(Из цикла «Юмористическая фантастика»)
********
Это произошло в конце недели.
Лёньку Калинина украли в субботу вечером, прямо с рынка, на глазах всего трудового народа.
Сказать, чтобы он слишком удивился, в общем-то, ничего не сказать. Последние пару лет он только и делал, что собирал пустые бутылки, банки из-под пива, макулатуру, где придётся, и сдавал это с трудом собранное добро в один из пунктов приёма стеклотары. Мусорники в городе знал по номерам, тем не менее, продолжая заниматься разведением экзотических цветов – делом всей его жизни. Ещё в детстве, в то время, когда его друзья гоняли во дворе в футбол или сидели в компьютерных играх, он, Лёнька, всё своё свободное время посвящал всевозможным кактусам, орхидеям и прочей диковиной флоре, выращивая их на подоконниках к полному умилению своей матушки. Так и рос Лёнька среди своего ботанического сада.
А когда возмужал, открыл на рынке собственный ларёк, предоставляя всем желающим услуги профессионального флориста. В гей-клубах замечен не был, секты не посещал, в карты на деньги не играл, клей в подворотнях не нюхал.
А потом как назло на территории рынка открылся большой цветочный супермаркет, названный отчего-то «Реффлезия Арнольди» по наименованию самого вонючего цветка на планете, обитающего в дельтах Амазонки. В магазине появились собственные девушки-флористы, и вскоре из-за конкуренции Лёньке пришлось закрыть дело всей своей жизни. Наступила пора разочарований, безденежья и апатии ко всему окружающему миру. Как раз отошла в мир иной его любимая матушка: Лёнька остался совершенно один на всём белом свете.
Жениться не хотелось. Впрочем, если сказать по секрету, то особых и желающих-то не было. Сплошь учительницы, библиотекарши, врачи и спортсменки. Кто за такого пойдёт?
Дальше пошло по накатанной. Квартиру разменял на какую-то убогую халупу, разницу в деньгах пропил начисто, начал собирать бутылки, тем самым опустившись на самое дно социальной прослойки населения. Денег едва хватало на кусок хлеба и стакан вина, причём ежедневно.
********
И вот в один из дней, а, точнее в субботу вечером, уже порядком уставшего и сдавшего бутылки, Лёньку, просто-таки самым нахальным образом запихнули на заднее сидение внезапно появившегося ниоткуда джипа. Похлопали по плечу, сморщились от исходившего от него перегара, и предложили прокатиться «тут, недалеко». Объявили, что это никакое не похищение, пугаться напрасно не стоит, за ним давно наблюдают, и вообще, он хороший отличный парень, что и требовалось доказать.
Бронированный джип взвыл тормозами и, обдав оторопевших свидетелей столь бесцеремонного самоуправства лужей грязи, умчался в неизвестном направлении.
- Леонид?
- Так точно, - пискнул Лёнька, вжавшись всеми фибрами своей удручённой души между двумя громилами-костоломами.
- Леонид Ильич? – улыбки конвоиров стали ещё шире.
- Ильич…
Дальше была пустота. Лёнька отчего-то почувствовал слабый укол в плечо, тут же отключился и провалился в небытие. На всё про всё ушло пару секунд.
…А когда пришёл в себя, с удивлением обнаружил, что лежит в чистой пижаме среди белоснежных одеял, подушек и простыней. Необъятная по размерам комната предстала перед его глазами во всём своём великолепии. Ковры, картины, вазы с цветами, огромное зеркало напротив в шкафу, устрашающих размеров 3D-телевизор с плазменным экраном, тапочки и халат у кровати… Всё говорило о том, что Лёньку, каким-то невероятным образом занесло на край другой планеты, если не сказать больше – галактики. И когда его, на секундочку, всего ошалелого выдернули из объятий необъятной кровати, бедняга понял, что сейчас будут бить. Причём, ногами.
Однако, как оказалось, ничего не произошло. Ему дали умыться, накормили, облачили в новый жутко дорогой костюм садовника, вручили секатор, загадочно подмигнули и отправили за пределы колоссального особняка, похожего на амфитеатр древнеримского Колизея. Как ни пытался Лёнька разведать у незнакомцев свою дальнейшую участь, везде натыкался на глухую стену непонимания с неизменными улыбками на лицах.
Куда он попал?
Кто эти люди, что обитают в таком восхитительном особняке?
И на кой чёрт, бес его возьми, ему дали возможность выспаться, при этом выкупав его в бессознательном состоянии?
Он тупо уставился на секатор, его вежливо подтолкнули и препроводили в сад, где к его изумлению произрастали едва ли не все экзотические растения различных климатических зон планеты.
Так вот куда его занесло, родимого!
Фонтан, пруд с утками, раскидистые плодовые деревья тропического пояса, пальмы, кипарисы…
Настоящий «Сад наслаждений» с картин Иеронима Босха – ни больше, ни меньше, разве что трепетных газелей не хватает, да старичка на облаке с седой бородой.
Лёнька попал в рай.
********
Кружившая неподалёку муха тут же залетела Лёньке в открытый рот. Секатор так и остался сжатым в руках, пока новоиспечённый садовник оглядывал раскинувшуюся перед ним божественную панораму. Сразу в глаза бросалось какое-то несоответствие с его нынешним реальным миром начала двадцать первого века, а точнее, второго его десятка. Всё дышало какой-то умиротворённостью, тишиной и покоем, разбавляемым разве что щебетом неведомых ему диковинных птиц. Скульптуры из мрамора, изображающие смутно ему знакомые барельефы бывших руководителей партии ещё при Советском Союзе, окружали его по периметру бьющего в небо фонтана. Лёнька узнал каменные фигуры Ленина, Сталина, Хрущёва, Брежнева. Следом по порядку располагались бюсты Андропова, Черненко, Горбачёва, Ельцина… Иными словами, всех госсекретарей и правителей некогда бывшей огромной империи. Каждая скульптура имела свой собственный постамент, ограждённый пышным палисадником, а завершала эту немыслимую для Лёньки композицию, целая вереница барельефов меньшего размера, очевидно, их заместителей. Тут были министры, государственные прокуроры, члены партий и парламентов различных эпох правления того или иного руководителя. Рядом с Лениным, рангом пониже, стояли скульптуры Дзержинского и Крупской. При Сталине располагались Ворошилов, Булганин, Каганович. Вместе с Хрущёвым – Микоян и прочие. Брежнева опоясывала целая плеяда устаревших политиков – Громыко, Устинов, Косыгин…
И так далее.
Маршалы, космонавты, актёры, герои войны, писатели, поэты, музыканты…
Это был самый настоящий пантеон усопших некогда выдающихся людей, о которых Лёнька знал только понаслышке.
Вот это да! – вторично открыл он рот, и его отвисшая челюсть с громким звуком стукнулась о плечо. Нахальная муха осталась обживаться внутри гортани и Лёньке пришлось её бесцеремонно выплюнуть. Куда ж меня, к чертям собачьим занесло?
Кругом пестрели развевающиеся на ветру флаги союзных республик времён СССР, на транспарантах и плакатах, видневшихся сквозь заросли экзотических растений, были выведены слова: «Вперёд, к победе коммунистического труда!», «Слава нашему родному Сталину!», «Да здравствует партия КПСС – великий прогрессивный друг всего человечества!» и прочее, прочее, прочее, пока у Лёньки не закружилась голова.
*********
…Тут-то и раздался за его спиной голос, похожий на поставленную речь оратора:
- Леонид Ильич?
- А? – Лёнька с испугу обернулся и сжался в комок, справедливо предчувствуя, что на этот раз его уж точно побьют. Ногами.
- Вы, уважаемый, имеете имя отчество Леонид Ильич? – повторила внушительная фигура начальственным голосом.
- Так точно, - пискнул Лёнька как тогда в джипе.
- Чем докажете?
- Паспорт остался дома, - пролепетал вконец ошарашенный парень, добросовестно почесав затылок. – Если отпустите, могу принести.
- Не нужно, - отрезал человек в старомодном военном мундире с петлицами времён Великой Отечественной войны.
Лёнька более внимательно, дрожа всей своей тщедушной сущностью, оглядел незнакомца, и только тут перевёл взгляд на газоны, аллеи и скверы, прорезающие своеобразный парк во всех его направлениях.
…То, что он увидел, заставило его похолодеть от оцепенения, прибавив к нему изрядную дозу настоящей оторопи. И было от чего…
********
Везде, куда бы он ни бросал взгляды, в беседках, под навесами в тени деревьев, вокруг фонтанов и прудов, прохаживались, отдыхали, играли в бадминтон, кормили уток или катались на лодочках…
Все перечисленные выше известные политики, актёры, космонавты, маршалы, писатели, поэты… всех времён и эпох, которые Лёнька знал ещё со школьной скамьи.
У бывшего флориста, самопроизвольно, уже который раз отпала челюсть. Ожидающая этого момента муха, не преминула такой щедрой возможностью посетить с очередным визитом его открывшийся от изумления рот. Отплёвываясь и едва не глотая целые слова, Лёнька уставился на всё это непонятное скопление людей, как обалдевший жираф на взявшийся ниоткуда лёд в пустыне.
- Но… - проглотил он комок величиною с воздушный шар. – Позвольте… откуда все… эти знаменитые люди?
По аллеям прохаживались под руку, о чём-то беседуя, первый космонавт Земли Юрий Гагарин и министр культуры Екатерина Фурцева. Лёнька отчего-то сразу вспомнил её портрет в старой подшивке журнала «Огонёк», совсем недавно попавшейся ему в руки. Навстречу им прогулочной походкой гуляли маршал Жуков и актриса Любовь Орлова, поэт Сергей Есенин и бывший генсек КПСС Никита Хрущёв. В волейбол и бадминтон играли сразу несколько известных в прошлом политиков, среди которых Лёнька узнал Андрея Андреевича Громыко, Анастаса Микояна, Лазаря Кагановича, актёров Евгения Леонова, Георгия Вицина, Валентина Гафта, и прочих, прочих, прочих, отчего у Лёньки затряслись поджилки. На лодочках под зонтиками в белоснежных воздушных одеяниях катались ведущий Клуба Кинопутешествий Юрий Сенкевич и оперная певица Вера Давыдова, академик Капица и актриса Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов и Екатерина Градова, Андрей Миронов и Людмила Касаткина. Уткам в пруду кидали кусочки хлеба Иосиф Виссарионович Сталин (от вида которого у Лёньки побежали по спине мурашки) и спортсмен Всеволод Бобров (как потом Лёньке объяснили). Космонавт Алексей Леонов и певица Клавдия Шульженко, писатель Михаил Булгаков и поэтесса Агния Барто, Корней Чуковский и Борис Пастернак, политик Эдуард Шеварнадзе и диктор Юрий Левитан…
- Господи! - схватился за голову Лёнька, едва не падая в обморок. Столько великих и умерших в разные времена людей, он не мог видеть в своей жизни никогда, по той простой причине, что они…
Не могли оказаться вместе в одном месте из разных десятилетий, времён и эпох всего прошедшего периода некогда существовавшей державы.
Здесь были ВСЕ! Здесь были все, кого Лёнька когда-либо видел в архивных хрониках по телевизору, на страницах старых журналов, в кинофильмах или читал о них в газетах прежних времён.
Медленно оседая на подкошенных ногах, он буквально расплылся по траве безликим пятном, чем весьма позабавил своего собеседника. Тот держал в руках какую-то папку и, пробегая её глазами, забавно хохотнул:
- Однако тебя шибануло, друг мой!
Увидев остолбеневший стеклянный взгляд Лёньки, снисходительно добавил:
- Добро пожаловать в наш виртуальный санаторий всех времён и народностей бывшей страны. Начиная от времён Ивана Грозного, Петра Первого, Екатерины Великой и заканчивая, собственно, самим Советским Союзом, который приказал нам жить вечно.
- Вирту… - Лёнька запнулся, едва поднимаясь на ноги. – Виртуальный… санаторий?
- Он, родимый. Тебя, товарищ, выбрали сюда новым садовником. – Он скептически оглядел Лёньку с ног до головы, который перед этим успел облачиться в новый рабочий комбинезон с секатором в руке. – Ты ведь бывший флорист?
- Так точно… - в очередной раз пискнул Лёнька. – Но… позвольте, - он обвёл рукой гуляющих ЖИВЫХ знаменитостей. – Как это… они ведь все… это…
- Мёртвые, хочешь сказать?
- Так точно.
Незнакомец в военном мундире с петлицами снова хохотнул:
- Тебе выпала честь попасть в так называемый комплекс иного измерения, находящегося под невидимым глазу энергетическим куполом. Здесь присутствуют едва ли не все знаменитые в свои времена люди, некогда населявшие просторы нашей державы. Виртуально, разумеется.
- Как… это, вир-ту-аль-но? – пролепетал по слогам Лёнька.
- Фантомы, - пояснил незнакомец. – Голограммы. Персональные изображения, если хочешь.
- Так они… не живые?
Военный с выправкой генерала усмехнулся, заглядывая в папку:
- В некотором роде, да. И живые и не живые. Ты не физик и тебе будет сложно объяснить всю эту кухню с квантовыми перемещениями, атомарными двойниками и прочей молекулярной физикой. Скажу лишь, что эта закрытая территория называется нами «Заповедником», она находится вне времени и вне пространства, не видна простому человеческому глазу, на неё нельзя наткнуться, обнаружить или пощупать руками. – Он очередной раз хохотнул и отметил про себя глупейший вид своего нового подчинённого. - Будешь под моей командой. Я здесь вроде интенданта, завхоза и управляющего в одном лице. Ты теперь садовник. Родни у тебя нет – мы проверяли – беспокоиться о тебе некому. Будешь ухаживать за оранжереями, теплицами, газонами. Подстригать и поливать кусты. Следить за цветами и прочими растениями. Питаться со всеми сотрудниками санатория в общей столовой. Жить в отдельном просторном общежитии с собственными комнатами. Получать зарплату в денежном эквиваленте своего реального времени.
- А сейчас мы в каком?
- Мы ВНЕ времени, - строго повторил новый начальник. - Старшим над тобой будет Андрей Громыко.
- Как это… он ведь умер давно.
- Не тот. Не политик. В нашем обслуживающем персонале все имеют имена и отчества с фамилиями бывших знаменитых людей. Видишь?– указал он рукой на пробегавшую мимо девушку с подносом в руках, на котором высились прохладительные напитки. – Одна из наших официанток. Екатерина Фурцева. Здесь ты познакомишься с водителями Стасом Микояном, Лазарем Кагановичем, Николаем Власиком, причём, со всеми живыми. – Он снова хохотнул.
- А… Николай Власик, это… кто?
- Бывший личный охранник вождя.
- Какого?
- Сталина! – удивлённо ответил незнакомец. – Меня можешь называть товарищем Малиновским.
- Маршалом? – наивно переспросил Лёнька, теребя пальцами давно забытый секатор.
- Можно и маршалом.
- Так вы… это… - Лёнька едва не протянул руки пощупать петлицы. – Вы это… живой, что ли?
- И я, и остальные из обслуги санатория, все мы живые. Просто однофамильцы тех, кто здесь отдыхает.
- А… зачем?
- Кто его знает, - пожал тот плечами. – Такова уж прихоть наших Хозяев «Заповедника». В других комплексах работают однофамильцы великих людей времён Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины, Александра Первого или Николая Второго. Всякие Малюты Скуратовы, Борисы Годуновы, Алексашки Меншиковы, Григории Орловы, Апраксины, Распутины и прочие. Хозяева санатория собирали нас по всем закоулкам страны, начиная от армянских гор и заканчивая твоим собственным рынком в твоём родном городе. Теперь и ты среди нас.
- А в тех комплексах тоже все виртуальные кроме сотрудников?
- Именно. Но твои обязанности на соседние комплексы не распространяются. Там свои садовники.
- А фамилии их можно?
- Зачем?
- Ну… - Лёнька помялся, уже начиная о чём-то догадываться. – Хочется знать своих коллег по знаменитым людям.
Тот, кто назвался Малиновским, снисходительно прищурился и полистал папку:
- Так и быть. В качестве новенького, предоставлю тебе такую возможность. Но впредь с такими вопросами обращайся к своему Громыко. Он здесь уже несколько лет, вот и ответит на всё.
Перелистав несколько страниц, добавил:
- С Петром Лещенко будешь знаком, с Лёнькой, твоим тёзкой, Утёсовым. С Чайковским, Быстрицкой, Ладыниной, Рыбниковым, Смирновым, Никулиным… - Он захлопнул папку. – Пока хватит? Все они примерно твоего возраста. Однофамильцы актёров, певцов, вождей государства и прочей номенклатуры. Садовники, уборщики, официанты, администраторы корпусов, медперсонал.
- И я со всеми познакомлюсь?
- Да. С некоторыми уже сегодня вечером. За ужином. А когда вернёшься после работы в общежитие, то и с другими тоже.
Он нетерпеливо оглянулся, выискивая кого-то из толпы гуляющих знаменитостей.
- А сейчас марш на работу. Вон Громыко спешит к нам, всё тебе и покажет.
Повернувшись к Лёньке спиной, Малиновский гаркнул:
- Фурцева, ко мне!
Подбежала румяная официантка и однофамилиц маршала начал ей что-то выговаривать, отчего девушка зарумянилась ещё больше. Хоть и не похожа на своего знаменитого министра культуры, отметил про себя Лёнька, но тоже красивая.
А кто похож?
Подбежавший Андрей Громыко был едва ли старше Лёньки, но уже носил такое почётное звание, как старший садовод. Схожесть с известным в своё время членом Политбюро была, как у яичного омлета с гипотенузой треугольника.
…И Лёньку закрутило в круговороте новой, непонятной и загадочной для него жизни.
********
Так прошло несколько недель.
Теперь он жил в общежитии, питался исключительно деликатесами, после работы облачался в выходной костюм и по вечерам гулял с Катькой Фурцевой под звёздным небом санатория. Снаружи комплексы «Заповедника» были не видны, весь громадный амфитеатр иного измерения парил где-то в пространстве над планетой, а Лёньке и дел до этого никаких не было. Он был не физик. Он был флорист. Ему хватило объяснений старшего садовника: всё, что находится внутри колоссальной территории, недоступно для внешнего мира. Они как бы сами по себе, вне времени, вне пространства, вне гравитации и вне Земли. Где-то в стратосфере.
Куда важнее Лёньке были поцелуи Катьки Фурцевой. Спустя три недели они уже по вечерам вовсю катались на лодочках во время своего заслуженного отдыха. Лёнька перезнакомился с едва ли не всем персоналом обслуги, который насчитывал порядком ста человек. Здесь были однофамильцы знаменитых людей едва ли не со всех краёв некогда бывшей державы. Его приняли как родного. Новый однофамилиц, тем более такой незаурядной личности как генеральный секретарь ЦК КПСС, у всех вызывал уважение, уступая, может разве что Иосифу Виссарионовичу – парню лет тридцати, совершенно не похожему на своего грозного прототипа.
И только Лёнька знал ту чудовищную ошибку, которую допустили по недогляду его новые начальники. Самих хозяев санаторного комплекса Лёнька не видел. Впрочем, их никто не видел. Никогда.
Они существовали где-то в ином измерении за пределами человеческого разума. Не то сверхцивилизация, не то инопланетная сущность из соседней галактики – Лёньке это было невдомёк. Удручало другое. Если начальство санатория прознает о своей ошибке, то его, Лёньку, тотчас вышибут отсюда со всеми подобающими почестями.
Или без оных.
…Так, собственно, и произошло.
********
В один из ясных солнечных дней, когда отдыхающие знаменитости уже вышли на ежедневные прогулки, к Лёньке подошёл его старший садовник Андрей Андреевич Громыко. Лёнька сразу почувствовал недобрый взгляд, маячившего за его спиной Малиновского и ещё кого-то из высшего руководства санатория. А как хорошо всё начиналось, выпуская из рук секатор и медленно сползая на землю безликим пятном, пронеслось у Лёньки в голове. Бинарные полушария его мозга заработали ещё до того, как Лёнька почувствовал опасность. Всё! Кранты. Накрылась медным тазом свадьба с Катькой Фурцевой. Накрылись кортежи с лимузинами, почётная старость в стенах санатория и вожделенная, трудом заработанная пенсия где-то в верхних слоях стратосферы.
Казалось бы, уже всё наладилось, продумано вплоть до мелочей, а оно вот как вышло. Вчера на утреннем разводе его окликнули по фамилии:
- Брежнев!
Лёнька и ухом не повёл, глупо улыбаясь стоящей рядом Катьке. Вечером должна была решиться его судьба, и он уже загодя присмотрел в гуще кустов приличное местечко для объяснения в любви.
- Брежнев! – крикнули в самое ухо, отчего Катька с силой толкнула его в бок. – Брежнев, глухой что ли?
- А?- не понял Лёнька, совершенно забыв, что непременно нужно откликаться на эту знаменитую фамилию.
- Бес тебе в ребро! Почему оранжереи до сих пор не политы? Куда делись несколько букетов диких орхидей? – посыпались вопросы. Лёнька собственноручно своровал экзотический букет, чтобы церемонно, на коленях, вручить Катьке, оттого и растерялся в первый момент.
Что было потом, он уже помнил весьма смутно. Свидания не состоялось. Катька предпочла ему какого-то шофёра из комплекса времён Екатерины Второй. Не то Гришку Потёмкина, не то уже престарелого сторожа Мишку Ломоносова, едва ли, не деда.
А потом вообще закрутилось.
Любочка Орлова что-то нашептала Малиновскому, искоса поглядывая на Лёньку, и пошло-поехало. Куратор санатория уставился на Лёньку непонимающими глазами.
- Леонид?
- Леонид.
- Ильич?
- Ильич.
Лёнька шмыгнул носом.
- Брежнев?
Лёнька начал сползать, расплываясь по траве, словно шарик ртути под ковшом экскаватора.
- Я спрашиваю, - чеканил голос Малиновского откуда-то из провалившегося пространства. – Леонид Ильич Брежнев?
- Леонид Ильич, - пискнул Лёнька. – Но не Брежнев.
…Немая пауза.
- А кто-о??? – взревел громогласным рупором с небес голос начальника, очевидно, уже бывшего.
- Я это… - Лёнька сворачивался в иссохший стручок гороха. – Калинин я.
- Кто-о??? – ещё больше взревел голос.
- Калинин.
И Лёнька всхлипнул, поперхнувшись последними словами. Наступила вакуумная пустота, какая бывает при выходе астронавтов в открытый космос.
- Ох, едрит твою мать… - только и смог вымолвить куратор санатория, лихорадочно листая папку в поиске злополучной ошибки. – Меня же Хозяева уволят!
- Меня тоже… - слабо, откуда-то из недр земли, простонал Лёнька.
Последнее, что он успел сделать в этом райском для себя промежутке времени, это с мольбой выкрикнуть:
- А Калинин не подойдёт? Леонид Ильич?
И уже проваливаясь в пустоту, услышал злорадное:
- Калинин уже есть. Непорядок!
Это вдогонку крикнул ему Мишка, его сменщик по оранжереям.
…Имя этому сменщику было Михаил Иванович Калинин.
Всё как полагается.
*********
А дальше только пустота, ноль гравитации, парение в стратосфере, полное отсутствие памяти и собирание бутылок в ненавистном ему городском рынке.
Так и закончилась неудавшаяся одиссея бывшего флориста Лёньки Калинина.
Понимать надо, дорогие товарищи, как сказал бы незабвенный Леонид Ильич Брежнев.
******** КОНЕЦ РАССКАЗА ********