31
Жанна не захотела оставлять Любу одну и осталась в этот вечер здесь, чтобы хоть немного помочь ей с детьми, а Лёне наказала заехать к ней домой и предупредить об этом дочку.
Женщины накормили и искупали детей, уложили их спать и, наболтавшись вдоволь, уснули и сами. Правда, Леночка не давала расслабиться, она просыпалась каждый час, а то и чаще. В конце концов Жанна, дождавшись, когда Люба среди ночи покормила капризулю, выкатила коляску с ней на кухню, а мамочке строго наказала спать.
- Сегодня я понянчусь, ты ни о чём не переживай и отдохни, а то на ногах уже не стоишь! – сказала она Любе и та, зная, что её ребёнок в надёжных руках, действительно провалилась в недолгий, но глубокий сон, изрядно вымотанная за последний месяц.
Днём Жанна ушла ненадолго домой, а к вечеру вновь пришла к Любе.
- У меня ещё есть несколько дней до конца отпуска, поэтому я могу побыть с тобой, - сказала она и добавила, - вдвоём-то оно всё веселее!
- Да мне-то только в радость твоё присутствие, а вот что скажут твои Света с Лёней… - озаботилась Люба.
- Да ничего не скажут! Света уже взрослая и ей хочется понятной только ей подростковой свободы, а Лёня… мы с ним только что из совместно проведённого отпуска вернулись, так что немного поскучаем, нагоним тоску друг по другу! - рассмеялась Жанна. – Ты не бери лишнего в голову, давай лучше командуй, что нужно сделать - погулять с Леночкой или, может, приготовить что-то… не стесняйся, используй мои силы на всю катушку!
- Тогда ты погуляй, а я займусь всем остальным! – распределила обязанности между ними Люба.
- Хорошо, как скажешь! – согласилась Жанна. - Вадик, пойдём на улицу, Леночку покатаем в коляске, - обратилась она к мальчику, заметив, как он грустно смотрит в окно.
- Пойдём! – слишком по-взрослому вздохнул ребёнок и, послушно одев лёгкую курточку, начал обуваться.
- Что такое? – в полголоса спросила Жанна у Любы, указывая глазами на Вадика.
- Отца ждёт…
- Понятно… Из сада, значит, ты его забирала?
- Ну да, я… Да мы приспособились уже, пока одни тут были, я справляюсь! - махнула рукой Люба.
Вечером, когда дети были искупаны и заснули в своих кроватках, женщины устроились на кухне выпить чаю и поболтать о своём, о женском.
- Так Тимур вообще не приезжал? – поинтересовалась Жанна.
- Нет! - помотала головой Люба. – Знаешь, и не хотелось бы, чтобы он появлялся здесь, особенно после того, что произошло вчера, - поделилась своими мыслями Любаня, - но Вадим… так больно смотреть, как он ждёт папу, на любой автомобильный звук реагирует, бежит к окну смотреть, не отец ли…
- Ох, и жалко детей, они всегда больше всех страдают, моя Света тоже ждала, что папа нас заберёт, особенно, когда мы с ней в каморке этой жили с мышами по соседству… Да, и такого хватило… - Жанна махнула рукой, перехватив сострадательный Любин взгляд. – И ведь видела же она, какой он был жестокий, как руки иногда распускал, а всё равно скучала по нему… ребёнок, что взять…
- Вот и Вадик скучает! – кивнула Люба.
- Видимо, конкретно его Лариска к рукам прибрала, не пускает даже к детям, - усмехнулась Жанна, - хотя вроде ведь и не скажешь, что он телочек какой… А что он про машину-то говорит? Собирается тебе половину её стоимости отдавать или нет? – поинтересовалась Жанна, вспомнив об этом.
- А кто его теперь знает… Сначала сказал, чего народ смешить, машину делить в суде, так, мол выплачу, - поделилась с ней Люба, - да ты и сама видела - он и продукты покупал, привозил и детям кое-что… коляску вот купил Леночке, санки опять же…
- Погоди-погоди… это он таким образом решил выплатить тебе половину денег за машину? – напряглась Жанна. – Ну-у-у жу-у-ук! Нет, ты извини, но это совсем уже наглость, продукты, подарки… он вообще-то отец, ты почему позволяешь ему такое? Не можешь, я сама поговорю с ним! – решительно сказала Жанна.
- Не надо, Жан… Он хороший отец и детей не забудет, я его знаю… Знаешь, как он Вадюшку баловал с самого рождения… А Леночка… Да он так хотел дочку, так просил меня родить!
- Ну-ну… Люб, ты хорошо помнишь вчерашний вечер? – усмехнулась Жанна. – Помнишь, конечно… А как он почапал вслед за своей Ларочкой тоже помнишь? Ну, вот и вся его любовь, дорогая моя! Та гадюка опоила уже его своим ядом, будь уверена, ладно, если хоть изредка будет к детям приходить, а то и вовсе… забудет! У меня также было… Мой благоверный тоже Светочку люби-и-ил… души не чаял, а когда связался со своей… и ребёнка перестал замечать, даже наподдал ей однажды, когда она что-то там не так ответила его крале… да-да… - закивала она головой, - а что там ребёнок понимал-то в то время, совсем ещё малая была.
- Странно так… что же тогда происходит с их отцовскими чувствами? Куда они вдруг деваются? Проходят вместе с любовью к женщине… так, что ли? – рассуждала Люба.
- Видимо, так… - покивала головой Жанна, соглашаясь с подругой.
Несколько дней Тимур не давал о себе знать. Жанна даже спрашивала о нём Лёню, но тот тоже говорил, что видит его только мельком, когда тот привозит начальника на объект или Лёня сам приезжает по делам в контору.
В один из дней Жанна забежала с утра к Любане, чтобы отвести Вадима в детский сад, как это делала в последнее время. И чтобы не мешать матери одевать сына в тесной прихожей, она в ожидании его вышла на крыльцо.
Город уверенно захватила госпожа Осень, но не та, когда деревья в золотом уборе и воздух пряный от вызревших плодов, а другая, северная, предупредительно суровая, закутавшаяся в ажурную кисею шали из первых снежинок и накинувшая горностаевую пелерину, заявляя о приближающихся холодах, метелях и долгой полярной ночи.
Температура уже уверенно опустилась ниже нуля, а снегу, сыпавшему всю ночь, почти удалось укрыть всё вокруг, только наиболее высокие кочки остались темнеть, выделяясь среди первозданно-белой пустоши.
В ожидании Вадика Жанна любовалась этой красотой и увидела, как к калитке подъехал рабочий УАЗик с Тимуром за рулём.
- О-о-о, какие люди… - съязвила она, когда мужчина подошёл к крыльцу. – А гюрза твоя где? Следом ползёт?
Тимур поморщился от её выпада и, пока подбирал слова, чтобы тоже также колко ответить, на улицу вылетел Вадим.
- Ура-а-а! Папа приехал! – закричал он и бросился на шею отцу. – Папа, ты меня отвезёшь в садик?
- Да, сынок, отвезу! – пообещал Тимур и, приветственно кивнув Любе, а Жанну опалив всполохом тёмных глаз, посадил ребёнка в машину и уехал.
- И что это было? – спросила Жанна и обе женщины, посмотрев друг на друга, пожали плечами. – Обиделся, что я его женщину змеёй назвала, на-а-адо же… а кто ж она… змея и есть! – смеясь, проговорила Жанна.
- Извини, тебе только зря пришлось к нам идти, - виновато сказала ей Люба.
- Почему же зря-то… Вон какой заряд бодрости получила, на целый день хватит… - всё ещё посмеиваясь, ответила Жанна. – Ладно, я пойду и ты не стой на крыльце, не дай Бог простудишься… - Жанна обняла подругу, прощаясь, и ловко сбежала с крыльца. – За Вадика не переживай, попрошу Лёню узнать у этого мрачного рыцаря, заберёт он ребёнка вечером из садика или нет, если что, сама заберу, пока! – крикнула она уже у калитки и поспешила на остановку, что была в двух кварталах отсюда.
Вечером Тимур Вадика привёз домой и вообще несколько дней был заботливым отцом, даже посетил родительское собрание детсадовской группы сына и пару вечеров задерживался у них, нянчась с Леночкой. Но потом вновь пропал и около месяца не вспоминал о прежней семье, как оказалось, устраивая новую.
- Некогда, видимо, ему… медовый месяц у них! – в сердцах ответил Лёня на вопрос Любы, не знает ли он что-нибудь о Тимуре. – Расписались они с Лариской!
- А-а-а, ну ладно… - голос Любы прозвучал тихо и подавленно. – Я подумала, вдруг заболел… - как-то вяло или стеснительно улыбнулась она, почувствовав непонятное унижение от новости о браке бывшего мужа.
Конечно, Люба понимала, что у Тимура есть другая женщина. Но в её сознании ещё жило чувство недосказанности и неопределённости, словно бы что-то в их совместной судьбе осталось незамеченным или упущенным. Несмотря на обиду и злость, испытываемые Любой, её душа до сих пор таила в своих секретных ларчиках нечто светлое по отношению к бывшему мужу. Но сейчас всё исчезло, сменилось жутким разочарованием… словно с громким стуком захлопнулась тяжёлая дверь, навсегда отсекая пространство ускользающего счастья.
- Люба-а-аша-а-а! – негромко позвала её Жанна. – Ты где-е-е? Вернись к нам, дорогая… - улыбаясь, поглаживала она по плечу подругу, задумчиво уставившуюся в одну точку.
- Нет-нет, со мной всё в порядке, - поторопилась заверить её Люба, - просто задумалась чего-то… - махнула она рукой.
Вечером, когда друзья ушли домой, а дети заснули, Люба, закончив прибираться на кухне, присела к окну, глядя как на улице драгоценным блеском искрится снег в электрическом свете фонарей.
Прогноз синоптиков обещал усиление мороза за окном и Любина душа застывала таким же холодом, покрываясь изморозью и застилаясь туманом во всех уголках, которые когда-то принадлежали лишь ему одному – Тимуру. Она почувствовала, как по её щеке сбегает горячая слеза, следом ещё одна, потом ещё и ещё… дождалась, пока поток тоскливой обиды пролился и иссяк и дала себе слово, что никогда больше не позволит ему возродиться в своём сердце из-за бывшего мужа, навсегда попрощавшись сегодня со своим прошлым и наивной глупой Любой, оставив её там же.
О Тимуре она заставляла себя думать, как о чужом человеке, поскольку теперь он таковым и был, разве муж другой женщины не чужой? Но отныне он и сам себя вёл именно так. К детям почти не приезжал, правда, когда всё же появлялся, привозил им гостинцы. Вадим был безумно рад и папиным подаркам, и тому, что видит его самого, а Леночка была слишком мала, чтобы проявлять какие-то чувства. Но она подрастала, а когда начала различать своих и чужих, и вовсе цеплялась за мать и плакала, пугаясь присутствия Тимура, как любого другого постороннего.
Предприятие, где работали Тимур и Леонид, в конце концов тоже не миновала участь безденежья и зарплату работникам стали задерживать, соответственно, и алименты на детей выплачивались также с задержкой.
Любе приходилось нелегко, она пыталась брать какие-то несложные заказы, но здесь препятствий было больше, чем успехов - маленькая дочка, к тому же, очень неспокойная, да и те немногие клиенты, которых ей в основном находила Жанна, тоже просили пошить в долг или предлагали ставший в то время популярным бартер – рыбу, ягоды или даже услуги по расчистке двора от снега силами своих взрослых детей или мужей.
Люба понимала, что здесь много не заработаешь, а детей нужно кормить и одевать.
- Тимур, помнится, мы с тобой оставили открытым вопрос с машиной… - сказала она, когда он как-то заехал к ним. - Детям необходима одежда и обувь, они так быстро вырастают из всего, а на алименты не разгуляешься…
- Хорошо, давай я тебе частями буду отдавать с каждой зарплаты? – предложил он.
- Да хотя бы и так, мне подойдёт, - согласилась Люба.
Первый взнос он передал Любе недели через две. Денег было немного, но она обрадовалась и этому, как была рада и во второй, и в третий раз. Смущало только то, что Тимур каждый раз просил написать расписку, держа наготове лист бумаги и ручку. Вроде бы это было его право, но ещё совсем недавно они делили с ним всё – дом, еду, постель… от осознания этого буквы, унизительно закрепляющие на бумаге частичное обогащение Любы, делались в её глазах расплывчатыми и уродливыми, но она не роптала и не давала слезам прорваться сквозь запруду обещания, данного себе.