Снег проседает, и в феврале начинается дождь.
Ты так давно клинья ко мне подбиваешь,
Но по дождю всё же теперь не пойдёшь.
Ты же тот Зверь полумрачный,
След стелешь ровной тропой.
Где-то там вой твой слышится...
Вместе с краснённой зарёй...
Я - лихолетье, безумие, я - это вся твоя жизнь.
Хлёстана плетьями, сплетёна в тугую нить.
Ты обезглавленным видишь со мной себя,
Я же напротив, думала, что твоя
Стёжка пустынная мимо порога идёт,
Горе змеиное, в чаше застывший мёд,
В сердце тоска разжигает злые костры,
Хвосты петушиные слишком теперь пестры.
Рубаха изодрана в клочья, да и чёрт с ней.
Сколько уж было рубах тех и сколько чертей!
Ты подбери с дороги бездомную грусть.
Мне приноси на костёр. Сжарится пусть.