Рассвет. Пересыхающее озерцо начинало свое размеренное утро. Солнце, будто клубок оранжевых ниток, выкатывалось из-за леса. Мошкара опускалась на воду, чтобы исполнить последний на сегодня лунный танец. Тут же по мелководью плавали две рыбки и вели беседу о предстоящем дне:
— Слышала, что вчера вечером рак вещал? Жара будет невыносимая, — говорила одна красноперка, кладя зазевавшуюся танцевальшицу в рот.
— Мало мне верится во все эти клешнёвые предсказания. Завтракай, сестрица. День придет - тогда и увидим,— отвечала ей подружка.
— Рак-не дурак, пожил на свете. Дело говорит. Зачем бы он тогда под корягу полез? Надо и нам чего-то придумывать, — не унималась рыбёшка.
— Чего тут придумаешь? Не мы же на солнце костры жгем.
— Не знаю как ты, а я в горячем бульоне плавать не намерена!
— Оюшки…
Поздний вечер. Две девушки - сестрицы возвращались с города, где они весь день продавали кружева, что сплела их бабушка с матерью. Их легкие соломенные шляпки двумя грибочками высовывались из туманной дымки на каждой пригорке. Воздух был чист, свеж и прохладен. На небо начали вылезать светлячки - затейники и снова рисовать своими телесами замысловатые фигуры древнегреческих героев эпосов и сказаний.
— Я так устала крутить эти педали, — сказала старшая сестра младшей. — Целый день сегодня на ногах. Хочу скинуть эти сандальки и опустить свои ножки в тазик с прохладной водой.
— Да, это было бы настоящее счастье, — отвечала ей сестра. — Взять душистое мыло и вымыть наши ручки и ножки, лицо… Но до дома еще ехать часа три с половиной… Я же говорила тебе, что нужно было уйти с базара раньше… но тебе все продавать и продавать надобно… Всех денег ведь не заработать…
— Что теперь говорить? Время ушло… Смотри! Вон там, за деревьями виднеется чья-то лачужка. Что если нам попроситься переночевать? Может быть они нас и покормят?
— Что? Идти ночью в незнакомый дом? Ты совсем забыла, чему учили нас родители: никогда не есть от незнакомых людей, а тем более уж в жилище чужое в потемках входить…
— Вечно ты со своими нравоучениями, — отвечала старшая сестра. — Мои потертые пяточки учат меня совершенно другому. Хочу спать и есть. Вот и все! Ищешь добра - добра и найдешь. У вас с родителями все плохие! Все вам западню готовят. Нужны вы кому…
Рыбка, не желающая печься на солнышке, все плавала по песчаному мелководью, юрко перебирая своими красными плавниками. Улитки медленно спускались вниз по стебелям озерного огорода: “Правильно, и вы ко дну тянитесь! Сегодня жара будет! Всем достанется!” ракушки запорашивали себя рыхлым илом, другие обитатели иссыхающего озерца совали носы меж водорослей, тем больше замедляя свои движения, чем шире расплывалось солнце над их головами.
“Нашла! Нашла!” – вдруг вскричала красноперка, увидев кусочек неизвестно откуда взявшейся тени. Она вплыла в тенёк и глубоко вдохнула приятную свежесть, радостно хлопнув жабрами несколько раз. “Я всё-таки девушка толковая, — говорила сама себе рыбка. Не надо никому внимать… Дана голова — сама и думай. Вот слушала бы свояченицу, так бы в бульоне сейчас и плавала. Кстати, как она там сейчас? Я все же благородная рыбка, позову ее к себе”. Она гордо выплыла из тени и направилась к своей сестрице.
Старшая девочка не послушалась совета и, сняв туфельки, пошагала по прохладной росяной траве к дому.
— Вот это счастье! Вот это я понимаю! А ты крути свои педали… — посмеивалась непослушная озорница.
— Сейчас же вернись! Родители будут ругаться!
Но никакие доводы не могли изменить ее решения. Заманчивые огоньки шающих лампадок, дымок исходящий из печной трубы, запах готовящейся еды, блеяние козочек. Все говорило о том, что здесь живут простые,добрые люди, а пяточки все шептали: “Иди! почему бы и нет?!”
“Ах, как этот домик напоминает старого дедушку, неспешно курящего свою деревянную трубку”, — говорила себе юница, стучась в толстые двери.
Воротца отворили две богомольные, седенькие старушки. Они ходили одна возле другой, будто бы взявшись за руки, или были повязанные пуповинами вместе с самого рождения. Старицы так и говорили, одна скажет — другая добавит, вместе поклонятся. На столе у них, будто по волшебству, тут же появилась еда: сладкие булочки с яблочным повидлом, пироги, теплое молоко в глиняной кружечке.
Единственное, что немного смутило посетительницу — разнообразные скляночки на полочках и подвешенные на нитках к потолку рыбьи головы. Но отведав хозяйского пирожка с лучком и яичком, слизав повидло и запив это все молочком, ребетёночка расплылась в улыбке.
— А что, милая, одна ли в наши края забрела? — расспрашивали старушки елейными голосками.
— Нет, какое одна… Вон сестра у дороги стоит. На базар мы ездили, рукоделия продавали. Немножко наторговали, а теперь домой возвращаемся… Да далеко еще…
— Ну и ничего… Ну и хорошо, что к нам заглянули… А ты сестринушку-то пригласи. Вместе покушаете, отдохнете, ночку переспите, а с утра уж и домой.
А красноперка к дружинке своей плывет. Радостная, довольная – не часто ей сестрицу переиграть получалось. Подплыла, носиком в бок по хозяйски тычет, в тенёк плыть упрашивает.
— Да мы же не знаем, что это за усолонь... — отвечает та. - Вчера не было, а сегодня вдруг взялась. Откуда?
— Вот ты неверующая Фома. Тень как тень, не хуже другой. Тебе говорят, как под зонтиком стоишь.
— Давай тогда лучше в тенечке друг за другом прятаться. Ты часок в моей тени жару переждешь, потом я в твоей, так глядишь и не спаримся…
— Ну это уж совсем никуда не годится! Я холодок нашла, так опять не ладно! Сиди тут одна тогда, плавай рыбкой в ухонке, а я жить хочу.
На том и простились. Одна в тенёк поплыла, а другая на солнцепеке судьбу испытывать осталась.
Выходит старшая сестрица к младшей на дорогу, а у самой во рту булочка, а в руке пирожок.
— Где ты, крошенька? Где малюточка? — зовет она свою любушку довольным голосом.
— Не уж то отужинала? — откликается младшая сестренка. — Не туман, молоко на губах-то. Эх, как же ты… Давай домой поехали скорее..
— Да кто же от такого стола уезжать станет? Пойдем со мной, говорю тебе. Две бабушки там, богомолочки. Вот пирожка тебе послали… Внутрь зовут.
— Почто маните… Что я собака что ли, чтобы за пирогом идти? Нет, не пойду.
На том и простились. Одна в теплый домик пошагала пироги доедать, а другая в тумане скрылась судьбу в ночи испытывать.
Рыбка снова заплыла в манящую прохладой тень, барынькой мошкару выгнала: “ Я первая этот пасмурный уголок присмотрела! Делиться ни с кем не подумаю!” – только и сказала, как тут же длинный, острый клюв пробил воду и выудил ее из прохладного местечка..
“Я всегда сытой буду! Пока твердолобые на свете живут…” — сказала цапля и сложила крылья. Оказывается, хитроумная охотница все это время стояла на мелководье, расправив зонтиком крылья, терпеливо поджидая своего обеда.
Сестрица же красноперки погибла от жары и, на следующий день ее плавающую брюшком кверху, утащила в небесные просторы какая-то птичка…