Виктор Сусликов искал свою подругу Машу Фролову, ему сказали, что она пошла в библиотеку. Виктор удивился и подумал: «Вот Машка, раззява, опять у неё в телефоне зарядка закончилась, скоко раз говорил, — не будь дурой, выходишь из дома, зарядись!».
Долговязая фигура парня развернулась, Виктор тряхнул головой и направился в сторону библиотеки.
Сам Сусликов книг не читал, ему некогда было. Больше всего в жизни парень любил тусоваться.
«Тусня — это жизнь!» — любил говорить Сусликов. Кое-как закончив школу, откосив от армии, он устроился на работу сначала менеджером в компанию по продаже яиц, а когда его оттуда уволили, Виктор устроился в качестве бариста в уличную кофейню, готовить кофе для всех желающих.
Там Сусликов и познакомился с Машей Фроловой и ещё с несколькими молодыми девушками, которым понравился молодой, накаченный жеребец, улыбающийся и постоянно подмигивающий правым глазом.
— Девки, — говорил Сусликов, — предлагаю испробовать прелести жизни в натуральную величину, у меня есть друг, с ним лучше не спорить, а сразу начать делать то, о чем он говорит.
Сказав эту фразу Виктор подмигивал, заговорщицки наклонялся к девушкам и шептал на ухо: «Знаешь как зовут моего друга, — и не дожидаясь ответа, продолжал, — у него много имён: перец, член, пиписька, морковка, пенис, но я предпочитаю его называть мой дружок, он самый лучший дружок в мире».
Сусликов улыбался, отстранившись от девушки и показывал пальцем на место ниже пояса, где по его мнению располагался дружок.
В большинстве случаев такой приём, при знакомстве, срабатывал. Но находились и такие молодые девушки, которые гневно отстранялись, крутили пальцем у виска и уходили не заплатив за кофе.
У Виктора глаз намётан, он сразу определял девушек, которым может понравиться его «дружок».
Войдя в библиотеку Сусликов покрутил головой, ему захотелось крикнуть и позвать свою подругу. В воздухе стояла гнетущая тишина, пахло знаниями и книжными клещами. С полок на него смотрели обложки книг. На одной он остановил взор.
«Всадник без головы» — где-то я уже об этом слышал, — подумал Сусликов, —хотя нет, тот скорее был с головой, но где-же Машка? — парень покрутил головой и пошёл направо. С полок на него смотрели корешки книг и все они как-бы кричали: «Прочти меня! Прочти меня! Меня прочти!».
С верхних полок грозно смотрели правители и только один дедушка Ленин приветливо махал рукой, трогательно и заботливо улыбаясь, а довольный Никита Хрущов держал в левой руке кукурузу, а в правой ботинок, которым он стучал на трибуне ООН.
Желание читать у Виктора никогда не возникало и от обилия книг у парня закружилась голова.
«Что это со мной, зараза происходит, такого никогда не было, — он вспомнил всадника без головы, — не, это не по мне, тут точно без головы останусь, ну где-же Машка?»
Виктор прошёл по длинному и узкому коридору, вошёл в небольшой зал, где стояли составленные по кругу столы. Прямо напротив него сидел пожилой, седой мужчина с бородой клинышком и роговыми очками на переносице. Мужчина что-то писал на листе бумаги, заглядывая в толстую книгу. Перевернув страницу он пробежал глазами до середины листа, улыбнулся и согласно закивал головой. Тут он заметил Виктора.
Пожилой мужчина с любопытством поднял глаза на вошедшего Сусликова и принялся наблюдать за ним, закрыв книгу, постукивая костяшками пальцев по столу.
— Ты че дед, пялишься, зеньки вылупил.— От пристального взгляда мужчины Виктор разозлился, его начали раздражать парящие в воздухе слова и буквы, напряженная атмосфера накопленных знаний. А когда он прочитал название книги, которую читал мужик «Метапсихология» Зигмунда Фрейда, ему совсем крышу снесло, — че дед, решил книжки почитать, иди домой к бабе своей, дал бы я тебе между глаз, чтоб не пялился, закурить есть?
— Молодой человек, в библиотеке не курят, сам я не курю и вам не советую, вас разве не учили вести себя вежливо со старшими, — спокойным голосом произнёс мужчина, добавив: «А ругаться, это плохая привычка».
— Тебя забыл спросить, старый хрен, что хочу то и делаю, хочу курю, хочу трахаюсь, хочу тусуюсь до утра, тебе какое дело? Ты тут зрение портишь, сидишь книжки читаешь, нашёл бы себе дело поинтересней. Пока копыта не откинул, Ха-ха-ха, — парень нагло ухмыльнулся, выставил вперёд руку, согнутую в локте и продемонстрировал накаченный бицепс.
Лицо пожилого мужчины стало пунцовым, он сжал правую руку в кулак. В этот момент его глаза сузились, тяжело посмотрев на парня, низким, утробным голосом глухо произнёс:
— Есть бабочки которые живут один день, у них даже рта нет, он им не нужен, муха в среднем живет двадцать дней. Обезьяна макака живет инстинктами но и она умнее тебя, твой мозг как у рыбы-луны, мяса много, мыслей никаких, мозг размером с горошину, зато половые инстинкты на высоте, пора это исправить, учиться надо молодой человек, книги читать, сказки Пушкина, например или «Всадник без головы», может тогда в голове что-то появится.
Пожилой мужчина говорил глядя перед собой невидящим взглядом, в последний момент он снова сузил глаза, плотно сжал губы, глянул на Сусликова так, что тот, заметив зловещий блеск в глазах, желваки на скулах, почувствовал себя так, как будто его током прошибло. Сусликов замер и так неподвижно простоял несколько секунд. За это время у него отвисла челюсть, взгляд стал пространно-блуждающим, а ноги ватными. Он инстинктивно, правой рукой оперся о стенку.
Спас Виктора голос Маши, доносившийся из коридора. Она говорила со своей подругой. Сусликов повернулся и вышел.
Через два дня Виктор позвонил своему другу и договорился о встрече. Они взяли по банке пива, вышли в парк и сели на лавочку.
— Представляешь Серый, я вляпался по самые помидоры, два дня назад в библиотеке встретил лысого, пузатого деда, он зараза мне лапшу на уши навешал, сука сделал из меня другого человека, а самое главное поссорил меня с моим дружком, тварь! Представь в тот же вечер, как обычно я залез на Машку и тут облом, никогда такого не было, я мог трахаться до утра, ты меня знаешь.
Сусликов скривил кислую физиономию, отпил пиво и плачущим голосом продолжил: «Сука, я подумал, может Машка мне надоела, вернулся домой, позвонил Тоньке. Блин, та же картина, — мой дружок от меня отвернулся. Я перепугался, звоню Светке.
— Света, — говорю,— давно не виделись, я тут шампусик прихватил, давай до утра займёмся любимым делом.
— Какой разговор, Витёк, приходи, — она мне отвечает.
Я, значит приперся, шампусик проволок, выпили мы с ней. Смотрю у неё над столом полка с книгами, среди них стоят «Сказки Пушкина», представляешь, я открыл, начал читать, блин, читаю, оторваться не могу.
— Ты че пришёл? — заявила Светка обиженным голосом, у меня здеся не читальный зал.
— Сейчас, — говорю, — царь Гвидон жар-птицу поймал, не иначе что-нибудь с ней сделает.
— Я твоя жар-птица, сделай со мной все, что не может твой царь, — говорит Светка, и вызывающе на меня смотрит.
Пришлось книгу оставить, обнять Светку. Опять облом, сука, что делать, ума не приложу, зато выпросил у Светки книгу, сейчас читаю. Не поверишь Серый, Пушкин в кайф, а как подумаю про своего дружка, совсем тоскливо становится, надо его выручать.
Серый, одноклассник Сусликова, такой же любитель женских прелестей, как и его друг. Он сначала с сомнением слушал Виктора, затем с сожалением посмотрел и сказал:
— Жаль Витёк, вокруг скоко телок, а ты ушёл в пике, знаешь, ты говоришь, что дед Фрейда читал, я слышал, что Фрейд владел гипнозом, этот старый козел тебя загипнотизировал, сука, хочешь опять без проблем до утра трахаться, найди этого козла и заставь его снять гипноз или заговор, что он там с тобой сделал, а сказки Пушкина это потолок, кто-бы другой сказал, я бы не поверил, но словам лучшего кореша верю как себе.
— То-то и оно Серый, я против Пушкина ничего не имею, но трахаться все-таки хочется, как мне заставить этого мужика с его козлиной бородой вернуть меня обратно, блин, дернуло меня пойти в эту библиотеку, теперь меня уже третий день туда тянет. Представляешь, он мне сказал про всадника без головы, а я перед этим о нем думал. Значит этот старый хрыч копался в моих мозгах...
Серый допил пиво, швырнул в мусорник пустую банку и сказал:
— Витёк, тебе по любому этого старика надо найти, иначе кранты, все твои подружки увянут и отвернутся от тебя. Ты знаешь, что телкам надо, бабла у тебя нет, а если твой дружок тебя подводит, Пушкин не спасёт, иди и вешайся. Надо чтобы старик рукой за твой писюн подержался, тогда он в норму прийдет. Я где-то слышал, что так можно расколдовать заколдованный писюн, а ты пробовал, чтобы телки твои тебя расколдовали?
— Пробовал по всякому, Витёк, чуть дружка моего вместе со всеми причиндалами не оторвали... Затих дружок, да так, что и не дружок он мне вовсе, сука.
На лице Сусликова отразилось неподдельное страдание.
Несколько дней Виктор Сусликов ходил в библиотеку, пытаясь застать мужика.
Он узнал, что у мужика фамилия Неймухин, зовут его Всеволод Петрович.
Наконец в пятницу вечером он застал его в этом же зале, за чтением книги «Психология непознанного». Мужчина увидев вошедшего Сусликова усмехнулся и назидательным тоном сказал:
— Ага всадник без головы явился или вернее будет сказать «без головки».
Сусликов густо покраснел, вспылил но сдержался.
Извините меня Всеволод Петрович, я был неправ, блин, эта ситуация меня достала, сделайте, что-нибудь.
— Что например? — снова усмехнулся пожилой мужчина.
Виктор густо покраснел, замялся, затем его глаза округлились и он выпалил:
— Всеволод Петрович, подержите меня рукой за морковку.
Неймухин удивился.
— Губа не дура, ты совсем с дуба рухнул, хочешь, чтобы я на старости лет голубым стал, — уже зло, серьезным голосом сказал Всеволод Петрович,— ты ко мне являешься с наглой рожей и девственно чистым мозгом, требуешь, чтобы я тебя за член подержал, а чего ради? Кто ты такой? — мужчина помолчал и сам на это ответил: «Ты пустое место, нарыв на теле общества, тупоголовый качок, который в совершенстве знает только матерные слова, какой от тебя толк, ты даже в самцы-производители не годишься, башка у тебя пустая, как перевёрнутый глиняный кувшин.
Всеволод Петрович с презрением смотрел на парня, закусив нижнюю губу и стуча костяшками пальцев по столу.
Сусликов дернулся, побагровел но сдержался. Он вовремя вспомнил Машу и своего «дружка». Понурив голову Виктор стоял как побитая собака, вдруг ни с того, ни с сего сказал, буркнув: «Я больше не буду...».
Всеволод Петрович снова глянул на парня, покачал головой и сказал:
— Сомневаюсь я, если человек идиот, то это надолго. Ну да ладно, если осилишь одну книжку, то может и выживешь.
Мужчина встал из-за стола, подошёл к Сусликову и отвесил тому резкий и хлесткий подзатыльник.
— А теперь иди и смотри не матерись, а иначе опять будешь обижаться на своего «дружка».
Сусликов стоял и не мог понять — ему уходить или ещё просить Неймухина, чтобы тот подержался за его «дружка». Но увидев грозный взгляд Всеволода Петровича, Виктор повернулся и вышел.
В этот вечер он ни с кем не встречался, в клубняке не тусовался , читал сказки Пушкина, а уже перед сном не выдержал и заглянул в порножурнал.
Как обрадовался Витёк когда его «дружок» начал рассматривать картинки вместе с ним, и не просто так, а приняв боевую стойку коня перешедшего из горизонтального эндшпиля в вертикальную атаку.
«Ура! — крикнул Сусликов, — сработало... но, что сработало, сказки Пушкина или подзатыльник?».
Через два дня Виктор опять встретился в парке с одноклассником.
— Ну как дела Витёк или блин, опять? — спросил Серый, украдкой наблюдая за своим другом, а сам подумал: «Вот бедняга, и угораздило его сходить в эту библиотеку».
Сусликов держался неуверенно, но оглянувшись по сторонам тихо сказал:
— Серый, вроде нормально, вчера трахался до утра, сука это кайф.
Сказав эту фразу, Витёк тут же зажал рот двумя руками, снова посмотрел по сторонам, оглянулся, поднял глаза к небу и только после этого убрал руки с лица.
— Серый, мне нельзя материться, а иначе снова кирдык, боюсь сглазить, короче, до утра мы с Машкой занимались любовью, дружок был на высоте.
Пушкина я дочитал, поверь, ещё хочется.
— Чего хочется, — удивился Серый, — трахаться?
— Нет Серый, читать хочется...
Валерий Олейник
Март 2024