Одну секунду оба стояли друг перед другом почти вплоть. Вдруг князь схватил его за плечи и повернул назад, к лестнице, ближе к свету: он яснее хотел видеть лицо.
Глаза Рогожина засверкали, и бешеная улыбка исказила его лицо. Правая рука его поднялась, и что-то блеснуло в ней; князь не думал ее останавливать. Он помнил только, что, кажется, крикнул:
- Парфен, не верю!.. (Достоевский Ф.М. "Идиот")
Тогда я посчитал главным своим счастьем, что попросил у Святого Николая-Чудотворца, встретиться с девушкой, в которую был по уши влюблен, а она оградила меня запретами, нас разделяющими. Помощь Святого заступника, конечно же, чудо. Однако же промысел заключался ни в исполнении заветного свидания.
Переношусь годами вспять. Я – молодой специалист на крупном предприятии. На огромной территории, за забором, особенный мир: научные разработки, испытания, макеты, презентации, “заправлены в планшеты космические дали” и, частная составляющая, прогулки по парку, встречи товарищей и знакомых, разговоры на лавочках, в беседках у цветников. Дорожная разметка, шлагбаумы, тротуары, стройные светлые строения инженеров вместе с администрацией, и мутные без лица коробки заводских корпусов напоминают облик города, одновременно его пафос, нищету и систему. Последняя, как часовой механизм, чёткая со своими необратимыми законами.
Цветами давно уже не пахнет, чёрные остовы деревьев в оцепенении. В то зябкое зимнее утро начальница поручает мне отнести пакет документов в один из отделов предприятия, не близкий свет, со стороны другой проходной. Заданию я обрадовался: выпала возможность подышать свежим воздухом, отвлечься от садящего зрение транзисторного монитора.
После выполнения поручения совесть молодого специалиста позволяла исполнить собственное желание, не сильно задержавшись по времени. Зайти в буфет, чтобы за чаем поделится вкусняшками с коллегами, или забежать в библиотеку, пробежавшись глазами по расставленным на свободных полках в зале выписываемых предприятием журналов или повстречать на территории знакомого молодого инженера, скоротав за общением служебный путь.
Обратной дорогой пошел через парк. Рядом с пустынной проезжей частью, невдалеке от дорожки в парковой зоне увидел православное строение. Странно, никогда раньше не замечал и следа от него. Соображаю, купол с крестом установили недавно, в последнюю очередь, оттого оно и оставалось не примечательным и безликим, как и все остальные кирпичные будки, разбросанные по территории.
Передо мной красовалась миниатюрная церквушка под одним куполом из разнотонного кирпича, ко входу вела лестница, окаймленная перилами. Удивительно, откуда у атеистов, выводящих космические корабли на орбиты, а на площадках установлены на постаменты баллистические ракеты - приход храма?
Наверное, я бы миновал это явление, если бы церквушка пустовала, но лестница вела к открытой двери. Любознательность взяла верх, я поднялся.
Пространство размерами напоминало светелку крестьянской избы. Свет лился сверху, проникая в окошки под куполом. Единственное зарешёченное окно строения плотно занавешивалось. Как в русской избе стены из тёсаных брёвен. Иконы развешаны редко, в сравнении с храмом, они смотрятся сиротливо. У стены с занавешенным окном стоял невысокий ручной работы стол, на нём аккуратно расставлена церковная утварь: свечки, маленькие иконы с наличниками, лежало несколько молитвенных книг (молитвословов). Рядом со столом, в полголоса произносила молитву обличенная в чёрное одеяние женщина. Перед ликом Святого Николая-Чудотворца горела свеча, пламя её подёргивалось от дыхания голоса молящей.
- Извините, что отвлекаю, будьте добры, просветите незнающего? На территории завода церковь будет теперь работать?
- С Божьей милостью, на деньги прихожан Храма, по просьбам заводчан, с разрешения генерального директора, заложили часовню.
- Службу здесь ведёте?
- Здесь я послушница. Помогаю батюшке Василию, смотрю за приходом. Службу ведёт только он, настоятель храма (она назвала один из городских храмов), он каждую неделю является по четвергам, проводит утреннюю. На сем заводе работаю вже давно.
- Да…, вы – молодцы.
- А вы с какой целью сюда пришли?
- Мне интересно стало, не мог представить себе, что на территории научного предприятия будет действовать церковь.
- Это – хорошо, любознательность исходит от Него, – произнесла в задумчивости.
- Сегодня с рассветом, только я приготовлялась к утренней молитве, явился совсем молоденький парнишка. Вы – очень молоды, а он – ещё от вас моложе. Подстрижен под ноль. Поразили меня слова его.
Я внимал ей, стараясь проникнуть в таинства умом непостижимые.
- «Матушка, меня призвали, завтра забирают в армию. Но когда возвращусь, я решил посвятить жизнь свою служению Богу». Выходит, пришёл сюда исповедаться. Представляете, он мне говорит: «Кругом человека столько скверны, столько злодеяний, смотришь – человек пропадает от тяжести порока, становится рабом страсти, легко поддаётся соблазнам»? Такой молодой – обратился ко Господу... Парнишка просил, чтобы помолилась за него, благословила. Звать-то его Дмитрий.
Послушница умилялась словам паренька, лицо ее излучало радость за него.
***
Мне исполнилось семь лет, когда наша семья переехала в новый дом. Тогда я и познакомился с Игорьком. Мальчишка из старой малосемейки был на год меня младше.
Ему выпало жить совершенно в других условиях.
Родная мать им не занималась от слова «совсем», она была озабочена своей особой. Сынишка её жил у тётки, которая приходилась то ли сестрой матери, то ли сестрой безвестного отца, о котором в сердце ребёнка место любви занимала пустота. Воспитывался Игорёк на улице, в среде таких же сиротливых детей, как и он сам. Пример подавали, известно, шпана постарше.
Однажды Игорька старшие корешки чуть не убили. Три здоровых лба, завели мальчика в лес и заманили залезть во внутрь сложенных колодцем покрышек от грузовика, называли сооружение «ракетой», обещали запустить его на ней. Шестилеток ничего не подозревал. А соучастники разложили костёр из заготовленных сухих веток, накрыли выход сверху, чтобы малой не выскочил. Игорька спасло чудо, мимо проходил взрослый мужчина, почувствовав неладное, он разогнал дурную шпану. Мальчика в малосемейке из-за того, что он постоянно увязывался за старшими, ища защиту от без призора, так и прозвали, Малым.
И Малой рос, ходил в школу, в которой учились многие из нас. Всё-таки отсутствие направляющий силы отца, безразличие к ребёнку матери повлияли на его становление.
Подростка Игоря стали привлекать отпетые хулиганы, жулики, недалёкие уголовники, дурной пример заразителен, плохая компания затягивает и приобщает к себе. Мальчик сам не заметил, когда он перешёл черту подражания, и стал своим в шайке. Во дворе подростка начали сторониться, потому что Малой исповедовал образ жизни по понятиям преступной среды, с которой сошёлся. Держался как плут. «Чтобы заставить себя уважать - надо запугать». Речь его пронизывали жаргонные словечки, Малой старался не отставать от блатных, которые наставляли мальчишку по воровскому закону. В таком веке были те самые пацаны, которые обманули тогда Игоря с запуском «ракеты», они совершали много беспредела, им нравилось быть «бандитами»… Потом они внезапно куда-то пропали.
Его поймали с преступной группой при совершении ограбления. Подростка использовали как мелкого домушника, который проникал в жильё через щели не доступные матёрым, обесточивал сигнализацию, открывал двери «лопухов», которых за честь ограбить. Игорю еще не исполнилось четырнадцати лет, суд постановил лишить его свободы, этапировать в колонию для несовершеннолетних на четыре года. Приговор обжалованию не подлежал.
И вот, когда я заканчивал школу, Игорька выпустили.
- Ты знаешь, – Малой вернулся, – выдала новость младшая сестра.
- И что теперь? Знаю.
- Он за тебя узнавал.
- Ты с ним общалась?
- Ну, да.
- Маша, Малой – конченный человек, он в колонии сидел. А ты подходишь, уши развесила!
Совсем скоро экзамены в школе, поступление в институт. Важный период, от которого зависит моё будущее. Как щепетильный танцор перед выступлениями ревностно сдувает пылинки с костюма, так и я ограждал себя от нежелательных факторов. Встречу со знакомым мальчишкой с соседнего двора, отсидевшего срок, я не мог допустить. Комплекс. Зашоренность. Мир замыкался на мне.
- Ты не веришь, что человек способен исправиться?
- В него – ни сколечко. Он только может скатиться.
- Ну, знаешь…
Маша выбежала во двор. Весна подходила к лету. Я тоже хотел во двор, но увидел, как возле нашего дома без дела ошивается Игорёк. Он заметно вырос, а одежда как будто осталась прежней, сидела в обтяжку.
Когда-то давно, на этом песке мальчик выгуливал черного пуделя. Игорь своим четвероногим другом перед ребятами очень гордился. Он рассказывал, что подобрал брошенного щенка на помойке, хромого, с проплешинами, точно чумного, непонятно какой породы, забрал его к себе домой. Выходил. И вот, щенок обратился в долговязого, с густыми завитушками поджарого пуделя.
Сейчас парень потеряно бродил один. Украденную юность не вернуть. А друзья-товарищи были ли они у него?.. Тётки в живых уже нет. Отца и мать - знал ли их Малой когда-нибудь…
Раньше я думал о таких как он, что они живут «по понятиям». А за собой не замечал, что по отношению к Малому сам жил «по понятию»: во дворе нахожусь либо я, либо он, и никогда вместе. Принцип избегания действовал безотказно. Отменно против него и меня.
Через годы я понял, какая простая истина исходила от послушницы. Нам очень важно верить в человеческую добродетель и помышлять о человеке только хорошее. Думая плохо о человеке, нося в своем сердце дурной его образ, мы тем самым умаляем не только его достоинство – вообще человеческое.