Влекомый неодолимым колесом времени я тону в море бесчисленных перерождений, образов, ликов, теней, очертаний, силуэтов, имён и нет конечного числа этим стихиям наваждения.
Дни и ночи беспорядочно цепляются друг за друга, постепенно превращаясь в прожитые годы, метроном апокалипсиса, отмеривающий время жизни и время смерти.
Шагает мир, торопится время, стрелка часов стремительно скользит по циферблату судьбы, время каждый миг, каждую секунду затягивает каждого из нас в свою неистово вращающеюся воронку.
Ничего не происходит без последствий, все действия имеют дальнейшее продолжение, любая встреча может стать судьбой.
Есть я, крошечный невидимый кусочек вечности, затерявшийся в смертельном мире,
есть неутомимые стрелки часов, которые отчаянно прыгают по циферблату моей жизни,
есть бездонное синеглазое небо над моей головой и взбитые сахарные облака, величественно проплывающие по нему,
есть нарядная мечтательная весна, пьяная от любви, романтической юности и страстных желаний, качающаяся на тоненьких стебельках полевых цветов,
есть молодость, окруженная мечтами, овеянная сумерками, обласканная клятвами и обещаниями,
есть бархатные ночи, утопающие в ароматах сирени, есть первое прикосновение растерянного рассвета,
есть мир, нехотя открывающий свои глаза на встречу новому дню, он лениво встряхивается, потягивается и просыпается под нетерпеливое щебетание птиц,
есть побледневшие звёзды, беспристрастные свидетели, тысячи не смыкающихся глаз космической ночи, тихонько шепчущиеся между собой о вечности,
есть горы, поющие нескончаемым рокотом водопадов, есть багряные закаты и клубничные рассветы,
есть реки, устремляющиеся своими могучими извилистыми руслами к морям и океанам,
есть полевые цветы, что раскрывают свои юные невинные головки навстречу восходящему солнцу, есть жужжащие пчёлы, пьяные от цветочных запахов,
есть проснувшиеся птицы, негромко перекликающиеся среди ещё сонных деревьев,
есть восторженность весны, радостная свежесть нового дня, тень чуть зеленеющих дубов, берёз, осин и лип, упоительный шёпот леса, хмельной душистый аромат полевых трав, проникающий повсюду,
есть медноглазое солнце, медленно поднимающееся над дрожащей линией горизонта, под его тёплыми ласковыми лучами тают, рассеиваются и исчезают без следа невесомые покрывала земли,
есть хрустальный взгляд небес, неизмеримый океан вечности, обозримая невероятность, беспредельность, невозможность и многомерность,
есть жизни, поднимающиеся из небытия причинного океана, в темноте своего ещё примитивного сознания, почти вслепую они нащупывают путь наверх, к свету, к солнцу, сквозь почву, песок, перегной и переплетение корней,
есть юные наивные мальчики и девочки, взволнованно бегущие по началу своей жизни, они уверенны что обязательно поймают, удержат и никому не отдадут предназначенное им счастье,
и есть ещё оставшиеся одинокие старики, сидящие за поминальным столом, они провожают в последний путь своих канувших в небытие друзей.
Горстка старых усталых людей, сплетённых памятью о безвременно утраченном и всеми позабытом.
У них почти нет времени, а у нетерпеливого времени почти нет их, они безуспешно цепляются друг за друга не веря, что для них всё уже кончено и спасения не будет.
Это и есть то, что сохраняет их хрупкие жизни в настоящем, заставляя помнить и любить прошлое, чего-то ждать и ещё на что-то надеяться.
Медленное, измождённое и усталое, но ещё живое сердце, это страшно, буднично и обыденно одновременно.
Часы! Все проблемы в них, они одаривают нас лживой надеждой, а затем немилосердно вытряхивают из поверженных тел, лишают, отнимают, размалывают, стирают с лица земли, загоняют в могилу.
Смутная, беспокойная тоска зимы как-то перегорела в усталом сердце, вспыхнула, взорвалась, рассыпалась в прах и разлетелась по всем сторонам света.
Вдох из самого сердца земли, море и небо, солнце и тёплый песок, розово-золотистые рассветы и цветочные запахи, сезон безответственности, разгильдяйства и любви.
Глупая болтливая ненадежная весна, солнце уже стоит высоко, по синеглазому небу шляются пушистые беспечные и легкомысленные облака, из недавно проснувшихся полей веет душистой свежестью.
Шримад Бхагаватам книга 3, глава 29
Время есть образ Всевышнего, в котором Он присутствует в вещественном мире и который принуждает меняться.
Всякий кто не знает этого вынужден бояться течения времени.
Господь Бог в облике времени собирает дань с тех, кто возомнил себя собственником и скупится жертвовать Ему плоды своего труда.
Всякого кто поворотился спиной к Господу, Господь, обернувшись неодолимым временем погружает во мрак страха, сомнений и обмана.
В страхе пред временем дует ветер,
в страхе пред временем встаёт солнце над землею и льют дожди,
в страхе пред временем орды небесных тел излучают свет над вселенной,
в страхе пред временем распускаются цветы, плодоносят деревья и колосятся травы,
в страхе пред временем текут реки и океан держится своих берегов,
в страхе пред временем горит огонь, и земля с её горными грядами не сходит со своего круга в бездонном пространстве, и не тонет в водах причинного океана,
в страхе пред временем пространство вмещает в себя бесчисленные миры, населенные мириадами живых существ,
в страхе пред временем Боги создают, сохраняют и разрушают вселенную.
Время не имеет ни конца, ни начала.
В облике времени Всевышний являет Себя в переменчивом мире, где как в темнице заключена душа,
в облике времени Господь творит, поддерживает и уничтожает мир.
Время властно над всем сущим, самое же оно подвластно Всевышнему Господу.
Время принуждает живых существ появляться из чрева друг друга, время несёт смерть всем и каждому и само умирает по воле Всевышнего Господа!