Пол-Шаляпина
"...Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются…
и часто говорят мне – «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон!
Не в этом дело! Человек – выше! Человек – выше сытости!.."
(из монолога Сатина, "На дне", А.М. Горький)
Я приехал к ним без приглашения ... вот потянуло на "малую родину" - и приехал.
Дядька был в меру навеселе, с гармонью...
Когда я вошёл, он сказал:
- Вот ты умный, в институте учишься... вот скажи: сколько человек должен работать? Я работаю с детских лет, я все жилы на работе вытянул... сколько я ещё должен работать?-
Я знал, что он говорит правду. С детских лет. Ему было 11 лет, когда началась война, и стало не до учёбы. Началась взрослая полу-беспризорная жизнь и борьба за эту самую жизнь - свою и своей мамы и сестры (моих будущих бабушки и мамы).
Голодуха была дикая.
Сколько человек должен работать?
Это капитальный вопрос, я знал на него ответ:
- Нисколько. Человек не должен работать. Назначение человека - трудиться... "в поте лица своего"...и ни в коем случае не работать.
"Мы не рабы - рабы не мы"
Трудиться - с умом, прилежанием и любовью.
Конечно, я ничего такого ему не сказал.
А он, опрокинув очередную стопку (по мутности напитка было понятно, что самогон... все гнали самогон, водку покупали только на праздники), позвал дочку:
- Наташа, иди попляшем, к нам гости приехали, - и завёл плясовую.
Наташа, ученица шестого класса, в родительских валенках, стала бойко
отплясывать, демонстрируя с удовольствием и ловкостью всё то, чему её научили в кружке школьной самодеятельности...
Запыхавшись, она сказала, что надо готовить уроки, и ушла, а дядька, очень довольный и как бы забывший свой сакраментальный вопрос (сколько человек должен работать), как будто забыл и обо мне и завёл своё любимое - "По диким степям Забайкалья".
(Я потом пытался понять, что притягательного в этой песне... определённо не понял, понял только, что это и есть русское, и потому берёт за душу)
Пропел два куплета, сдвинул гармонь, посмотрел на меня и сказал определённо-утвердительно: Ну - пол-Шаляпина, - явно ожидая моего ответа.
-Да, - согласился я. - Пол-Шаляпина.
Когда Наташа выросла, её "достали" пьяные выходки отца, и она написала заявление в милицию, и его арестовали и на три года определили в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий).
Я не представляю, как все они встретились, когда закончился срок...
(это впору снова затянуть про дикие степи Забайкалья)
Но как-то встретились, стали жить дальше.
Идиллия закончилась, когда его старший сын избил его на каком-то сельском празднике, с избытком самогона, разумеется...
Умер он не от побоев, а от унижения сын не может, не имеет права поднимать руку на отца, каким бы тот ни был (я это точно знаю, чтоб там ни говорили врачи).
На поминки сошлась вся округа... все понимали, что ушёл человек!
Больше того: ушло что-то содержательное... если не сердце края, то какой-то очень чувствительный нерв края. Все ощущали потерю.
О