Через три дня мы поехали в областной центр на соревнования.
Повторюсь: теннис для меня всегда был лишь игрой. По его правилам один игрок всегда выигрывал, а другой нет. Поэтому надо было просто выигрывать и все. Юрий Михайлович рассказал мне о великом чемпионе Борге, который дома тренировался у стенки, желая добиться такой же стабильности возврата мяча как стенка. Я тоже оборудовал дома стенку и часами с удовольствием отрабатывал удары справа и слева.
Мы приехали в город С. и, расположившись в скромной гостинице, пошли на корты. Я впервые был на таких крупных соревнованиях и с жадностью впитывал атмосферу спортивного праздника. Само собой меня прежде всего впечатлило обилие девочек, таких загорелых в коротеньких юбочках и обтягивающих теннисках.
Я крутил головой и улыбался каждой из них.
Где то на задворках сознания пронеслась мысль, что стоило заняться именно этим видом спорта только из-за того, чтобы вблизи наслаждаться присутствием таких спортивных Лолит.
Поскольку я только начинал участвовать в соревнованиях, то мне выпал жребий играть с первым «сеянным», то есть самым сильным из всех участников турнира.
Почесав голову, Юрий Михайлович изрёк вердикт:
- Играй в свою игру.
Мой первый соперник оказался высоким рослым типом с самодовольной физиономией. Я его сразу невзлюбил. К тому же он пришёл с очень красивой эффектной девочкой, которая едва удостоила меня взглядом. Это только подхлестнуло мой задор. В санатории я насмотрелся на таких пижонистых «фраеров», которые считали себя супер великими теннисистами, так что частенько приходилось ставить их на место.
Явно недооценив меня, здоровяк начал игру на неком расслаблении, но при счете три ноль в мою пользу занервничал и принялся спорить по каждому мячу. Юрий Михайлович, который зорко следил за ходом поединка, тут же остановил игру и потребовал усадить судью на вышку. Причём, как я заметил, недвусмысленно что то сказал подошедшему мужичку, так что тот, кивнув, забрался на вышку и судил довольно непредвзято.
Ход матча не изменился.
Соперник нервничал, а я спокойно «прессовал» его по всей площадке. После первого сета, проигранного всухую, он взял тайм-аут и ушёл с корта. Я было собрался присесть отдохнуть, но Юрий Михайлович погрозил мне кулаком и велел не расслабляться. Так что пришлось ходить по корту и жонглировать мячом.
Перерыв не сильно помог и во втором сете соперник, что называется «поплыл» получив в итоге две позорные баранки.
Забавно, что девушка секретарь, вписала в протокол итог матча, но в пользу моего соперника, видимо посчитав, что первая ракетка турнира не может всухую проиграть новичку. И только бдительность Юрия Михайловича восстановила справедливость.
Эта победа мгновенно сделала меня популярным.
Со мной все начали здороваться, а главное подошла та самая красивая девочка, которую, как оказалось, звали Карина. Мы разговорились и глядя в ее зеленые глаза я понял: победителю достаётся самое лучшее.
Уже на следующую мою игру она пришла болеть за меня и, увидев ее среди немногочисленных зрителей, я постарался как можно быстрее закончить матч, опять «всухую» обыграв очередного соперника.
Видимо, расдасадованный проигрышем, ее ухажёр уехал и после игры мы пошли с Кариной гулять по городу.
Держась за руки, шли по оживленным улицам, и я чувствовал, что влюбляюсь в эту матовость кожи, в чудесный разрез глаз, улыбку и какой то мягкий бархатный голосок.
Это была моя первая настоящая влюбленность, если конечно не считать чувства к Каро и увлечение Анастасией.
Но тут было совершенно другое.
Эта девочка казалась мне необыкновенной, как будто пришедшей из другого мира.
И это было не только мое субъективное мнение.
Карина была чудо, как хороша.
Я видел как смотрят на неё другие парни и мужчины, тут же начинал бешено ревновать и сильнее сжимал ее узкую ладошку, словно боялся, что она упорхнёт, как райская птичка.
Когда мы первый раз поцеловались и я ощутил ее в объятиях, такую тёплую и нежную, то где то на краю сознания мелькнула мысль, что возможно небесные силы послали мне в дар это ангельское создание, как некий знак.
Что теперь своим поведением, своей игрой я должен отработать этот «аванс», чтобы оправдать право быть с этим подарком небес.
Мы были знакомы с Кариной второй день, но мне казалось, что я знаю ее очень давно.
Она не жеманилась и не кокетничала, но стоило ей улыбнуться, как мое сердце таяло от любви и нежности.
Это была девушка-мечта, с которой я вроде как встретился совершенно неожиданно, но где то внутри зрела уверенность, что все это не спроста.
Наша встреча была предопределена и не могла не произойти.
Между тем встал вопрос - куда идти со своей прекрасной спутницей?
Ибо ещё днём Юрий Михайлович недвусмысленно дал понять, чтобы я не торопился с возвращением в гостиницу. К тому же вести такую девушку в дешевый гостиничный номер показалось мне не совсем удобным.
К счастью Карина сама предложила зайти к ней.
Оказывается она приехала к своей тёте в гости, а та, так вовремя, была на работе.
Мы оказались в небольшом домике с палисадником, в котором бурно разрослись два персиковых дерева.
Едва закрылась входная дверь, как вновь начали целоваться.
Мне казалась невероятной мысль, что с ней можно заняться сексом.
Да нет же! Так не бывает!
Я счастлив уже только от того, что нахожусь рядом с ней, держу ее за руку и слышу журчащий голосок.
Какая то часть меня отделилась и наблюдала со стороны, как мои руки обнимают хрупкие плечи, касаются ее груди, а затем, задрав юбчонку, проникают пальцами в белоснежные трусики.
Я чувствовал, как она возбуждается, как становится прерывистым ее дыхание и даже сквозь прикрытые ресницы заметна влажная поволока глаз.
- Мы же едва знакомы, - пыталась робко возражать она.
И какой то части меня становится ужасно стыдно.
Разве можно вот так, грубо и похотливо, лапать это небесное создание?
Им можно только любоваться, восхищаясь совершенством форм и движений.
Но моя вторая часть, животная и плотская, была другого мнения.
Плевать она хотела на мою романтическую влюблённостью, главным сейчас было - овладеть этой юной самочкой, опрокинуть ее на спину, раздвинуть ножки и войти поглубже своим детородным органом.
Суетливо стянув кофточку и отбросив лифчик, этот ненасытный зверь начинает жадно целовать упругие грудки, чувствуя как ощутимо твердеют соски, а дыхание девушки становится жарким и прерывистым.
Мне стыдно смотреть ей в глаза.
Стыдно за ту покорность, с которой она ложится на спину, позволяя стянуть трусики, стыдно за то похотливое животное, которое раздвигает ножки, погружаясь языком и губами в горячую ароматную промежность.
Я уже многое умею и могу.
И пока, одна моя часть считает неуместным все эти похотливые действия, другая, ведомая неким инстинктом, то проникает довольно глубоко, то напротив, едва касается половых губ и нежного клитора. Все это приводит к тому, что Карина со стоном выгибается, а затем, задрожав мелкой дрожью кончает, царапая мне спину.
Надо же.
Ангел кончил, обильно оросив мои губы волшебным нектаром, но это почему то совсем не унизило ее в моих глазах.
И войдя в это расслабленное тело своим твёрдым органом, я уже не могу отвести взгляд от этого возбужденного лица, от влажных губ и раскрасневшихся щёчек.
Ее прерывисто горячее дыхание, говорит о том, что она вот вот опять кончит, но я не в силах больше сдерживаться и, быстрой выйдя, изливаюсь на упругий животик.
Некоторое время мы обессилено лежим мокрые и горячие. Затем Карина склоняется ко мне и начинает медленно целовать сначала в губы, а затем и все тело. Поцелуи быстрые и какие то скользящие, но от этих прикосновений меня начинает бить мелкой дрожью. Наконец она добирается до моего «дружка» и начинает ласкать его губами и язычком, помогая себе пальчиками.
Я смотрел на эту красивую, почти античную ритмично двигающуюся головку и в какой то момент почувствовал, что я словно бы нахожусь в вышине и покачиваюсь на пушистом облаке.
Легкое чувство невесомости и погружениях в некую блаженную нирвану покоя и умиротворённости было настолько восхитительным, что я даже слегка расстроился, когда горячая струя вновь ударила вверх, нарушив идиллию.
Когда позже она лежала рядом, положив свою прелестную головку мне на грудь, а я медленно гладил изящный изгиб спины, то для себя решил: вот та девушка, которую люблю и с которой готов прожить всю оставшуюся жизнь.
Словно бы прочитав мои мысли она подняла голову и заглянула мне в глаза.
Боже, ну до чего же она красива!
Я потянулся к ее губам и начал их целовать возбуждаясь и возбуждая ее.
- Ах... опять...
Только и успевает промолвить она прежде чем мой «дружок» проникает в неё. И это соединение, сначала медленное и тягучее, а затем все быстрее и быстрее до тех пор пока горячий шар не подкатит к самому выходу и я снова кончаю ей на животик, потому как до этого опять не успел одеть «презик».
- Если б я знала, то приняла противозачаточные...- лепечет она мне на ушко.
И это признание ещё больше роднит нас и сближает.
Потом мы уснули и спали коротким сном в тесных объятиях. И было особенно классно, проснувшись, не выпуская ее из объятий, войти сзади в такую тёплую «киску» и медленно входить и выходить, касаясь атласных ягодиц. Мне казалось, что если я разожму пальцы, стискивающие ее грудку, то навсегда потеряю эту ускользающую красоту.
Как то незаметно за окном сгустились сумерки..
- Можешь остаться, - сообщила моя новая подружка.
- А как же тетя?
Но Карина лишь пренебрежительно пожала плечиками.
И снова мы буквально погружались друг в друга. И снова я на мгновение засыпал, даже не вынимая своего дружка из этой горячей уютной щели, где ему были так рады.
Будучи не в силах укрепить своего «дружка» я начинал просто целовать её тело: от кончиков пальцев ног до макушки. И видел как это ей приятно, как закрыв глаза она буквально тает от прикосновения моих губ.
Мне казалось, что я уже все знаю о женском теле, но общение с Кариной, ее восхитительно бархатистая кожа, как бы открыли новые горизонты и я понял, что каждая девушка или женщина, это целый новый мир, надо только набраться терпения, чтобы хотя бы немного иметь счастье узнать его.
Я позвонил тренеру и сообщил, что не приду ночевать. После некоторой паузы он дал согласие.
За дверью послышался шум. Вероятно тетя пришла с работы и Карина, выскользнув из постели, накинула халатик, и о чем то говорила с ней за дверью.
Все происходящее казалось мне сном и я плыл в этом сне, беззаботный и абсолютно счастливый.