С 1954 по 1957 год наша семья жила в авиагородке города Вернойхен в ГДР (Германской Демократической Республике).
Давно хочу рассказать про кухонные дела по прибытию в заграницу. Первые квартирьеры (военнослужащие, высылаемые при передвижении войск вперед для подыскания квартир в населенных пунктах) рассказали об ожидающей нас действительности в самые радужных чертах! О том, что кухни в наших будущих общежитиях прекрасно оборудованы, по европейскому стандарту. А «допотопные» наши керосинки, примусы и керогазы, на которых готовили в Союзе, можно не брать. В будущих кухнях будут размещаться газовые или электрические плиты. Сказано – сделано.
Только мать, наученная горьким опытом жизни, взяла на всякий случай пару примусов. На них мы готовили в дороге, и они (в первое время после приезда), являлись единственными приборами для приготовления пищи для всего нашего этажа. Потому, что в помещении, выделенном под кухню, совершенно отсутствовало кухонное оборудование. На пользование примусами ежедневно устанавливалась жесткая поминутная очередь.
Вместо керосина, который в Вернойхене не водился, в дело пошло реактивное топливо для самолетов.
Это потом уже установили стальные, выложенные изнутри огнеупорным кирпичом, плиты, которые топились невиданными тогда в России брикетами из бурого угля, завозившимися к специально построенному для этой цели дощатому сараю за домом. Все в городке делалось по российским лекалам, как привыкли, европейское влияние в быту сказывалось мало.
На кухне велось общение офицерских жен (более десяти человек), плит – не более двух-трех на кухню, что создавало известное напряжение в очередности. Надо было готовить и пищу, и подогревать воду для стирки. Стирали там же, на кухне, на стиральных досках, рабочая часть которых была выполнена из волнистого оцинкованного железа. Молодежь вряд ли видела такие портативные «стиральные машинки».
Кухня являлась «дамским клубом», где обсуждались новости части, услышанные от мужей, международное положение, и, конечно же, обсуждались свои женские вопросы по всем темам – покупки, «who is who», перемывались косточки отсутствующим.
Конечно, коллектив офицерских жен являлся неоднородный и по национальному составу, и по образованию, и по культуре. Поэтому он делился на отдельные кланы, отношения между которыми были иногда натянутыми, а иногда и просто враждебными. Вы сами представьте – десяток женщин в одном помещении. Всем что-то надо делать, а тут такое столпотворение. Ну как на такой благодатной почве не появиться всяким склокам.
На Новый год мы ставили елку на кухне. И раз уж повествование коснулось Нового года, нельзя не упомянуть о немецких елочных игрушках. Ничего подобного ни раньше, ни позже, в Союзе я не видел.
Яркие, из тончайшего стекла, разноцветные, сверкающие, покрытые переливающимся «снегом»! Фонарики, павлины на зажимах с пышными хвостами, гудящие дудки, звенящие колокольчики, всевозможные светофоры, шары. Наконечники для елки с колокольчиками и пятиконечной звездой, и, конечно же, одноцветные и разноцветные, с узорами, бусы.
Венец – раскладной картонный сказочный домик с подмигивающим, если его подергать за бороду, Дедом Морозом, нет, наверное, Санта Клаусом, закладывающим подарки в повешенные около елки разноцветные полосатые длинные чулки. Рядом с домиком стояли лапландские олени; за застекленными целлофаном окнами собралась вся семья за праздничным столом.
Несколько игрушек до сих пор уцелели и являются главным украшением нашей елки.
Кухня мне запомнилась еще тем, что там, на подоконнике, я начал свои первые опыты по растениеводству. Достал какую-то емкость, насыпал «чернозема», который потом оказался, по экспертизе родителей, шлаком, и посадил в оный субстрат семена гречки из выданной нам, в качестве пайка, гречневой крупы.
Родители долго смеялись, а когда перестали, объяснили мне, что из обработанных паром семян без шелухи, ничего вырасти не может.
И как было посрамлено их неверие в мое провидение, когда появились вначале всходы, а потом и нежно-розовые столбики цветов гречихи. С тех пор увлечение растениями, как садовыми, так и комнатными, у меня осталось на всю жизнь.
Фото автора.
На фото офицерские
жены.
Моя мама вторая слева.