижней частью тела ни разу. Только руки работали.
- Табань! Табань! - выводил меня из транса его голос.
И я табанила, уже как рыбачка. И руки мои перестали дрожать. И мне уже было всё равно, доплывём мы назад или здесь утонем. Я была захвачена каким-то приятным безумием.
Страх вернулся, когда мы снова менялись местами в, раскачивающейся на волнах, лодке. Но я вместе со страхом испытывала ещё и радость, от мысли, что мы сейчас вернёмся домой! Боже, сколько у меня с этим мужчиной эмоций! Они меняются, как в калейдоскопе!
Молча слушала, как он вслух мечтал со мной поехать вечером свой невод вытаскивать, но я уже знала, что не поеду! Просто молча улыбалась.
Я ещё не старуха и не нуждалась в золотой рыбке, а желание у меня было всего одно: оставаться на суше!
После обеда я разочаровала своего любовника строптивостью и испортила ему настроение. Он уламывал меня на повторный заплыв, отремонтировав мотор, но я упёрлась рогами в землю.
- С кем я поплыву за рыбой, Лизи? Мне одному не справиться!- с несчастным лицом вопрошал у меня.
Он давил на жалость, но я знала, что на острове, из 14 человек населения, обязательно найдется какой-нибудь рыбак. Или станет - за бутылку водки. Вот, пусть он с ним и «табанит».
Любовник поджал губы, как престарелая барыня, и перестал со мной общаться. Да ради Бога!
Я достала свой хула-хоп и стала во дворе дома его демонстративно вращать вокруг своего позвоночника. Я приехала сюда отдыхать! И у меня другие представления об отдыхе.
Из рыбы я могу есть только хек и треску, у которых нет противных мелких и острых костей. А всякие его морские лещи или что там еще в сети попадется: ужи-ежи, меня не волновали. И я заранее предупреждала, что возиться с рыбой не буду!
Пока вращала тяжелый круг с магнитами, придумала, как с ним помириться, не забираясь в моторную лодку.
- Каллис (дорогой), ты обещал мне показать свой остров. Пойдём прогуляемся?
Он упрямо молчал. Да ладно! Я улыбнулась про себя.
Подошла к нему сзади, обняла и прижалась грудью без бюстгальтера к его суховатой мышечной спине в желтой футболке.
Разве стоит мужчине воевать против такой женщины? Конечно же, нет! Он ещё не знал, что я на этом не остановлюсь.
Пока шли по острову, наладили контакт.
Мы по гороскопу одного знака. И я знаю к нему подход, как к себе. Я зову его «мину лыви», что переводится на русский, как - «мой лев»!
На самом деле, он больше похож на львёнка со своими семьюдесятью килограммами против моих восьмидесяти. Сам откормил мороженом, сообразив, что после него у нас всегда бывает сладкий секс.
Я не комплексую рядом с ним: ему нравятся женщины в теле, он ужасно боится, что я сяду на диету, как все его бывшие семь Анн, что были до меня. И у которых на диете потом не хватало сил на интим. И поэтому он вынужден был тоже находиться на диете, только - другой.
На данном этапе я для него- идеальная женщина, поэтому он не умеет долго дуться на меня.
Мы прошли по тропинке через какой-то густой первобытный лес, где росли огромные папоротники и всякие пахучие цветы. На этом острове миллионы клещей в этих зарослях. А у меня три прививки от них!
И мы вышли к морю.
Я изъявила желание искупаться голой, так как людей в радиусе пары-тройки километров не наблюдалось. Знаю, что любовнику нравится смотреть на мою наготу.
Скинула сарафан, под которым не было нижнего белья и спросила невинно:
- Ты когда-нибудь занимался любовью на песчаном берегу моря?
По выражению лица своего капризного мужчины поняла, что у него началось помутнение сознания, чем я и воспользовалась. Волны ласкали наши тела, возбуждая обоих ещё больше.
В итоге, мы остались довольные друг другом, впрочем, как всегда. Именно с ним я ощущала себя раскованной и сексуальной, какой не была ни с кем.
Мне даже нравилось с ним быть эдакой милой распутницей. Я наслаждалась своим и его жилистым телом, и всем тем, что происходило между нами. Спали мы всегда в крепких объятьях друг друга, и не мешали нам ни ноги-ни руки-ни дыхание. Он никогда не храпел! Или я так сладко и крепко с ним спала, что не слышала.
- Надо же, какая у нас физиологическая совместимость, - говорили мы друг другу по очереди.
Иногда он перед сном выходил в прихожую и шуршал там пакетом, уверяя меня, что принимает перед сном таблетки, прописанные кардиологом от аритмии. А я шутила:
- Опять виагру трескаешь?
Любви не было, как таковой, но была какая-то гармония между нами, словно мы жили вместе давно, и часто близость была настолько сладкой, что любовник после неё, лёжа на спине, мечтательно говорил:
- Вот, сегодня у нас точно получился бы ребёнок, если бы мы были помоложе. Ты представляешь, сколько бы у нас родилось детей, Лизи?
- И ты всех бы прокормил? - поддерживала его фантазию.
- Да, я же хорошо зарабатывал. Они были бы такие же красивые, как ты!
- И такие же умные, как ты!
И я благодарно обнимала его от лица всех наших несуществующих детей. Мой покойный муж не мог содержать даже двоих детей без моей подмоги. А я когда- то мечтала о дюжине детей.
После сюрприза на пляже, который привёл любовника в полный восторг, он подобрел и отвёл меня в маленький магазинчик сувениров и мороженого, совладельцем которого он являлся.
Продавщица с ним вежливо и немного заискивающе раскланялась. На меня она бросила быстрый взгляд. Они стали разговаривать о доходах и расходах, я отошла подальше от скучных разговоров, рассматривая местные сувениры.
И я вспомнила про его семь Анн после оценивающего взгляда продавщицы средних лет. Может, она тоже одна из его Анн? Но не почувствовала укола ревности. Это всё было до меня. Может, будет и после меня, но это уже меня не касается.
Он любил мечтать, что наступит счастливое время, и я когда-нибудь выйду на пенсию. Вот, тогда у нас начнётся райская жизнь на два дома и на два города.
А я, почему-то, точно знала, что - никогда. Словно, предчувствие было. Или ясновидение. Поэтому сейчас щедро дарила ему тепло своей души и тела. И расцветала от этого энергообмена.
В магазине он выбрал мне коробку мороженого и футболку с изображением на груди большой симпатичной улитки. Надпись была на эстонском языке - «Время летит медленно». Эдакое двоякое послание.
На вечернюю поездку по морю на своей моторной лодке любовник без истерик вышел с соседом, который проживал примерно в километре от нас.
Видимо, пляж со мной во главе его впечатлил сильно. Такого развлечения у него никогда не было. Впрочем, у меня - тоже, но я изображала бедовую девку.
А вечером мы коптили рыбу в печке на улице, сделанную из металлической бочки, врытой в землю. Вернее, он коптил, а я пробовала рыбу на вкус с пивом. И снова была между нами полнейшая идиллия.
продолжение
http://proza.ru/2009/07/28/49