Следующие два дня по приезду в родной город прошли как в тумане.
Я не мог не думать о Карине.
Причём размышления варьировались от самых циничных, до сопливой розовой романтики.
«Ах вот как. Я к ней со всей душой, а она, шлюха такая, ноги о меня вытерла. Попользовалась и бросила».
Этот факт казался мне настолько невероятным и чудовищно-коварным, что я не желал его воспринимать.
Почему то во мне укоренилось мнение, что если так искренне влюблен, то предмет обожания не имеет права отвергнуть это чувство.
Наверное это и есть эффект «разбитого сердца».
“Бросила парня, у которого я выиграл, бросила меня и того московского фраера бросит.”
Но это умозаключение, не сильно утешало.
Состояние, в котором я тогда находился, было непереносимо.
Состояние любви и ненависти.
Оно разрывало сознание на какие то рваные клочки и приходилось беспомощно барахтаться в пространстве, поскольку земля уходила из под ног.
Мысль о том, что к «моей Карине» может прикасаться, целовать и заниматься сексом какой то чужой чувак - сводила с ума.
Я сам не подозревал в себе такую глубину ревности.
Она заполняла сознание, переливалась через край, окрашивая весь мир в черный цвет.
Иногда казалось, что эта ревность, как безжалостная плазма выжгла все ростки чувства и романтики, которые только-только пытались взойти.
Оказывается любить кого то - опасная штука.
Всегда есть вероятность, что твою любовь отвергнут, а может даже будут насмехаться над ней и это может быть настолько больно, что ты становишься неким скрытым инвалидом, не способным больше уже никого и никогда полюбить.
Надо было как то спасаться.
«Все девки - стервы», решил я для себя. «Чем красивее, тем стервознее. Надо их трахать и без сожаления бросать».
Затем наступало раскаяние.
«Я же ее совсем не знаю. А вдруг у неё смертельно больной отец или мать? А может маленький братик?»
Нужна дорогая операция, нужны деньги.
«Деньги, деньги. Где их взять то?»
На третий день, когда я вернулся с тренировки, меня ждала Каро, которая, вопреки обыкновению не улыбнулась при моем появлении, а с какой то непривычной официальностью кивнула на стул.
- Садись. Надо поговорить.
Такое поведение меня озадачило.
Я пытался вспомнить, какие «косяки» могли всплыть и терялся в догадках.
- Алексей, я вижу что с тобой что то происходит и переживаю за тебя. Предполагаю, что это из-за девушки.
Она так проницательно глянула в мою сторону, что я смутился.
Где то на краю сознания мелькнула мысль, что эта женщина - как никто другой понимает меня.
В то же время, чувство стыда и неловкости не позволяло быть с ней откровенным.
- Ты уже стал достаточно взрослым, и я скажу тебе одну вещь: ни одна девушка в мире не стоит того, чтобы так сильно переживать из за ее поведения. Представь себе: судьба уберегла тебя от того, чтобы ты не оказался в тот трагический момент в машине, а значить у тебя свой, особенный путь. Следуй по нему. Сделай все, чтобы родители, если бы они жили - гордились тобой.
Каро достала платочек и смахнула набежавшую слезу.
- Думаю, что они смотрят сверху и их души оберегают тебя, так будь достоин этой любви.
Она уже не скрывала своих слез.
Никогда раньше я не видел свою любимую тетю в таком состоянии.
Ее слова проникали в меня и застывали в виде каких то пылающих скрижалей.
Не в силах сдержаться, я вскочил и опустился перед ней на колени.
- Прости меня! Я был таким эгоистом.
- Ну что ты…
Улыбаясь сквозь слезы она гладила меня по голове.
- Я верю в тебя. А девушки…, да они все порой бывают такими дурами. Вот увидишь, придет время и одна из них еще очень пожалеет о том, как поступила с тобой.
Этот разговор с Каро стал решающей точкой в моей судьбе.
В трудную минуту именно она поддержала и придала мне новые силы.
Я наконец то осознал, что для того чтобы стать успешным и богатым, нужно много зарабатывать, а для этого надо стать теннисистом-профессионалом.
Тут, как раз, Юрий Михайлович резко взвинтил нагрузки, в том числе и обще-физические.
Мысли о Карине постепенно отошли на задний план.
Я приходил с тренировок настолько измотанным, что падал замертво спать и мне никто не снился.
Через две недели тренер объявил, что мы снова уезжаем на соревнования.
- Нужна игровая практика, - пояснил он, просматривая видеозапись моей последней игры.
С ним тоже что то происходило.
В последнее время он ходил задумчивый и все время куда то звонил.
У меня началась новая жизнь.
Я уезжал на турнир, играл матчи, возвращался домой, тренировался и снова уезжал.
Это был какой то бесконечный конвейер.
Я жутко уставал, но тем не менее такая жизнь мне нравилось.
За сменой городов, гостиниц и теннисных кортов, - некогда было рефлексировать и переживать.
Постепенно внутри сформировался какой то безжалостный робот-автомат. Я выходил на корт, рассматривая соперника как некое препятствие для достижения своей цели.
Ничего личного.
Надо просто выиграть матч.
И вот уже, по рейтингу я попал на свой первый престижный международный турнир.
Юрий Михайлович с таким торжественным видом объявил об этом, как будто это было из ряда вон выходящее событие.
Видя мою спокойную реакцию, он тут же принялся меня «настраивать».
- Пойми, это твой шанс попасть в сборную. Не расстраивай меня и не облажайся.
- Постараюсь.
Странно, но когда я оказался в аэропорту, где провожал Карину, то воспоминание о ней, промелькнуло где то в глубине сознания и исчезло, как последняя искра догорающего костра.
Я наконец то почувствовал себя сильным и уверенным.
Ну, держитесь!
Я вам всем покажу, где «раки зимуют».
Во время долгого перелета я смотрел на хорошеньких стюардесс и улыбался им, как сестрам с которыми давно не виделся.
Особое внимание привлекала одна из них.
Высокая, стильная и красивая.
Выбрав момент, когда пассажиры задремали, я пошел знакомиться.
Не смотря на ее профессиональную холодность, мне все же удалось взять у красотки телефончик.
Светланы, так звали эту звезду «Аэрофлота», проживала в нашем областном центре, что сильно повышало шансы на свидание.
Когда я, довольный собой, вернулся на свое пассажирское кресло, Юрий Михайлович удовлетворено крякнул.
- Таким ты мне больше нравишься. Только смотри - не увлекайся. Первым делом теннис, а девушки - потом.