Все оставшиеся дни я прожил с Кариной «медовую» неделю.
Тетя рано уходила на работу и поздно возвращалась, так что ее практически не было видно. По утрам моя девушка готовила завтрак и, сидя за столом, мы дурачились как дети.
Затем шли в парк, где проходил турнир.
После первой ночи, когда я появился на корте, Юрий Михайлович поинтересовался: где я ночевал? И когда я кивнул на стоящую поодаль Карину, только вздохнул:
- Понятно.
Судя по его измятой физиономии он тоже даром время не терял.
Выиграв очередной матч, быстренько принимал душ и мы шли с Кариной в город.
Каро щедро снабдила меня денежками, так что я завалил свою подружку подарками. Стоило ей лишь восхититься босоножками, сумочкой или браслетиком, как я немедленно покупал приглянувшуюся вещь.
- Ну зачем ты так? - смущалась она.
Но глядя в эти бездонные благодарные глазки, я готов был положить к её стройным ножкам весь мир.
Затарившись продуктами, шли домой и Карина варила суп или готовила рагу. Я подходил к ней сзади, целовал нежно в шейку, щекотал язычком розовое ушко, а затем задирал полу халатика и, сдвинув трусики, входил в тугую щель.
И эти слияния казались мне естественным продолжением потока любви и нежности, которую я испытывал. Мне казалось само собой разумеющимся, что мы поженимся и будем жить вместе.
Мы трахались как кролики.
Пресыщение, которое раньше наступало от интимного общения с одной и той же девушкой, все не приходило и не приходило. Мне было не скучно слушать ее щебетание, следить за грациозными кошачьими движениями и особенно спать с ней, чувствуя ее тёплое дыхание и глядеть на безмятежное ангельское личико.
В эти мгновения я по особому чувствовал как люблю ее.
Это было удивительно.
Нет, другие девушки продолжали существовать, но их появление в поле моего зрения как то перестало волновать, словно это были бесполые существа.
Оказывается случается и такое, что одно единственное создание может заслонять целый мир и ты готов все глубже и глубже погружаться в него.
Одна только мысль о Карине наполняла меня теплом и каким то ранее неведомым умилением.
Колесо времени неумолимо катилось вперёд и, как то незаметно, подкрался день финала.
Я ему не особо был рад, потому что Карина уже купила билет домой и все шло к тому, что нам предстояло расстаться.
Мы пришли с ней на корты и сразу же оказались в центре внимания.
Я сильно подозревал, что Юрий Михайлович провёл кое какую работу, потому что все почему то начали считать, что я приехал из-за границы, где тренировался чуть ли не в знаменитой академии Болитьери..
«Таврида. Терминатор. Крюгер» какие только прозвища я успел получить за это время.
Увидев большое количество зрителей я, поначалу, смутился. Никогда ещё столько людей не наблюдало за моей игрой, но после разминки успокоился и что называется «снес» соперника отдав ему всего два гейма.
А как иначе можно было играть, когда я знал, что за мной наблюдают прекрасные любимые глазки?
За победу мне дали Кубок и дорогой импортный плеер, который я тут же подарил Карине.
Юрий Михайлович собирался ехать домой, но я уговорил его остаться до понедельника.
Я хотел проводить Карину.
Это была наша последняя ночь.
С той минуты как мы пересекли порог дома ее тети, какая то невыразимая тоска начала сжимать мое сердце, какое неясное предчувствие, что я больше не увижу Карину. И наша близость, уже не такая бурная и страстная как вначале, но столь же нежная и чувствительная, была, как мне показалось, наполнена светлой печалью.
Утром, после завтрака, мы вызвали такси и поехали в аэропорт.
Карина выглядела чудесно.
Я ревниво подмечал взгляды, которыми провожали ее мужчины.
И вот перед самой зоной досмотра, перед тем как расстаться, мы обнялись, она поцеловала меня в щечку и опустив глаза сказала:
- Прости меня.
- За что?
- Прости и не звони мне и не пытайся найти. У меня есть парень. Нам было хорошо вместе, но на этом все. Прости.
Прежде чем я нашёлся что то сказать она подхватила сумку и быстро шагнула за барьер зоны досмотра. На какое то мгновение мне показалось, что я увидел как мелькнула среди спин пассажиров знакомая кофточка и все.
Она исчезла как приведение.
Я стоял огорошенный этими ее прощальными словами и пассажиры обтекали меня с разных сторон, как рукава реки.
Лихорадочно достав телефон, я попытался дозвониться, но бесстрастный голос сообщил, что абонент “Вне доступа».
В каком то трансе я вышел на улицу, постоял глядя невидящим взглядом на аэровокзальную суету и побрел к стоянке такси.
Когда мы отъезжали от аэропорта, какой то самолёт набирая высоту пролетел над нами и я подумал, что может быть это ее самолёт и горькие слезы потекли по моим щекам.
Слезы потерянной любви.
Юрий Михайлович уже ждал меня в вестибюле гостиницы. Взглянув на мое расстроенное лицо, он ничего не сказал и мы, в полном молчании сели в машину и поехали домой.