Из цикла: Эмигрантские байки
Эпиграф.
Порой нам лучше не пытаться узнать правду, которую кто-то упорно старается от нас скрыть. Возможно, хранитель тайны просто не желает впутывать нас в свои тёмные дела.
В Бостоне, напоминающем своей архитектурой западноевропейский город, промышляла одна бригада красильщиков, состоящая преимущественно из украинских эмигрантов. Возглавлял эту бригаду пятидесятидвухлетний Иван Семёнович Непейвода. На него работали восемь маляров, хотя в Бостоне было такое количество старых, с облупленной краской домов, что заказов с избытком хватило бы на две такие бригады, как у него.
Однако Непейвода принимал в свой коллектив не всякого, следуя правилу: лучше меньше, да лучше. Бывшим советским чиновникам, учёным, писателям и музыкантам, он давал от ворот поворот, так как убедился на практике: у махровой интеллигенции умение красить отсутствовало напрочь.
А вот, смуглолицего молдаванина, которого порекомендовал один из его работников, Иван Семёнович взял в свою команду без лишних разговоров. А всё потому, что двадцативосьмилетний Анатолий Мунтян был выходцем из простого народа. После окончания школы он работал на винограднике, то есть - на земле, а это означало, что парень он выносливый, к поту и грязи привычный. Кроме того, Анатолий был очень общительный, с приятной, располагающей к себе внешностью. Когда он смеялся, то обнажал два ряда красивых белых зубов и тряс копной чёрных, вьющихся волос.
Мунтян быстро освоился в коллективе, а дневную норму выполнял играючи, чем очень радовал босса.
Проработав год, молдаванин взял на месяц отпуск, и в начале лета полетел в свою Молдавию, повидаться с родственниками и поесть спелой черешни.
...Вернулся Анатолий в срок и продолжил работать у Непейвода в бригаде. Но вскоре маляры просигналили боссу:
- Иван Семёнович, ты бы поговорил с молдаванином: что-то с ним не то. До отпуска он был разговорчивым, смешливым, шустрым как вьюн. А с отпуска вернулся вялым, замкнутым, всем нам выкает, за любую ерунду "благодарю" говорит, словом, дистанцируется от коллектива. Может у него в Молдавии личная трагедия случилась...
Непейводе, личные трагедии маляров были до одного места: лишь бы они работали хорошо. Но на всякий случай, Иван Семёнович решил побеседовать с молдаванином.
- Что ты, Анатолий, приуныл, голову повесил? - как-то после окончания рабочего дня, иронично спросил он Мунтяна.
- Никуда я её не повесил: она у меня на прежнем месте находится.
- А чего тогда грустишь?
- Что вы, Иван Семёнович, - я просто размышляю о своём.
- А куда делась твоя былая жизнерадостность, бодрость? В Молдавии оставил?
- Выходит, что так!
- А поподробнее можешь рассказать, что там у тебя произошло? Такие перемены в настроении как у тебя, Анатолий, способны производить только женщины. Несчастная любовь? Угадал?
- Вашей прозорливости, Иван Семёнович, мог бы позавидовать даже мудрец Соломон. Так я поеду домой?
- Конечно, езжай! Но как бригадир, я позволю дать тебе один совет: если женщина тебя предала, то не стоит из-за такой кручиниться. Потом бы горя с ней нахлебался, раз она такая. Ты парень видный, можно сказать красавчик, - встретишь другую, более покладистую. И ещё, не забывай, что мы, мужчины, - полигамны, и зацикливаться на одной единственной женщине нам сама Природа не велит.
- Благодарю за ценный совет! Уверяю вас, Иван Семёнович, что со временем всё станет на свои места.
Но это были лишь слова. Время шло, а Мунтян продолжал оставаться нелюдимым и скрытным.
"Вошёл в штопор, а выйти из него никак не может!" - говорили о нём между собой маляры.
Продолжение следует.