Господи, помоги!..
Вокруг тропинки ничего не изменилось. Также поднималось солнце над горизонтом, также желтели травы на полях… Через полчаса быстрого хода впереди показались деревья. Их жёлтые, как цветы одуванчиков, стволы были усажены прямыми и острыми ветками. Шелестящие, будто пласты пересохшей бумаги, лентообразные листья висели лохмотьями.
– Можно потрогать, – всплеснула руками Васька, – я таких ещё не видела.
Глюк резко затормозил её движение в сторону, погрозил пальцем, промолвив: «На обратном пути».
Мелкие кустарники, деревья гиганты, диковинные растения плотно заполняли день чужого мира. Чем ярче был свет, тем темнее становилось вокруг. Это растения вслед за живительными лучами поднимали свои продолговатые листья, стараясь как можно больше уловить солнечной энергии.
Оставалась не занятой только полоса вдоль тропы. Тёмной аркой листья сплетались на высоте не в силах пробиться в свободное пространство. Они стелились по невидимой крыше, давили на неё, и люди чувствовали это давление.
– Ет чё, растения, как хищники? – пригибая голову, разглядывал новый мир Памперс.
– Мы в школе проходили, – подбежала к нему Васька, – что не все растения, как растения. Есть на болотах росянка. Сама маленькая, а хищница. Подкараулит комара или муху, сожмёт лист и слопает комарика. И в Африке есть такие растения…
– Ишь, какая у меня дочушка умница, – радостно вздохнул Памперс, – вот выучу тебя, учёной станешь и изучишь всю ету гадость.
– Может этого ничего и нет, – остудил мечты мужичка Ширяка, – может это всё нам кажется. Слишком уж всё ровно, да гладко. Прямо как в цирке у иллюзиониста. Смотришь – кажется, что чудеса, а на деле все фантики в рукаве спрятаны.
– Проверить легко, – засмеялась Васька и подскочила к дереву, росшему рядом с тропинкой. – Какие они ласковые…
Длинные листья стали оплетать девушку. Пелёнами стелились по рукам, голове.
– Тудыт Зону, – вскричал Глюк и выдернул Ваську из древесных объятий.
Не защищённая одеждой кожа на руках и лице у обоих была покрыта крохотными красными точками. Васька испуганно смотрела на руки.
– Они меня кусали, как рой комаров.
– Деревья-вампиры, – изумлённо проговорил Ширяка.
– Командир, – задиристо приблизился к краю защитного тоннеля Памперс, – давай, я по им гранатой…
– Всем спокойно, – поднял руку Мобила, – это их мир. Нам нельзя вмешиваться в его законы. Помните, что говорил Магистр? Васька, обрабатывай ранки себе и Глюку. Нам было сказано не выходить с тропинки.
– Видно осторожнее надо, – вздохнул Седой. – Кому рассказать, не поверят.
– Двигаемся дальше. И всем соблюдать осторожность. Глюк, ты чего за Васькой не смотришь?
Замыкающий задумчиво смотрел в пространство. Он не слышал, и не видел уже ничего.
– Васька, – Мобила погрозил пальцем девушке, – была бы пацаном, выдрал бы как сидорову козу, – подошёл к Глюку, помаячил перед его глазами рукой. – Да, проблемы… Не зря Магистр предупредил, чтобы с тропы ни ногой. Ишь как сталкера шибануло. Седой идёшь замыкающим. Следи за Глюком, что-то с ним не так. Отвечаешь!
Тропинка закончилась. Вместе с ней практически исчезла трава. Впереди расстилалось пространство, бьющих по глазам, ярко жёлтых песков. Ослепительность желтизны не давала возможности видеть горизонт и растворяло солнце. В цвете песков и воздуха появилась неестественная голубизна.
Натянув на голову капюшон куртки, Мобила следил за стрелкой компаса. Группа неотрывно шла за командиром, стараясь двигаться как можно быстрее. Ноги пробуксовывали в рыхлом грунте. Это было что-то среднее между крупным песком и мукой, из которых то там, то сям вырывались пылевые фонтанчики.
Время тянулось медленно, казалось, стрелки часов застыли на месте.
Несмотря на жару, пить не хотелось.
Выбившаяся из сил, Васька уже висела на руках Глюка. Седой взвалил на плечи рюкзак Памперса и время от времени поддерживал уставшего мужичка. Только Ширяка был бодр и весел. Казалось, он гуляет по парку отдыха. Его длинные ноги, всегда больше похожие на ходули, сейчас шагали легко и где-то даже грациозно.
– Передохнуть бы, командир, – обветрелыми губами проговорил Седой, – все выбились из сил.
Мобила, не оборачиваясь, отрицательно помотал головой, рукой промаячив движение вперёд.
– Прав командир, – прохрипел Памперс, – брось мой рюкзак. Я посижу и догоню.
– Ничего, братка, пробьёмся, – попытался сглотнуть сухой ком Седой, – хлебни водички.
На ходу отвинтил крышку фляжки, подал её Памперсу. Потом сам сделал небольшой глоток. Вода колючим ежом ободрала горло. Захотелось зарычать, чтобы вытолкнуть жесткий ком, получилось только клекотание. Перехватило дыхание, стал меркнуть свет. Сталкер медленно опустился на колени, рядом заваливался маленький мужичок.
– И-ех, – удар сзади по спине, привёл Седого в чувство, пробка в горле исчезла, голова стала светлой, лёгкой.
Вскочил на ноги, оглянулся в поисках Памперса. Рядом Ширяка тихо постукивал того по спине ладонью, пока безрезультатно.
– Может я стукну? – словно лошадь всхрапнул Седой.
– У него позвонки рассыплются от твоего удара.
Седой сбросил рюкзаки и оружие, перекинул тщедушное тело обездвиженного сталкера через плечо и поднялся.
– Пошли, не велика ценность – рюкзаки.
– Пробросаешься…
Акробат нацепил рюкзаки на себя: два сзади, один спереди.
– О, теперь я верный, толстый Санчо Пансо.
– Или брюхатая щепка – попытался улыбнуться Седой, от этого лопнула верхняя губа. Засочилась кровь и запеклась болючим сгустком.
Свет выжигал тело и душу. Пить воду оказалось крайне опасно. Брошены рюкзаки, и только оружие ещё болталось на плечах. Сталкеры были готовы оставить и его. На пути встала гряда невысоких пологих холмов покрытых бурой растительностью. Мобила попытался подняться на один из них, ноги запутались в ошмётках чего-то густого. Упал на колени, пополз. Руки проваливались всё глубже и глубже. «Похоже, трясина, – пробрела по голове мысль, отрезвила. – Выпуклая трясина… Трясина выпуклая?.. Мир наоборот»…
Выбрался из трясины, скатился к подножью холма. На подходе были Ширяка, Глюк и Седой. Они тоже еле тащили ноги.
– Впереди трясина, – сказал Мобила, слова вырывались из глотки короткими порциями, словно их рвали на части.
– Что же нам пропадать теперь? – выдохнул акробат.
– Это мир наоборот. Вот гора, на ней трясина. Мы в пустыне, где вода – яд.
– Обойти горку, – бесцветно произнёс Глюк, перекладывая тело бесчувственной Васьки с плеча на плечо.
– Передохнём и попробуем… – подошёл ближе Мобила, – только не садиться. Не встанем…
Четыре измождённых человека стояли, уперевшись друг в друга. Серые лица не выражали никаких эмоций. Хриплое дыхание прерывалось изнуряющим сухим кашлем. Ноги с трудом держали в вертикальном состоянии. Колени были готовы согнуться, подрубить ещё дышащих, но уже не сопротивляющихся людей.
– Господи! – бормотал в забвении акробат, – Ты дал мне возможность выжить, когда и жить не хотелось. Значит, я был зачем-то нужен миру. Господи, помоги выжить если не мне, то моим друзьям. Господи, помилуй… Господи, помоги!.. Там пацаны, и мы им нужны…
– Господи, прости меня грешного, – в унисон Ширяке заговорил Седой, изо всех сил стараясь не уронить тело Памперса.
Свет из ярко жёлтого с синевой становился густо оранжевым… Он уже не жёг, а запекал.
– Прощайте, други, – прохрипел Мобила, перед тем как упасть, – я был рад делить с вами хлеб, схрон и патроны…