Распевая про царя

   
     В первом (I-III) изданиях сказки наблюдаемый хитрым Спальником Иван, входя в конюшню, распевает про Царя:

 Полночь темная приходит.
 Наш Иван в конюшню входит
 Без свечи, без фонаря,
 Распевая про царя.

   Что это такое? Зачем же наш Иван распевает что-то «про царя»? В полночь? В тёмную полночь (безлунную)?

  Даже если он славит царя своей песней, всё равно как-то не слишком хорошо выходит, тем более, что здесь такая рифма: «фонаря – царя». Уж слишком знакомая рифма, по ещё свежим событиям Великой Французской революции, когда пели знаменитую «Са Иру», в которой предлагалось повесить на фонари аристократов. Эту песню подхватили русские дворяне, мечтавшие повесить на фонарях царей:

6. Уж вы вейте веревки на барские головки,
Вы готовьте ножей на сиятельных князей,
И на место фонарей поразвешивать царей.

Тогда будет тепло, и умно, и светло. /К.Ф. Рылеев. Подблюдные песни.
Видите? С недобрыми чувствами поет Иван о царе! В темную полночь если на место фонаря повесить царя – то будет «и тепло, и умно, и светло»…
Но – не все так однозначно.

Как мы помним, Пушкин писал и комплиментарные стихи царям, и Николаю, и даже Александру, особо им нелюбимому.

В книге старого пушкиниста Б.Л. Модзалевского приведен такой эпизод.
«В день св. Николая журналист Николай Греч давал обед для празднования своих именин и благополучного окончания грамматики. <...> Под конец стола один из собеседников, взяв бокал в руки, пропел следующие забавные куплеты, относящиеся к положению Греча и его грамматики:

В отчаяньи уж Греч наш был,
Грамматику чуть-чуть не съели:
Но царь эгидой осенил,
И все педанты присмирели.
Итак, молитву сотворя,
Во-первых, здравие царя!

<...> Пушкин был в восторге и беспрестанно напевал, прохаживаясь:

И так, молитву сотворя,
Во-первых, здравие царя!

Он списал эти куплеты и повез к Карамзиной...»

Отчего Пушкин был в восторге? От славословия царя? Да нет же! От амбивалентности этих стихов. Их можно было повернуть как за царя, так и против, - поскольку эти верноподданические стихи вторили таким стихам Рылеева:

А молитву сотворя
Третий нож – на царя! / К.Ф. Рылеев. «Уж как шел кузнец».

Так что, распевать «про царя» можно было как «за здравие», так и «за упокой». Пушкин пробовал и так, и так. Но, учитывая конец сказки, все же вернее здесь звучит «за упокой». Да, в чем-то правы исследователи, утверждающие, что как пушкинскую, сказку не пропустила бы цензура. А уж эти стихи «про царя», - это как дразнилка для цензора! Ведь еще четырех лет не прошло, как Бенкендорф отчитывал за подобные стихи Антона Дельвига, который этого выговора не пережил! ..