С безумной скоростью

С БЕЗУМНОЙ СКОРОСТЬЮ
 На маленькой кухне три киборга  подогревали воду в кастрюле лазерными лучами. Из глаз. Лазерная установка у одного из них вышла из строя, он попросил ее починить. Один держал его за голову, второй вырезал глаза, завернув к бровям веки.  Больно не было. Роботы вышли на лестничную площадку. Один упал. Соседи, увидев парня, лежащего в луже крови, вызвали «Скорую». Скоро стало очень больно, действие наркотика кончилось: робот стал человеком.  Сейчас ему ничего не угрожает; он жив. Но навсегда ослеп в 17 лет.  Таково действие синтетического психостимулятора,  наркотика «скорость», распространенного в Приморском крае. «Скорость» реально потеснила наркотики опиумного ряда. Она гораздо дешевле в производстве, шприц не является обязательным атрибутом ее употребления. «Скорость», к сожалению,  молодежный наркотик. Его расфасовывают в маленькие целлофановые пакетики. Вещество может быть в форме таблеток,  кристаллов, порошком, похожим на соль и сахар. Высочайшая концентрация вещества не позволяет рассчитать дозировку: попробовав, многие умирают от передозировки наркотика, не успев стать наркоманами! По статистике, приобщаются к наркотику в возрасте 15 -17 лет. Свое начало синтетический стимулятор ведет с конца 30-х годов прошлого века, когда гитлеровская Германия, одержимая идеей мирового господства, покорила Европу и нацелилась на Советский Союз. Танкисты неделями сидели за рычагами, оставляя за собой сотни пылающих километров. Они не чувствовали усталости. «Танковый шоколад» в их пайке содержал первитин, психостимулятор, дедушку современной «скорости». «Скорость» - наркотик, обладающий огромной разрушительной силой, внесен в список наркотических средств и запрещен к применению. Его производство и сбыт караются Уголовным Кодексом. Чтобы обойти законодательство, в подпольных химических лабораториях немного изменяют исходную формулу наркотического вещества. Действие его остается прежним, но юридически вещество уже не относится к наркотикам. Так на свет появляется «дизайнерский» наркотик. Через некоторое время проявится его губительное действие,  и его тоже внесут в список наркотиков, что, в свою очередь, даст новую работу подпольным химикам-дизайнерам. Синтетические наркотики вызывают галлюцинации, дают приятную эйфорию, активность, наполняют энергией, силой, позволяют не спать, танцевать всю ночь в ночном клубе. Естественные человеческие чувства, эмоции отмирают. Ощущения возможнылишь когда в крови беснуется «скорость». В поведении наркомана появляется воинственность, мгновенно переходящая в физическую агрессию, если наркомана что-либо не устраивает. Он не чувствует боли. Поэтому, если есть подозрение, что ваш собеседник принял психостимулятор, разговаривать с ним надо тихо, спокойно, не делать резких движений, которые он может истолковать как  угрозу нападения. Возникает ощущение сверхспособностей.Некоторые решают полетать, что и делают, выйдя на балкон девятого этажа…Спустя несколько часов, или суток, в зависимости от «дизайнера», действие наркотика прекращается.  На человека наваливается тревога, переходящая в леденящий ужас, появляетсячувство преследования.Возникает состояние психоза. Наркоманстановится подозрительным, закрывается в комнате, задергивает шторы, затыкает отверстия розеток, потому что считает, что его прослушивают различные спецслужбы.Часто возникает убеждение, что сейчас придет полиция искать наркотики.. Больной наркоманией срывает с себя одежду и голый бежит по улицам, пугая своим видом прохожих. В этот момент давление пациента зашкаливает, страдает печень, почки, кровь очень густая, температура тела уходит за 40С. Головной мозг, стараясь защититься от химии, выжигающей его, где-то сжимает, где-то расширяет просвет сосудов. Но клетки мозга все равно растворяются. Нарушается ориентация в пространстве. Наркоман не может определить, где правая и левая сторона, где верх и низ. Он не понимает обращенную к нему речь, не знает, кто он, как его зовут.На фоне сильнейшего страха  возникает эпилептический припадок. Смерть обычно наступает от сердечной недостаточности в 5% случаев. Повезло, если «Скорая помощь» успела доставить больного в Отделение неотложной наркологической помощи.Даже при адекватном лечении психоз сложно оборвать. Он может длиться до полугода. Синтетика очень медленно выводится из человеческого организма, некоторые соединения остаются там навсегда, разрушая его. У многих психоз переходит в хроническую форму. Люди  в молодом возрасте становятся инвалидами по наркологическому заболеванию, оставаясь пожизненно на попечении своих родственников.  Некоторые, увы, даже прикованными к постели, лежачими, не способными самостоятельно сходить в туалет.Но наркоман – не наркоман, если считает,что такое может произойти именно с ним! Как определить, что  близкий человек «подсел на синтетику»? Налицо безумный взгляд,  неряшливость, бессонница, постоянная жажда, снижение массы тела, капризность, повышенная активность и эмоциональная речь, отеки на конечностях, сухость  и  бледность кожи, перепады настроения. Полностью исчезает адекватность мышления, критика к своему состоянию. Скандалы в семье из-за наркотика – виноваты родители; отчислили из колледжа – преподаватели враги,  потерял работу – начальство вредное. Через два месяца приема «скорости» обнаруживаются дефекты речи, появляется бред преследования.. Человек не вписывается в общество; необходимо длительное лечение в наркологическом стационаре, прохождение реабилитационной программы, рассчитанной на несколько лет.Кстати, людям, чьи семьи обошло наркотическое безумие, не стоит считать себя в безопасности: по статистике, в процентном отношении,большинство водителей в состоянии наркотического опьянения, задержанные инспекторами ГИБДД, употребляли именно «скорость» Немецкие  танки дошли до Владивостока…
ЧЕРНАЯ СИЛА
 В основном  истории болезни наркоманией похожи одна на другую. Жил был мальчик  или девочка. Все было неплохо.  Им  хотелось  показать свою взрослость.  Тут появился  некто, который предложил попробовать. История болезни началась.
     Инна  жила с мамой. Родители разошлись, когда ей было пятнадцать лет. Событие она тогда приняла как данность: мама достаточно зарабатывала, ни в чем «ужиматься» не пришлось. На учебе это тоже никак не сказалось. Жизнь продолжалась. Но в классе Инне хотелось произвести впечатление на подруг, показать, как ей плохо без отца. Она решила начать курить, зная, что тонкая сигарета в ее длинных пальцах выглядит красиво. «Страдая», она курила за школой  вместе  со школьной «богемой», сочиняя, как плохо ей живется без отца. Иногда  в дело шел алкоголь. После школы она поступила в колледж. Игра в страдания вошла в привычку.  Весной возле колледжа суетливый  Рома, про которого говорили, что он «прошаренный», предложил ей «попробовать».  Инна давно была готова к новым впечатлениям. Алкоголь и никотин приелись. Ощущение «прихода» оглушило ее, такого она не ожидала.  Когда опьянение ушло, Инна обнаружила себя далеко от колледжа, стоящей  на косогоре и босой. Кроссовки она найти  не смогла. От легкости опьянения не осталось и следа: она ощутила себя измотанной, никчемной, на глаза навернулись слезы. Она еле дошла до дома и, благо мать была на работе, привела себя в порядок. Вечером Инна делала вид, что готовится к семинару, односложно отвечала на мамины вопросы, чувствуя, что язык не совсем ее слушается. Бешено стучало сердце, руки дрожали. Ночью она не могла уснуть, наркотик манил. Его черная сила стронула что-то в ее голове:  неожиданно ее озарила мысль, что мать ее злейший  враг. Она не могла объяснить это никак, чувствовала,  и все. Утром ненависть усилилась. Инна с трудом удержалась, чтобы не выплеснуть на мать чашку кофе. В колледж  она не пошла, нашла  Рому, но денег на дозу не было. Он обещал помочь. Помощь заключилась в предложении снять на видео короткий порнофильм; Инна согласилась.  Она получила свою дозу. Съемки прошли в чьем-то гараже.  Вечером, придя с работы, мама ужаснулась резко изменившейся внешности дочери, пустоте ее глаз. Скрывая ненависть к матери, Инна стала объяснять свое состояние – простудой, месячными… Через месяц мать не сомневалась, что дочь превратилась в наркоманку. За три месяца из дома «ушли» компьютер, ценные вещи, золото.  Инна винила мать в разводе, требовала денег за то, что осталась без отца,  с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить, не избить ее. Она чувствовала, если хоть раз ударит мать, уже не остановится.  Бредовая ненависть становилась все сильнее. А потом начался шантаж. Непристойные видео Рома пообещал выложить в интернете, если не будет внесена определенная сумма…  В права вступил COVID-19:  в связи с запретами подорожал наркотик. Денег на него не хватало.  Успеваемость в колледже сошла на «нет», на горизонте маячило отчисление.   После долгого разговора с мамой исхудавшая, с кругами под глазами  Инна решилась пройти курс лечения в наркологическом отделении. Поставить диагноз употребления синтетическихпсихостимуляторов не составило труда. Лечение проходило в рамках психотерапевтической программы. Единственно, что настораживало наркологов – ничем не объяснимая ненависть к матери.  Девушку проконсультировал психиатр. Вырисовывалось бредовое расстройство на фоне приема психостимуляторов. Он расписал ей лечение, дело пошло на лад. Инне стала спокойнее, она подолгу общалась с матерью, когда та навещала ее, но желание употребить наркотик не исчезало. Пройдя курс лечения, избавившись от ненависти, Инна выписалась домой, с рекомендацией продолжить прием препаратов, назначенных психиатром. Спустя неделю после выписки у дома Инны появился Рома. Деньги на дозу у Инны нашлись. Она разделила ее на две части, одну употребив сразу, вторую отложив на вечер. После опьянения ненависть к матери вспыхнул с новой силой. Инна пощла домой.  Когда мама пришла с работы, дочь стояла спиной к окну. Дочь  повернулась лицом, мать поняла все. Но сказать ничего не успела: Инна накинулась на нее с кулаками, ударила ее. Мать успела выбежать на лестничную клетку, Инна повалила ее, продолжив избивать. Соседи ели оттащили ее,  вызвали полицию, «Скорую помощь». Телесные повреждения оказались тяжелыми. Мать отвезли в травматологическое отделение.  Инну задержали и привлекли по двум статьям: за нанесение тяжких телесных повреждений, за хранение наркотиков. Рома купил себе «тойоту».
СТО ГРАММОВ
11 сентября – Всероссийский день трезвости. В 1914 году Святейший Синод постановил проводить Всероссийский праздник трезвости в день Усекновения главы Иоанна Предтечи.  В 2005 году в современной России  День трезвости возрожден.  День трезвости призывает  объединиться, противопоставив алкоголизму здоровый образа жизни.
…Дверь приемного покоя распахнулась от толчка ногой. Крупная полная женщина, тяжело дыша, прошла к столу дежурного врача, держа под мышкой большой сверток, и, со словами: «Заберите вашего барана» приподняла руку. Сверток грохнулся на пол, замычал, превратившись в субтильного мужчину, начал собирать с себя нечто невидимое. Запах мочи заполнил помещение. Его грозная жена ушла, громко хлопнув дверью. Мужчину хорошо знали в наркологии. Он был постоянным пациентом Отделения неотложной наркологической помощи. Ветеран чеченских войн,  последние три года регулярно на «Скорой помощи» поступавший на лечение с белой горячкой. Запил Алексей, вернувшись с войны. Ночью снились разрывы, фрагменты разорванных  тел; он стал нервным; побил во дворе водителя, «не туда» поставившего машину. По науке это называется Посттравматическое стрессовое расстройство, оно лечится. Его сослуживцы, не все, но многие, прошли реабилитацию, адаптировались к мирной жизни. Он – нет. Он начал «снимать стресс» водкой, как «настоящий мужик». Первая белая горячка пришла спустя три года. Придя в себя в палате интенсивной терапии, Сергей наотрез отказался от дальнейшего лечения, и вновь был доставлен «Скорой помощью» в наркологию через полгода. Ее вызвали соседи,  когда  Алексей в подъезде набросился на соседку, выводившую йорка на прогулку, приняв ее за бородатого боевика. После палаты интенсивной терапии он под давлением жены, стиснув зубы, согласился лечиться, но позорно бежал из отделения. Третий раз психоз был тяжелым: он кричал почти сутки, метался в постели. Потом, с его слов, выяснилось, что маленькие пауки вытягивали у него кишки через анус, плели из них паутину, а потом закутали Алексея в кокон. Он кричал от ужаса, препараты, введенные через капельницу, подействовали к вечеру. Натерпевшись, Алексей согласился лечиться полным курсом. Но, как в песне поется, «все не так, ребята»… Кормили в больнице «не так», врач назначал лекарства «не те», психотерапевтические занятия психолог проводил «не те». Леха потребовал у него конспект занятий, но, не получив такового, отказался ходить на психотерапию. Потом отказался от еды, нагрубил лечащему врачу и снова – убежал. Видели его в пригороде, на заброшенной даче, где с темными личностями пропьянствовал он все лето. Вновь с белой горячкой был доставлен в наркологию. Сильно он сдал. Исхудал, щеки ввалились, лицо почернело. Растерял по пьянке зубы. Истощенный, как из фашистского концлагеря, Алексей лежал на чистых простынях в интенсивной палате. Не только тело его изменилось. Отвечая на вопросы врача, не мог сказать, где находится, какое сейчас время года. Не мог запомнить и повторить три слова, не мог считать,  с трудом находил на лице нос. Долго лежал в интенсивной палате, а когда мозги встали на место, перевели лечиться в отделение, как оказалось, не зря. Тихий, признавший себя алкоголиком, Алексей выполнял все рекомендации врача. Посещал психотерапевтические занятия, не спрашивая у психолога никаких конспектов. Жена регулярно ходила на собрания «Клуба родственников алкоголиков». Два месяца лечения пролетели быстро. Алексей набрал вес, стал справляться со счетом, правда, память уже не восстановилась. На последнем групповом психотерапевтическом занятии Алексей сказал, что пить больше не будет никогда, только раз в году позволит себе сто граммов помянуть погибших сослуживцев. Мнения участников группы разделились: кто-то счел, что раз в год можно, другие сказали, что для алкоголика сто граммов даже раз в год – дорога в запой. Алексей не стал спорить, сжал зубы. Стало понятно, что его не переубедить. На следующий день он выписался; жена встретила его, и они пошли по больничному дворику, держась за руки. Пару раз за полгода Алексей, трезвый, заходил к лечащему врачу, рассказывал, что нашел работу, взял кредит на автомобиль. Психолог случайно встретил его в городе, постояли, поговорили. Он обещал  прийти и пришел на Собрание ранее лечившихся и живущих трезво пациентов. Стал посещать группу «Анонимные Алкоголики». Человек укрепился в трезвости, и ему понравилось. А потом он помянул. Сто граммов. Потом еще и еще. Правило «Анонимных Алкоголиков» - «Одна рюмка для алкоголика всегда много, а последующее ведро всегда мало»  сработало безотказно. Вечером он ударил пришедшую  с работы жену, закатившую ему скандал. Побежал в магазин за водкой. Распил ее на скамейке во дворе, переночевал в полиции. Утром пришел на работу, занял денег и исчез на просторах большого города. Видели его спящим на скамейке в сквере, без ботинок. Потом в компании бомжей. Жена искала его, нашла во дворе дома у детской площадки. Он невпопад отвечал на вопросы, снимая  с себя пальцами нечто мелкое невидимое. Она принесла его в наркологию. За месяц от здоровья  не осталось и следа. Больного госпитализировали в палату интенсивной терапии. Известно, когда алкоголик начинает обираться, это плохой признак. Зачастую в таких случаях медицина оказывается бессильна. Так получилось и в этот раз: через сутки после поступления Алексей скончался, несмотря на адекватно и своевременно проведенную терапию от отека мозга на фоне белой горячки. На кладбищенском памятнике он изображен в армейской полевой форме прапорщика, грудь которого украшает боевой орден и две медали. 

ВЛЕЧЕНИЕ К СМЕРТИ
     Пытаясь разгадать загадки человеческой психики, Зигмунд Фрейд наткнулся на интересный феномен, обнаружив, что порой человеческое поведение строится на стремлении к разрушению и саморазрушению. Он назвал его влечением к смерти. Сюда относятся желания начать курить,  пьянствовать или пробовать наркотики…
     Попытку свести счеты с жизнью Антон предпринял несколько лет назад, когда «Скорая» привезла его с белой горячкой в наркологическую клинику. На третий день нахождения в больнице он пытался повеситься в туалете, связав обрывки наволочки в длинную ленту. Не успел: попытку предотвратил медперсонал. Причиной явилась похмельная депрессия.   Врач-нарколог вызвал на беседу мать больного. Выяснилось, что Антон не работает, находится на иждивении старушки. Рассказывая о сыне, она несколько раз произнесла, мол, непутевый он,  и разводила руками.  Уже в детском саду Антон на глазах воспитательницы ломал игрушки, а когда его журили за это, плакал навзрыд, наслаждаясь страданиями. Став старше, гуляя с ребятами во дворе,  чаще всех падал с заборов, а врезавшись на велосипеде в стену, сломал ключицу. Потом он ломал ноги, слетев с крыши, не раз разбивал голову. В школе учился плохо, за что постоянно получал нарекания от родителей. Табак впервые попробовал в четвертом классе, алкоголь в восьмом. После девятого класса ушел в колледж, окончил его.  Поведение своеобразно поменялось: глупости и травмы случались с ним теперь в опьянении. Трезвый Антон работал, познакомился с девушкой, женился. Пьяным прогуливал, скандалил в семье: нравилось унижать жену: рвал и портил ее вещи, мог ударить. Не раз спускал в унитаз приготовленный ею обед. Проспавшись, ужасался делам своим, извинялся, стараясь трудом и заботой загладить свою вину на работе и дома.  Но,  продолжая пить, скатывался все ниже по социальной лестнице: жена выгнала из дома, устав терпеть издевательства. Антон вернулся к матери.  Разрушив своими руками семью, он ушел в запой.  Смешанное чувство горя (супругу Антон любил) и удовлетворения от устроенного разрушения заставляли его пить и пить; он ушел в запой. Когда начал ловить инопланетян, мать вызвала «Скорую». В наркологическом отделении Антон адаптировался быстро. Нравилось помогать медперсоналу по уходу за больными, ходить в столовую за обедом для них. На сеансах групповой психотерапии с удовольствием говорил о своих проблемах, советовался с психотерапевтом и другими участниками группы. Лечился с желанием. На выписку пришла мать; на такси они отправились домой. Через три  месяца Антона, пропахшего мочой, небритого и  опухшего от спиртного мать привезла на такси обратно.  За месяц трезвости  Антон нашел работу, начал налаживать отношения с женой. Все складывалось хорошо, но именно это и мешало: он взял пива, выпил. За два месяца рухнуло все; он вновь оказался в отделении.  В этот раз белая горячка протекала тяжелее и дольше: ему виделись пауки, мыши. Они ползали по телу, кусались. Лежа на кровати в наблюдательной палате, Антон кричал  от страха. Двое суток прожил он в своих кошмарах, прежде чем назначенное лечение поставило мозги на место. Тяжело человеку после перенесенной белой горячки! Вял он, слаб, слезлив и беззащитен. Выйдя из наблюдательной палаты, Антон часами сидел в коридоре  на диване, смотрел в окно.  К нему подсаживался психолог, они разговаривали. Антон вновь согласился лечиться, вновь решил пройти реабилитационную программу. Он высказывался на групповых занятиях, вел Дневник самоотчета, анализировал свои чувства. И  очень обрадовался, когда к нему в больницу пришла бывшая жена. Глядя не нее, Антон твердо решил, что бросит пить навсегда. Он попросил у нее денег на сигареты. Она дала больше. Вечером Антон, дежуря по отделению, пошел во двор выносить мусор к контейнерам. В наркологическое отделение не вернулся, купив спиртное в ближайшем магазине. Домой не пошел, летней ночью тепло… Снова развернулся запой. Антон бродяжничал, выпрашивал деньги у прохожих «на проезд», а однажды, отогнув ржавую дверь гаража, вынес и продал комплект зимней резины. Лето прошло быстро. К концу августа Антон исхудал, чистящие средства на спирту окончательно подорвали его здоровье. Третья белая горячка застала его ночью в подъезде многоэтажки. Голоса настойчиво требовали распахнуть окно и сделать шаг ночное небо. Удовлетворить влечение к смерти помешал бдительный сосед, вызвавший «Скорую». В наблюдательной палате Антон не задержался: с острым инфарктом его перевели в кардиологию. Казалось бы, человек достиг того, к чему стремился. Разрушил себя, став алкоголиком, допился до инфаркта.   Медсестра наркологического отделения недавно случайно встретила мать Антона  на улице, они разговорились. Антон пролечился в кардиологии, не умер. Жена дала ему последний шанс – он дорожит семьей, работает. Мать не нарадуется на сына. Он сейчас не пьет. У  него появилось новое увлечение  - баня. Антон по субботам париться с веником. В парной. После инфаркта.


БУНТ И ПАМПЕРС
В начале ХХ века Россию охватило мощное трезвенническое движение, поддерживаемое Православной Церковью. С  1913 года Всероссийский День трезвости  отмечается 11 сентября.
          Всегда сложно убедить отказаться от спиртного. Человекмобилизуется и отстаивает свое желание опьянения. Интеллигент в споре с наркологом умничает и цитирует поэму «Москва -Петушки». Истощенный двухмесячным запоем, перенесший алкогольную эпилепсию больной рассуждает о метафизическом бунте против абсурда, который совершает литературный герой Веничка. По профессии пациент художник; лечится третий разза год, поступил с алкогольной эпилепсией. «Понимаете, невозможно существовать в реальном мире, - говорит он, - не принимаю я этот мир, ни изнутри, ни снаружи».  Он только что  закончил объяснять наркологу евангельскую мифологию «Москва – Петушки». Оказывается, по сорока ступеням спускается Веничка, что является отсылкой к Иисусу Христу, постившемуся в пустыне  сорок дней. Оказывается, для Венички пустыня -  Москва.Через  несколько минут должно прозвучать традиционное «На Руси всегда пили».  Два мутных глаза с хитрецой смотрят на нарколога, мол, и сказать то ему в ответ на это – нечего. Почему нечего?  На 28 сессии Всемирной Организации Здравоохранения в мае 1975 года  алкоголь официально отнесли к наркотическим средствам. И все эти «культурологические» рассуждения не более чем «художественный свист», оправдание нежелания отказаться от спиртного, психологическая защита. Художник давно не художник. Мастеровой – оформитель. Заказов мало, потому что пьет, безответственный. Ачто заработает, спустит, уйдя в запой.  Жена терпит его из-за дочери, но скоро выгонит, хотя еще навещает в больнице. Изследующегозапояхудожник может и не выбраться: алкогольная эпилепсия часто кончается смертью…Но пока все неплохо: после пары суток капельниц пришел в себя и  мечтает о сигаретах, которых нет, но которые привезет жена.Мысль о том, что вместо сигаретжена могла бы купить домой пакетмолока и хлеб не приходит ему в голову. Он не интересуется, как начался у дочери учебный год, главное, чтоб принесли сигареты. Лечиться не хочет.И выстраивает логическое оправдание своего пьянства, ссылаясь на литературу.Художнику пока везет хотя бы в том, что он самостоятельно ходит в туалет… «Хотите посмотреть на пациента, который поступил на лечение месяц назад? Пойдемте». В палате интенсивной терапии на кровати сидит, раскачиваясь, тощий небритый мужчина в подгузнике, шарит рукой  под подушкой. На вопрос,как его зовут, отвечает, а когда родился -  не помнит. Считает, что находится в армии,ждет присвоения очередного звания. На вопрос, где служил ранее, говорит -  не служил. В школе учился, да. Закончил ее в 1957 году. «Вы же родились в 1976 году?» «Школу я закончил в мае». Выясняется, что под подушкой ищет кулек с клубникой. Возмущается, почему в армии все так долго, разве трудно быстро присвоить звание? А как долго он тут? Считает, второй день. Когда-то больной окончил  политехнический институт, но пьянство нивелировало инженерные знания. Характерный звук опорожняющегося кишечника. Запах теплой волной накрыл  палату: подгузник наполнился содержимым,  но пациент не обратил на это внимания, продолжая искать пакет с клубникой. Художник притих. Вздохнув, санитарка  раскрыла упаковку памперсов, приготовившись подмыть пациента. Это не белая горячка, а корсаковский психоз. Он наступает после многих лет пьянства. За пару лет до него  немеют ноги.Появляется тревожность, нарушается сон.Все становится малоинтересно. Затем в ходе очередного запоя появляются галлюцинации и «Скорая помощь» везет алкоголика в наркологию. Навсегда теряется память на текущие события. Пациент не знает, где его палата, где  койка, не помнит, ел ли он. Преобладает раздражительность,злобнось: больной швыряет вещи в обидчика, ругается. Немеют ноги, походка становится неуверенной, шаткой.  И самое главное – это не проходит. Это навсегда. Пациент уже - психическийинвалид.  Тяжело приходится его родственникам. Художник, притихший было, выйдя из палаты, оживился. Психологическая защита обняла егосвоими крыльями – такое может случиться с кем угодно, но только не с ним, уверен он. Поэтому в алкогольномугаре он еще почудит: не все выпито, не все слезы жены выплаканы. Но корсаковский психоз умеет ждать,у санитарки достаточно упаковок памперсов…
ДОРОГА К ХРАМУ
      Парадокс: алкоголизм – хроническое заболевание,  оканчивающееся смертью, но от алкоголизма никто не умирает. Умирают от тромбоза на фоне похмелья, от отека мозга, от инфаркта. Умирают от удара ножом в пьяной драке, гибнут под колесами электрички. Умирают от отравления, выпив денатурат. А алкоголизм стоит в сторонке, злорадно потирая свои потные лапки… Хочешь жить – найди в себе силы бросить пить, иди лечись. Это единственный способ остаться в живых. На фоне Всероссийского дня трезвости 11 сентября невольно вспоминаются пациенты, ушедшие в мир иной.
Спортсмены начинают пить, когда уходят из спорта. Организм, привыкший к эйфории от тренировок, с радостью переходит на алкоголь. Измененные спортом биохимические процессы у спортсменов ломаются сразу. Впервые попробовав спиртное в тридцать лет, к тридцати пяти легко стать алкоголиком. 
Степан  был пловцом. Настолько хорошим, что входил в запасной состав Олимпийской сборной СССР.  Высокого роста, поджарый, он сразу обращал на себя внимание, когда оказывался на лечении в наркологическом отделении. В середине девяностых оказывался, увы, часто… Свое сорокалетие  Степан  встретил вместе с белой горячкой в палате интенсивной терапии наркологического диспансера. Но его тренированное тело быстро преодолело психоз; привычка к дисциплине заставила слушаться врача как тренера. С его помощью он вновь пытался отказаться от спиртного. Вновь – потому что лечился Степан одиннадцатый раз. Этот клинический случай решили обсудить на врачебной конференции, затребовали из архива все Истории его болезни.
Первый раз в наркологию  Степана привезла «Скорая помощь», которую вызвала жена, прервав трехнедельный запой до появления белой горячки. Двухмесячный курс лечения пациент не прошел, потому что не считал себя алкоголиком, самовольно покинул отделение.  Виноватой оказалась жена, потому что вызвала «Скорую»: получив больничный лист с записью об отказе от лечения, он потерял работу.
Второй раз  Степан обратился в наркологию  за помощью сам, так как с похмелья испугался, что умирает. Страх смерти прошел на третью сутки лечения. В наркологическом отделении он сошелся с молодой симпатичной пациенткой, пережившей подобное. Они сблизились, не справились со своими эмоциями и ушли из отделения – пить.
Третий раз его в наркологию доставил наряд милиции: пьяный Степан в конце ноября на спор  устроил заплыв в заливе, а когда вышел на берег, упал в эпилептическом алкогольном припадке. И этот раз двухмесячный курс лечения он не прошел, написал отказ от лечения, потому что «не считает себя алкоголиком».
Четвертое обращение за наркологической помощью  было добровольным. Степан решил лечиться, потому что его бросила жена. Он не работал, жить стало не на что. Придя в себе за две недели, он ушел, не пройдя полного курса лечения, искать работу. Его взяли охранником, на третьем дежурстве он выпил; его уволили.
Находясь на лечении в пятый раз, Степан подрался с наркоманом, назвавшим его «козлом». Обоих выписали за нарушение режима. Позже Степана видели у  автовокзала,  выпрашивающим деньги «добраться домой». Вырученная сумма была пропита на ближайшем пустыре с БОМЖами, к которым Степан прибился…
Шестая, седьмая и следующие госпитализации в наркологию прошли аналогично. Пациент госпитализировался, и, не пройдя полного курса лечения, самовольно покидал отделение. За это время он дважды  перенес эпилептические припадки на алкогольном фоне.
В ходе врачебной конференции мнения наркологов разделились. Некоторые сочли, что к пациенту не нашли психотерапевтического подхода, другие признали его больным, не поддающимся лечению. Конференция плавно перешла в консилиум: Степана пригласили в зал, стали задавать вопросы. Выяснилось, что Степан склоняется к немедицинской модели лечения: хочет выздоравливать при церкви, в постах и молитвах.
- Я пить устал. Сам вижу, что все потерял: спорт, работу, семью. С похмелья эпилепсия. В Евангелие сказано, что лечится она постом и молитвой. Я верю, что Церковь мне поможет. В городе есть православный реабилитационный центр – хочу туда. Хорошо бы  для начала на экскурсию сходить, с людьми поговорить.
На этом консилиум закончился.
Все решилось быстро. Лечащий врач созвонился со священником, курирующим реабилитационный центр, договорились, когда Степан сходит «на экскурсию». Не сговариваясь,  обе стороны решили, что ему необходимо пройти двухмесячный курс лечения в наркологии, и только потом реабилитироваться при храме.
  В субботу утром Степан сходил в реабилитационный центр, два часа разговаривал там с людьми, отказавшимися от алкоголя и наркотиков. Поговорил со священником. Вернулся в наркологическое отделение, укрепившись в правильности своего выбора. Быстро пролетел двухмесячный курс лечения. Для себя Степан решил: выйдя за ворота наркологического диспансера, никуда заходить не будет, прямиком отправится в храм. Провожали его всем отделением, искренне желая удачи и трезвости.
До храма Степан не дошел. Бес послал ему навстречу давнего собутыльника, они выпили немного, за встречу. На пятый день запоя Степан скончался от тромбоза сосудов головного мозга вгрязнойгостинке,  окно которой выходило на золотые купола православного храма, при котором был  реабилитационный центр.

ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ
    26 июня -  Международный день борьбы  с употреблением наркотиков и их незаконным оборотом.  В 1987 году на Международной конференции впервые утвержден Стратегической план борьбы с зависимостью от наркотиков. Его конечная цель  -  общество без наркотиков. В этот день в разных странах проводятся общественные акции с раздачей листовок, лекциями, публикуются статьи в газетах, транслируются теле-радио передачи антинаркотической направленности.
…Я листаю «Историю болезни»  зависимого от синтетических наркотиков. Он вновь госпитализирован в отделение неотложной наркологической помощи. Сначала в его жизни все шло хорошо. «Родился в срок, в развитии от сверстников не отставал. В детском саду был активным ребенком, пел, рисовал. В школе учился хорошо, с первого класса занимался спортом. Закончил одиннадцать классов, имеет первый юношеский разряд по борьбе. Поступил в институт». Я уже год знаю этого пациента. Год употребления синтетики стер мощный рельеф борцовского торса,  но  другие лечащиеся все-таки предпочитали с ним не конфликтовать. Впервые наркотик он попробовал после тренировки в раздевалке. Тот, с кем он вместе тренировался,  принес вещество и предложил «занюхать». Он отказался, сказав, что наркотики не употребляет.  Ему возразили, сказав, что со спортсменом ничего не случится, и наркотики это когда шприц, а когда нюхаешь – не наркотик. Он не особо  поверил в эту чушь, но другие насели на него, и он сдался. Прилив энергии, ощущение, что все удается и получается, окрылило его, он до утра шатался по Набережной, и оттуда пошел в институт. А на лекции его накрыл страх, страх смерти, и еще, что его «спалят», что все знают, что он наркоман. И очень хотелось повторить. Он убежал с лекции, нашел того, кто предложил вещество и употребил вновь. Стало легко. Захотелось секса. Формы березки в парке принял за женские: наряд милиции задержал его за непристойное поведение: он «вступил в половую связь» с деревом. Так он впервые попал в наркологическое отделение.Родственники навещали его, он требовал сигарет. «Ты же не куришь?» - удивилась мать. «Пацанам», - ответил он. За отказ матери тратить деньги неизвестно для кого он толкнул ее, она упала. «Без сигарет не приходи, дура», - крикнул он матери. Завтра она принесла сигареты. Психолог объяснил ей, что так нельзя делать, порекомендовав обязательно посещать занятия для родственников, у которых близкие употребляют наркотики. «У Вашего сына зависимость от наркотиков, а у Вас развивается созависимость». «Мой сын не наркоман, у меня все в порядке», - отрезала мать, отказавшись ходить на занятия. Теперь каждый день она приносила блок сигарет. Он тоже не шел на контакт с психологом. Неоднократные предложения пройти бесплатную Программу реабилитации, да просто сходить на экскурсию в реабилитационной отделение, посмотреть на ребят, которые выздоравливают, были высокомерно отвергнуты. "Я не наркоман, в любой момент брошу», - неизменно отвечал он. В первый раз он не долечился: отбросил борцовским приемом пожилую санитарку, распахнул дверь Отделения и, прямо в пижаме, ушел. Через три недели его привезла «Скорая помощь» из дома: он «увидел» в ванне расчлененный труп и убийцу-карлика;  под влиянием галлюцинаций забаррикадировал дверь в ванную шкафом, холодильником и диваном, с криком выскочил на лестничную клетку. Соседи вызвали милицию, затем «Скорую». Вновь убежал из наркологического отделения, домой не пошел, мерещились трупы, ночевал на улице. На наркотик деньги добывал, попрошайничая: «Дайте пятьдесят рублей, я вышел из тюрьмы, не могу домой уехать», и мелкими кражами. Дома не появлялся неделями,  приходил поесть и переодеться в чистое белье.  Исхудал, покрылся гнойничковой сыпью. На уговоры матери пойти лечиться отвечал отказом. Желание употреблять вещество и страх быть убитым стали постоянными, думал только об этом. В наркотическом опьянении вновь  видел расчлененные трупы, прятался от ужаса за гаражами. Спасаясь от дождя и тумана,  перебрался в подвал хрущевской пятиэтажки, жильцы которого почему-то не установили в подъезде стальную дверь и кодовый замок. Той ночью он пришел в подвал с дозой, лег на ящики, накрытые брезентом. Сырость, затхлый запах  и подвальные блохи окружили его. Наскоро съев почерневший банан, дрожащими руками он достал наркотик и  употребил его. Темнота подвала отодвинулась, стало тепло, бодрость наполнила грудь, и вдруг страх, принявший форму  десятка огромных блох, накрыл его. Ужас пружиной подбросил его, он начал отбиваться от них, крушить все, что попадало под руку. Кулаки разбил в кровь, содрав кожу с костяшек. На грохот и дикий вой прибежали жильцы дома. Вывали полицию. И «Скорую помощь».
…Сейчас он снова в наркологии, в палате интенсивной терапии. Я листаю «Историю болезни». Это его третья госпитализация за год. Он исключен из института за неуспеваемость и прогулы,  на спортивной карьере стоит крест. Он придет в себя, врачи снова будут убеждать его в необходимости лечиться. Его матери  вновь порекомендуют обязательное посещение группы для созависимых.  Согласятся они или откажутся? Нет ответа…
МЫ С НИМ РОСЛИ…
«Мы с ним росли в одном дворе», пел Розенбаум, и я не открою никому секрета, что уже в школьные годы Валера прикладывался к бутылке.  Он и его брат, Димка, были старше меня на три года, мы ходили в одну школу. Нас, тех кто младше, Валера никому  в обиду не давал: защищать младших ребят с нашего двора он считал своим долгом. В отличие от Димки он учился плохо, ему ставили «тройки», переводя из класса в класс. Их отец ходил в загранку. Летними вечерами Валера выносил во двор кассетник «SONY» и чемодан (!) кассет с рок-музыкой.  Рок гремел до ночи, а Валера, покуривая «Родопи», рассказывал о рок-группах и ругался с жильцами, уставшими от грохотастерео-колонок.ЧастоВалерувидели пьяным, с бутылкой портвейна, реже – с «косяком» в руке. Закончив десятый класс, братья поступили в мореходку, а потом их семья переехала. Году в 1979  Валера пропал из моего поля зрения. …На восьмой год моей работы психологом в отделении неотложной наркологической помощи, холодным октябрьским вечером «Скорая» доставила в Приемный покой Валеру в запое,  с белой горячкой прямо из порта. Спасаясь от своих галлюцинаций (пришельцы хотели изъять его органы), помощник капитана шагнул за борт сухогруза и был извлечен из воды портнадзором. Запой стоил ему морской карьеры, но в наркологическом отделении он не задержался. Родственники определилиВалеру на платное анонимное лечение, предпочтя его бесплатной программе реабилитации. Их выбор формы лечения, обусловленный страхом «постановки на учет» оказался стратегической ошибкой: он не прошел курс углубленной групповой психотерапии, способной изменить его отношение к спиртному. И еще познал вкус «откапывания», разом выводящего человека из запоя. В дальнейшем Валеравсегда «капался» анонимно, вновь пьянствовал. На работе (в порту) он также не задержался, где-то трудоустраивался, но наступили 90-е… Женавыгнала спившегося, потерявшего работу моряка. Какое-то время Валера жил у брата к неудовольствию супруги: неработающий алкоголик продолжал выпивать и вскоре был изгнан. Он ночевал у своих собутыльников, деградировал и закономерно перебрался в подвал многоэтажки, став БОМЖом… Сопка, у подножия которой стоит здание стационара наркологического диспансера, была застроена «частным сектором». 90-е внесли в него свои коррективы: жильцы съезжали, дома зияли провалами битых окон, пугая завалившимися заборами. Люмпенизированные граждане облюбовали их, жили там в состоянии непреходящего опьянения дешевейшим алкоголем. У предприимчивой старушки за семь рублей можно было купить пластиковый стаканчик китайского спирта, разбавленного водой,  с корочкой хлеба. В калитке ее дома для торговли врезали маленькую дверцу. Люк открывался, в ладонь сыпалась мелочь; через минуту появлялся стаканчик со спиртом и хлеб. В тех местах крутился Валера,когда я встретил его по дороге на работу. Он шел с пьяной двадцатитрехлетней девушкой, печень которой выпирала из под ребра как яблоко.  Она часто попадала в наркологию, сбегала, не долечившись: ей было плевать на алкоголизм и цирроз. Валера меня узнал. Он изменился в худшую сторону. Лицо приобрело землистый цвет лица, опухло. Я предложил ему лечь в наркологию. Он ответил, что готов, но позже, к осенним холодам и показал пустой дом, в котором жил. За лето я несколько раз забегал к нему, приносил продукты, старые свитера,  куртку, познакомился с другими обитателями дома. Осенью люмпены покинули дом, перебравшись в колодец теплоцентрали. Зимой я встретил Валериного брата, Диму и рассказал ему о нем. Тот выругался, мол, достал брата из теплоцентрали, привел домой, отмыл. Он пожил неделю и сбежал, очистив холодильник. В январе я встретил замерзшего Валеру у здания наркологии. После недолгого разговора он согласился лечиться, мы вошли в приемный покой, но он, отогревшись,  вдруг развернулся, и, ссылаясь на какое-то важное дело, ушел в январский холод.Весной Валера вновь появился в поле зрения. Он хромал на обе ноги, что говорило об алкогольном полиневрите, но лечиться в наркологии  вновь отказался, ссылаясь на дела (какие дела у БОМЖа?). Предложил ему другой вариант реабилитации – православный центр при храме; он сразу сказал «нет». Стало ясно, что «точка невозврата» человека в общество пройдена, бомжово-алкогольная вольница сделала свое дело. В октябре я узнал, что Валера сломал ногу, открытый перелом привел к гангрене. Он умер в заброшенном деревянном доме,  в сотне метров от наркологической клиники. Вечная ему память…
ПАРЫ КАНАЛИЗАЦИИ
     Токсикомания – вид наркомании. Токсикоман употребляет химические, биологические и медицинские  препараты, не включенные в перечень наркотических.Токсикомания газом или сниффинг— способ одурманивания среди малоимущих наркоманов. Наркологи предупреждают: возникает патологическая зависимость, необратимо разрушается мозг…
В начале 90-х в наркологических отделениях лечилось много подростков, употребляющих все, что изменяет состояние сознания.  Андрей родился в семье, где родители принимали алкоголь ежедневно. С самого рождения он постоянно присутствовал на пьянках, поэтому поведение родителей казалось ему нормальным. Впервые папа налил ему пива, когда Андрею исполнилось  пять лет.  Сигареты попробовал  в семь.  До школы он считал, что так живут все. Отец умер от инсульта, находясь в состоянии похмелья. Мать нашла другого, подобного…  Пьяный или трезвый, он пускал в ход кулаки, считая их единственным инструментом воспитания как пасынка, так и жены… Андрею доставалось за все; зимой было тяжелее, летом он мог не ночевать дома, избегая побоев. Невысокий, худой, Андрюша напоминал затравленного щенка, которого загнали в угол. Удивительно, но никто их родных ни разу в жизни не погладил его по голове. Никчемность, заброшенность не осознавались им, но ощущались. Он чувствовал покой, неверно принимаемый им за счастье, когда выкуривал украденную у матери сигарету. На несколько минут исчезали тревога и напряжение, но кража сигарет могла кончиться плохо, если про нее узнавал отчим…  Алкоголь тоже  присутствовал в его жизни.  Сначала Андрей не отказывался от него, а затем целенаправленно искал с целью испытать расслабление и тепло. Но алкоголь стоил денег, которых не было. Однажды все изменилось.  Июльским днем он забрел на территорию химчистки и спустился к широкой бетонной трубе канализационного коллектора, из которого вытекал  ручеек сточных вод. Пахло ацетоном; он прошел внутрь, сел на прохладный бетон. Легкое головокружение плавно перешло в галлюцинации; по бетонным стенам побежали мишки и зайки, заиграла веселая музыка,  себя он ощутил слоном… Андрей в канализации смотрел мультфильмы, которые никогда не мог посмотреть дома…   Рвота вывернула его наизнанку. Шатаясь, он вышел на свежий воздух и два часа лежал на траве, приходя в себя, но радуясь находке. Теперь он стал часто забираться в коллектор, где расслаблялся. Андрей расстелил на полу картонную коробку, на которую ложился галлюцинировать;  листом фанеры Андрей прикрывал выход, увеличивая тем самым концентрацию химических испарений. За лето он изменился внешне: лицо стало отечным, появился сухой кашель. Андрей ослабел, но стал грубым и агрессивным.  Почти весь сентябрь он не ходил в школу,  ноги сами вели его к коллектору. На уроках шестиклассник Андрей не понимал ничего. Даже любимый предмет, история, более не привлекал его, Андрей не мог запомнить последовательность событий. Память, внимание, мышление резко ухудшились. Одноклассники хихикали, дразнили его «торчком». Он огрызался, лез в драку, подравшись,  уходил – в коллектор. С осенними холодами испарений стало меньше; дышать химией приходилось дольше. Организм требовал все больше яда, и в конце октября Андрей полностью заставил картоном с фанерой выход, оставив тонкую щель для стока канализации…  Химические испарения (похожие по составу на газ от зажигалки)  сделали свое черное дело. Галлюцинации отступили перед эпилептическим  припадком, в котором Андрей вывалился наружу, выбив головой листы фанеры. Припадок, вызванный испарениями, спас Андрея от смертельного отравления.  Обмочившегося, с кровавыми пузырьками пены у рта, его обнаружили у стока коллектора и вызвали «Скорую помощь». Андрея доставили в наркологию. Помимо зависимости от психоактивных веществ с эпилептическим синдромом у двенадцатилетнего мальчика обнаружились токсическое воспаление сердечной мышцы и хронический бронхит. Первые дни Андрей приходил в себя,  тихо лежал на койке в палате. А когда окреп, проснулась тяга: желание подышать испарениями полностью подчинило его себе.  Он решил выписаться за нарушение режима. Начал грубить медицинским сестрам, устроил драку в палате, накакал на подушку.  Увы, выписаться  не получилось: наркологи знакомы с особенностями поведения токсикомана в период влечения к вызывающему зависимость средству.  Ядовитые испарения разрушили мозговые структуры: память, внимание, мышление не восстанавливались. В медицине есть понятие «инкурабельный больной», когда исключается возможность исцеления. На групповой психотерапии Андрей искренне не понимал, что хочет от него психолог, удивляясь, почему нельзя смотреть «мультики на стенке», смерть от удушья, отравление и болезни не страшили его. Он заявлял, что «у каждого в жизни свой кайф», и не собирался отказываться от своего. Специалисты не смогли установить  с ним терапевтический контакт. На психотерапии отмалчивался, на вопросы лечащего врача отвечал односложно. Мать ни разу не навестила Андрея; это лишний раз подчеркнуло его ненужность.  Через два месяца лечения Андрей был выписан физически окрепшим, но интеллектуально не восстановился.  После выписки его обязали  посещать Кабинет подросткового нарколога, он там не появлялся. В декабре Андрей  пришел к химчистке. Вход в коллектор оказался заварен металлической решеткой.  Зависимость взяла свое:  Андрей перешел на другой наркотик, неоднократно поступал на лечение, а потом исчез. Он обрел покой  на Морском кладбище, в одной из многих могил наркоманов.
ПОЙТИ ЛЕЧИТЬСЯ…
     Наркомания, увы, болезнь молодежи. Когда говорят о химической зависимости  в пожилом возрасте,обычно ссылаются на зависимость от лекарств, прописанных врачом: обезболивающие средства, транквилизаторы, барбитураты… Но есть пожилые наркоманы, употребляющие «синтетику».
К девяти утра воскресное солнце растопило туман, на морской глади заиграли слепящие глаза блики.  Я понял: клева уже не будет, «смотал удочки» и двинулсявдоль железной дороги к машине. Навстречу по шпалам медленно шло пятеро заросших, грязных бомжей.  Я посторонился, пропуская их. Один из них, пожилой,  посмотрел на меня.
- Здравствуй, Иваныч, это я, Виктор. Помнишь такого?
Я узнал его.Виктор не раз лечился в наркологическом диспансере от алкоголизма. Он одиноко жил в «гостинке», работал сборщиком мебели, пьянствовал. Когда приходила «белочка», соседи вызывали «Скорую», его везли в наркологию. Пару лет назад он исчез из поля зрения. И вот эта встреча…Если наркологический больной не отводит взгляда, а, напротив, здоровается с наркологом вне больничных стен, значит, или у него все хорошо, не употребляет, или, напротив, допился до того, что готовобратиться за помощью.У Виктора явно все было плохо. Я встал с наветренной стороны, чтобы не чувствовать традиционный бомжовский запах. Виктору требовалось высказаться, он говорил, а я вспоминал, как он лечился. Нормально лечился, не пил по несколько лет. Но, находясь на лечении, он, алкоголик, общался с наркоманами, хотя алкоголики и наркоманы держатся обособленно. Впрочем, он не скрывал, что в юности покуривал наркотики растительного происхождения. И еще Виктор  «был охоч до женского полу» настолько, что однажды его  выписали из наркологического отделения с нарушением режима «за уединение» под лестницей  с ВИЧ-инфицированной девушкой-наркоманкой.Из его сбивчивого рассказа следовало, что синтетические наркотики Виктор попробовал два года назад. Причина – похоть.Годы пьянства сделали свое дело: сексуальные возможности Виктора после пятидесяти лет резко снизились, а желание осталось: он искал средство вернуть потенцию. Ему предложили «синтетику».А поскольку в юности опыт употребления наркотика у него был, он не стал раздумывать.  Результат превзошел его ожидания: через два месяца Виктора госпитализировали с «микроинсультом» (сосуды мозга не выдерживают огромное давление «по синтетике»). Выйдя из больницы, он продолжил употребление, потерял работу и через полгода в состоянии наркотического опьянения подписал какие-то бумаги. «Гостинка» ушла в чужие руки, Виктор остался на улице.Сначала ночевал по знакомым, потом в подвале, затем прибился к бомжам. Он говорил глухим, серым голосом, слова, казалось, падали на горячие шпалы.
- Помоги, Иваныч, а? - тихо попросил Виктор.
В глазах пятидесятипятилетнего мужчины стояли слезы. Потрескавшиеся губы, покрытые зеленой коркой, дрожали.Его товарищи ушли далеко, не остановившись, не обернувшись даже; «отряд не заметил потери бойца».Мне вспомнились другие пациенты, ровесники Виктора, вдруг ставшие наркозависимыми. В большинстве своем – алкоголики, которым предложили «синтетику» в ходе пьянки или «подлечиться» с похмелья. Они попробовали, а так как зависимость  от «синтетики» формируется мгновенно, стали наркоманами, не собираясь ими становится… Финал один: изношенный алкоголем организм пожилого человека элементарно не оставляет времени осознать проблему, полечиться, пройти реабилитационную программу. Инсульт, инфаркт, реанимация.Инвалидность или смерть.Виктор смотрел на меня. Наркология была для него последней надеждой. Он вновь заговорил о потерянном жилье и убитом здоровье, о том, что родных у него нет, негде преклонить колени в старости.  Я услышал его и начал объяснять варианты. Можно лечиться в наркологическом диспансере. Сначала взять направление у нарколога, потом по направлению прибыть в отделение неотложной наркологической помощи.  А оттуда через пару недель переведут в отделение реабилитации на трехмесячный курс, где восстановят паспорт, помогут с трудоустройством. В диспансер не хочешь - в городе есть Православный приход.Там священник, врач по образованию, получивший сертификат психиатра-нарколога, даст возможность вернуться к нормальной жизни. В приходе люди живут годами, работают при церкви.  Виктор тяжело вздохнул.
     - Не, Иваныч, не то… Дай рублей двадцать на сигареты.
   Я не дал, потому что дать -  значит, помочь употреблять наркотики. Он понял и отвел взгляд. Я пошел к машине, размышляя о «точке невозврата», к которой приходят деградированные наркоманы. Пройдя метров двадцать, услышал сзади шумное дыхание. Виктор догнал меня. Путая слова, задыхаясь, он прохрипел, что решил лечиться, что придет завтра, что ему хочется пожить по-человечески. Но ни завтра, ни позже он не пришел. Наркотик не отпустил его.
ПРИВЕТ, АНДРЕЙ!
«Здравствуйте», - произнес парень в бейсболке. Я улыбнулся, сказав «привет», но не узнал его. «У вас в наркологическом отделении лечился, - пояснил он, - тогда я употреблял «скорость».
…Его доставили по «Скорой» в приемный покой из дома, в сопровождении матери. Она сбивчиво рассказывала, что случилось, а он сидел, ожидая врача,  раскачиваясь на стуле из стороны в сторону. Андрей (назовем его так) отлично учился в школе. После школы окончил ВУЗ, стал инженером. Хорошим. В 25 лет на него обратили внимание китайские специалисты, предложив работу по специальности в приграничной провинции. Андрей принял предложение. Работал хорошо и много, уставал. Субботними вечерами посещал ночной клуб. Там впервые попробовал цветные таблетки «скорости». Эмоциональный подъем, просветление заворожило его. Он часами прыгал на танцполе. В понедельник надо было идти трудиться. До субботы жить без наркотика  не было сил, он стал принимать его по средам. Затем во вторник. И в четверг. Китайские коллеги стали смотреть на него подозрительно, тем более что с работой он перестал справляться. А потом явилась «измена». Принял дозу. Вместо эйфории пришла паранойя. Андрея озарило – за ним следят все: Министерство государственной безопасности Китая и ФСБ, китайская полиция и российская милиция. Он сбежал с работы, пришел в гостиницу, где проживал, задернул шторы. Порвал футболку и тряпочками заткнул розетки, занавесил люстры, спасаясь от прослушивания и видиофиксации. Лег на пол в угол и стал ждать. Время  шло, он лежал. Прошло двое суток. Андрей понял, надо уходить. Он вызвал такси до вокзала. Во Владивостоке, дома, он вновь закрыл окна и заткнул розетки. Мама не сразу, но вызвала «Скорую». Та доставила его в наркологический диспансер.
…Когда состояние пациента улучшается, его из Палаты интенсивной терапии переводят в обычную четырехместную палату. Андрея не перевели ни через неделю, ни через месяц. Его мозг, обожженный наркотиком изнутри, продолжал бредить, не расставаясь с идеей преследования. Андрей подозрительно косился на розетки, выключатели,  присваивал воинские звания дежурным врачам  от лейтенанта до майора в зависимости от возраста. Психоз не хотел уходить, несмотря на интенсивное медикаментозное лечение. Обозначился интеллектуальный дефицит: на вопрос, когда Наполеон вторгся в Россию, человек с высшим образованием  называл 1967 год, испражнялся в углу, жевал полотенце. «Тихая грусть» - дали ему прозвище другие  пациенты. Синтетика – страшный наркотик. Выжигая мозг изнутри, она лишает человека критики к своему состоянию. На вопросы врачей, как он относится к происшедшему,  Андрей отвечал: «Работал много, уставал. Выйду из больницы, снова начну употреблять». Ночами перестилал свою кровать, считая, что под простыней спрятан пакет со «скоростью», злился, что не может найти. Два месяца пациент уверял врачей, что его преследуют спецслужбы. Бредовое состояние плавно перетекало в хроническое. Для Андрея существовала реальная возможность стать инвалидом по психиатрическому заболеванию (наркомания) в 25 лет. Но наркологи не отчаивались. В научных статьях описаны случаи, когда наркоманические психозы длились до полгода, а затем обрывались, возвращая человеку ясность мысли. На врачебном консилиуме решили включить Андрея в психотерапевтическую группу, с которой занимался психолог. На первом занятии пациента охватила паника: он покинул группу с уверенностью, что все члены группы переодетые сотрудники госбезопасности, поэтому на занятия он согласен ходить только с…мамой. После телефонного разговора с психологом мать согласилась присутствовать с сыном  в группе. В дополнение к групповым встречам психолог подолгу беседовал с Андреем, пытаясь направить ход его мыслей в сторону осмысления ситуации. Индивидуальные беседы, доброжелательная атмосфера группы, обсуждение наболевших тем сделали свое дело. На одном из занятий Андрей однажды произнес: «Я знаю, что за мной следят спецслужбы, только сомневаюсь, чтобы я был им очень нужен». Бред, преследующий его без малого три месяца, под влиянием лекарств и групповой психотерапии дал трещину, стал распадаться. Он уже не держался за маму. К концу недели пациент полностью разуверился в преследовании, с улыбкой рассказывая участникам группы, как было страшно тогда, и как хорошо сейчас, когда страх сдулся, как воздушный шарик. Дальнейшая групповая работа была направлена на отказ от употребления наркотика в будущем. После выписки Андрей три года ходил на групповую психотерапию в Амбулаторном отделении наркологического диспансера.
…Сейчас он не употребляет наркотики, но они оставили свой разрушительный след в его голове.  Работает не по специальности, говорит, «мозги не те». Не помнит, куда что положил, чурается логики и математики, не может сконцентрироваться на поставленной задаче, не выносит длительных интеллектуальных нагрузок. Быстро устает. Плохо спит. Периодически часто испытывает желание употребить «скорость», в эти моменты молится и идет к психологу наркологического диспансера, с которым установились теплые партнерские отношения. Посещает группу «Анонимные Наркоманы» - добровольное сообщество выздоравливающихзависимых. Ему повезло. Пусть с большими потерями, но он одолел зависимость, нашел свое место в здоровом обществе. Привет, Андрей!
ПРО ЛЕНУ
Наркотики и ВИЧ-инфекция неразлучны. Существует два основных пути передачи вируса – половой и через шприц, с кровью. В среде потребителей наркотиков половой путь передачи актуален не меньше второго из-за беспорядочных половых связей в состоянии наркотического опьянения.
… Лена была наркоманкой. И еще проституткой. Ее рабочим местом являлась обочина трассы, где она оказывала «услуги сексуального характера» тем, кого не беспокоит возможность заразиться заболеванием, передающимся половым путем. Ее падение произошло очень быстро; она не успела его осмыслить из-за постоянного опьянения – алкогольного ли, наркотического. Алкоголь попробовала еще в школе. Было круто убежать с последнего урока, купить алкогольный напиток в жестяной банке и выпить его в сквере или подъезде в сочетании с сигаретой. Опьянение веселило, появлялся кураж. Когда вечером с работы домой возвращалась мама, Лена сосредоточено учила уроки, стараясь не дышать в сторону мамы. Школу она закончила неплохо, сразу поступила в колледж. На первом курсе пробовала покурить травку. Ей понравилось. Курение травы стало «системой»: редкие выходные проходили без терпкого дыма. Потом к ним прибавились среды. И постепенно другие дни недели. Все стоило денег. Успеваемость снизилась, она стала прогуливать лекции. Стипендии не хватало, зарплаты мамы тоже. Лена влезла в долги. Ей удалось, взяв кредит, рассчитаться с барыгами за «дурь», но теперь она задолжала банку. За прогулы лишили стипендии. Парень, с которым она познакомилось на улице, предложил ей «синтетику». Она не отказалась, потому что к траве «прикурилась», хотелось новых ощущений. «Синтетика» полюбилась сразу. Прилив энергии, ощущение себя полубогиней, активность, в том числе и сексуальная, быстро сделали свое дело: зависимость от наркотика крепко сжала девушку в своих объятьях, требуя денег, денег, денег на новые дозы. Мама, найдя дома пакетик с белыми кристаллами, узнав о новом увлечении дочки, слегла. Через пару
месяцев Лену отчислили за неуспеваемость. Она пыталась найти работу – нигде не брали. Работодателей настораживал внешний вид Лены: пустые глаза, огромные зрачки, суетливость. Она не удерживала тему разговора, говорила сумбурно, активно жестикулировала. Жить стало не на что. Когда случайный сексуальный партнер предложил ей деньги за секс, она нашла источник дохода. Слаб человек. Лена пошла на панель. Наркотик требовался постоянно. Его отсутствие вызывало панику, страх, и, чтобы достать деньги, Лена шла на все. Стала вводить наркотики внутривенно. Спустя два месяца после начала приема «синтетики» Лена увидела, как из распоротого брюха потолка на нее вывалились красно-синие влажные кишки. Стряхнуть их не удалось, она жутко кричала, металась по квартире, опрокидывая мебель. Ее вдруг озарило, что ее хотят убить, а тело расчленить; она вырвалась в подъезд, на улицу, где ее и задержал наряд полиции. «Скорая помощь» доставила ее в наркологию. Это был первый психоз. Всего она перенесла их пять. За неполный год употребления «синтетики» Лена сильно сдала. Стала неопрятной, лицо покрылось прыщами. Простой вопрос «Что тяжелее, килограмм железа или пуха» долго обдумывался, но килограмм железа неизменно оказывался тяжелее. Лечение Лена проходила формально. Отлынивала от сеансов групповой психотерапии, а если присутствовала, то обычно отмаливалась. Нарушала режим отделения, грубила медперсоналу, демонстративно курила в палате. Строила глазки парням-наркоманам, пыталась с ними уединяться, зачастую становясь причиной конфликта в «любовных треугольниках». Присутствие Лены в отделении всегда доставляло немало хлопот медицинским сестрам. Шестая госпитализация с психозом в отделение неотложной наркологической помощи ознаменовалась положительными результатами анализа на ВИЧ-инфекцию и гепатит С по причине внутривенных инъекций наркотика и беспорядочных половых контактов. Лечащий врач вызвал Лену для индивидуальной беседы по результатам анализа. Лена вошла в ординаторскую. Села.
-Понимаешь, Лена, - сказал доктор, - у тебя обнаружена ВИЧ-инфекция. Потому что ты употребляешь наркотики, спишь с кем попало. Когда ты лечилась у нас раньше, тебе постоянно об этом говорили. Вот итог. ВИЧ - серьезное заболевание. Но если ты будешь соблюдать медицинские рекомендации, вирус станет управляемым. Первым делом откажись от наркотиков. Полечись хорошо: посещай групповую психотерапию, сходи на собрание добровольного общества «Анонимные Наркоманы». Они заботятся о своих, могут помочь найти работу. Займись своим здоровьем серьезно. Существует бесплатная программа лечения ВИЧ-инфекции у наркозависимых в Спид-центре. Регулярно принимай противовирусные препараты, наладь контакт со своим лечащим врачом. Вот тебе «Памятка», расписание, когда принимает врач, который будет заниматься именно тобой. Еще один важный момент: пока ты лечишься в наркологии, не приставай к парням. Ты же не хочешь никого из них заразить ВИЧ-инфекцией? И запомни, разговор наш останется между нами, никто не разгласит врачебную тайну о твоем заболевании -
Лена кивнула
- Можно идти?-
-Все поняла?-
-Все-
- Ну, иди –
Лена вышла из ординаторской в холл отделения. Пациенты сидели на диване, смотрели телевизор. Кто-то стоял, смотрел в окно. Лена окинула их взглядом.
- Пацаны, я ВИЧовая! И что, никто меня не поцелует?-
-Поцелуем, Лена! -
И восемь парней, лечащихся от различных вдов наркомании, поочередно расцеловали Лену в десны.
…Полностью курс лечения Лена не прошла. Она убежала из отделения с одним из расцеловавших ее наркоманов. Они «загуляли» на пару недель на даче его родителей, после чего она вновь пошла «работать» на трассу. Пациенты говорили, ближе к зиме ее сбила грузовая машина.

РАССКАЗ НАРКОЛОГА
     Наркомания -  хроническое заболевание, ведущее к психическим, неврологическим и соматическим  расстройствам, к возникновению проблем в быту, в семье,  на работе, в обществе. Увы, порой последствия не совместимы с жизнью….
… Это случилось лет семнадцать  назад. Из неврологии позвонили ближе к обеду. Неврологи просили проконсультировать больную, поступившую к ним по «Скорой» несколько дней назад, потому что в приемном покое больницы она сказала, что употребляла  наркотики «скорость». Заведующий наркологическим отделением вскоре положил трубку: почему-то прервалась связь. Подробности госпитализации остались неизвестны.  Решили, что смотреть больную пойду я.  Надо сказать, в те годы привычный внутривенный наркотик стал «выдавливаться» новомодной «синтетикой». Толком никто про нее ничего не знал. Аптекам стали запрещать продавать шалфей, соль для ванны, считалось, что на них наркоторговцы аэрозольно распылили «спайсы», «скорость». Симптоматика принявшего «синтетику» в целом укладывалась в картину опьянения психостимуляторами. Родственники больных обращали внимание на отрешенный взгляд, большие зрачки, потливость, смазанную речь, двигательное возбуждение. Их пугали галлюцинации, неадекватная эйфория у близкого, принявшего «скорость».  Медики в приемном покое сталкивались с жутким паническим страхом, с галлюцинациями и бредом, с уверенностью пациента, что он может летать (многие из них остались живы лишь потому, что родители успевали удержать их на подоконнике распахнутого окна многоэтажки).  Новый наркотик требовал подробного изучения картины опьянения, наработок в лечении. Сейчас многое известно, а тогда информация накапливалась.  Например, в наркологическом отделении три месяца лечился парень со стойким бредом после приема «скорости»:  он ожидал клонирования в пластмассовую фигурку «лего». Тогда подобное  было ново, сейчас таким  наркологов не удивишь. Лечение результатов не давало; родители готовились оформлять инвалидность по наркологическому заболеванию, решив пристроить сына в дом-интернат для хронических психиатрических больных. Целыми днями он прятался от «лего»  под одеялом, отказывался от еды, ходил «под себя». Но однажды утром встал, умылся, пошел на завтрак. От бреда не осталось и следа. Увы, радость родителей была недолгой: через две недели он снова поступил на лечение, употребив «синтетику»…
     …Больная в неврологии оказалась парализованной. Со слов ее лечащего врача, она принимала «скорость». Полистав «Историю болезни», я прошел в палату интенсивной терапии. На кровати у окна на спине лежала женщина лет тридцати пяти, не способная  самостоятельно ни поесть, ни  сходить в туалет, ни пошевелить руками и ногами... Выяснилось, что зовут ее Лена, и она действительно употребила «синтетику», после чего ее парализовало. Из рассказа (а говорила она очень тихо, путая слова) закономерно следовало, что она не ангел. Родители пили. В школе училась плохо. Алкоголь и наркотики растительного происхождения попробовала еще в школе. После девятого класса  пошла на курсы продавцов. Стала «колоться». Работа в продуктовом магазине окончилась кражей алкоголя и денег из кассы. Отсидела. За время отсидки «слезла» с иглы, но продолжала курить «траву», выпивала. Устроилась посудомойкой на кухню. Сошлась с Валерой, тоже судимым, стали жить и употреблять вместе. Последняя пьянка кончилась дракой; он ушел  в ночь, она продолжила пить, плача от обиды. Утром Валера вернулся. Страдая от тяжелого похмелья, Лена попросила его принести пива. Он ответил, что у него есть нечто получше, и достал сигарету «с кайфом». Покурили. Валера  с интересом уставился в экран выключенного телевизора, она легла на диван, с которого уже не смогла встать. К вечеру он вызвал «Скорую».
   Вошла медсестра – ввести Лене катетер опорожнить мочевой пузырь перед клизмой. Я попрощался и пошел в ординаторскую писать свои назначения в «Историю болезни».  Лену было жалко. Мне вспомнилось, что паралич (тетрапарез) может быть просто на нервной почве, а раз так, то сеансы внушения помогут поставить Лену на ноги. Я поделился своими мыслями с ее лечащим врачом, предложив провести больной курс психотерапии внушением.  Но невролог лишь покачала головой: компьютерная томограмма показала разрушение структур головного и спинного мозга. Психотерапией тут не поможешь. Вырисовывался неблагоприятный прогноз. Вскоре Лена не сможет самостоятельно дышать, присоединится застойная пневмония, пролежни. Жить ей осталось максимум полгода. Так я впервые увидел паралич на фоне приема синтетических наркотиков «скорость».

ПАКЕТИК С НИКОТИНОМ
     В этом году Международный день отказа от курения отмечается 19 ноября.  Цель события – вновь привлечь внимание общественности к хронической проблеме, попытаться снизить распространенность табакокурения. Но потребление табака давно вышло за рамки именно курения. Широкое распространение получил законодательно запрещенный снюс – особенно среди подростков.
     Отец старшеклассника пришел на прием один. То есть сын отправил отца  в наркологию разузнать, что и как, потому что сам боялся. Вдруг «закроют» или поставят «на учет». Отец вздохнул и пошел «в разведку». Сейчас  он сидел в кресле и, волнуясь, говорил о своем сыне мне. Впервые – постороннему человеку, ничего не тая, надеясь на помощь. Что сын курил, но скрывал, он заметил давно. Особого значения не придал: сам баловался табаком в старших классах, поэтому поворчал больше для виду. Но сын внял: после беседы от него перестало попахивать дымом,  из карманов куртки исчезли табачные крошки – отец сам проверял. Проблема ушла, родители успокоились. А затем сын изменился в худшую сторону. Однажды вечером он пришел домой странным: был суетлив, его тошнило, долго не мог уснуть. К утру все прошло: сын объяснил это отравлением в школьной столовой.  Потом появилась раздражительность, нервозность: на замечание мог нагрубить или вдруг зарыдать. Мать объясняла все «переходным возрастом», подростковыми проблемами. Но когда сын потерял сознание в школе и не скоро пришел в себя – записала на прием к терапевту: она слышала про «запаздывающее развитие подростковой сердечно-сосудистой системы».  Доктор патологии не нашел, но не исключил, что парень может что-то употреблять.  Предположение врача обидело родителей («наш мальчик не такой!»), но запомнилось. За какие-то полгода резко снизилась успеваемость, учителя жаловались на неуправляемость подростка, на хамство и грубость.  В электронном дневнике по разным предметам значилось «Н» - отсутствовал на занятиях. Мог запросто встать из-за парты посреди урока и уйти… Однажды мать  обнаружила  в кармане куртки сына похожий на чайный бумажный пакетик с бурым веществом.  Все разом прояснилось.
     Пакетик снюса… Наркология относит снюс к «никотиновым наркотикам», к психостимуляторам.  Концентрация никотина в нем равна двум – трем пачкам сигарет, если их выкурить одновременно. Отсюда отравления со смертельным исходом, спазм сосудов с потерей сознания. Опасность никотиновой наркомании еще и в том, что, почувствовав «кайф» от никотина, подросток начинает экспериментировать, пробовать другие наркотики, «садиться на иглу». Но сигарет потребители снюса не курят. Зачем? Их организм и так перенасыщен никотином.
     Со слов отца, сын долго не раскрывался. Потом сознался в приеме наркотика. Оказалось, предложил попробовать соседский парень, студент колледжа, убедил, мол «страху нет и все бесплатно». Сын  «повелся». Состояние понравилось: стало легко, исчезли проблемы. Появилась активность, ушла закомплексованность, свойственная подросткам. Подкупало чувство уверенности в себе и своих силах. Но опьянение проходило быстро, оставляя ощущение похмелья: стучало сердце, дрожали руки, тошнило, все плыло перед глазами. И терялась уверенность в себе, легкость. Руки сами тянулись за новой дозой. Наркомания есть наркомания. Бесплатные угощения кончились. Наркотик потребовал денег. Дальше события разворачивались в классическом наркоманском стиле. Сын вдруг полюбил ходить в магазин, но начал неожиданно терять деньги и всегда оставлял сдачу себе. Потом украл деньги из сумочки матери. Когда пропажа обнаружилась, соврал, что на цветы для девушки, которой не было.  Слова доктора, что сын что-то употребляет, все чаще приходили родителям на ум. Но парень отнекивался, объясняя синяки под глазами усталостью, потливость  быстрой ходьбой, неприятный запах изо рта – забыл почистить зубы. Школьная успеваемость сошла на «нет», потому что находясь в опьянении и с похмелья много не выучишь.  В довершенье проблем обозначился стоматит,  и заболели  зубы,  первыми принимающие на себя удар концентрированного никотина. Парень  пытался самостоятельно отказаться от снюса, но головная боль, тошнота, дрожь в теле - никотиновая «ломка» - оказалась сильнее.  На семейном совете решили отправить отца в наркологию узнать, как лечиться от снюса. Я успокоил отца: «закрывать» сына никто не станет, лечение амбулаторное. И «учет» ему не грозит: психологическое консультирование зачастую проводится бесплатно и анонимно. Отец вздохнул с облегчением. Мы попрощались.  Думаю, через пару дней на прием придет его сын.
ПОГОВОРИ ОБ ЭТОМ
   Часто за безуспешным лечением алкогольной зависимости скрывается нерешенная психологическая проблема. Обозначь ее, проговори, обсуди с психологом, и  тебе станет легче,  шансы избавиться от спиртного увеличатся на порядок…
     Впервые «Скорая помощь» привезла Виталия с белой горячкой  два года назад; за это время он побывал в наркологии много раз. Под Новый год  «Скорая» вновь доставила его с психозом. Повторные его появления в отделении расстраивали лечащего врача: в пациенте чувствовался мощный потенциал на отказ от пьянства, и госпитализация казалась досадным недоразумением. Сестра-хозяйка, напротив, радовалась: пациент мало общался с другими больными,  целыми днями что-нибудь ремонтировал в наркологическом отделении: чинил прикроватные тумбочки, устранял течь из крана в душевой… Он, конечно, был алкоголиком, но не выглядел им. Стройный, подтянутый, дисциплинированный.  О себе Виталий почти не рассказывал,  но в истории болезни значилось, что «прапорщик участвовал в боевых действиях за пределами РФ», командовал взводом, комиссован по ранению, награжден. На занятиях групповой психотерапии он отмалчивался, не вступая в дискуссии, а если его втягивали в разговор, отвечал односложно «да» и «нет». Чувствовалось, что общение – любое – тяготит его. Иногда дежурные сестры докладывали на утренней пятиминутке, что Виталий ночью не спал. Врача нарколога не могло не насторожить такое поведение больного: слово «депрессия» само просилось в графу «дополнительный диагноз». Но назначение антидепрессантов не поменяло общей картины: Виталий по-прежнему мало общался, уединялся, занимаясь хозяйственными делами. За месяц до выписки в палату Виталия «заехал» новый пациент, Олег, тоже  оказавшийся бывшим военным; они разговорились и сблизились. Похожее прошлое объединило их: тот тоже бывал в «горячих точках». На психотерапии они сели рядом в психотерапевтическом кругу; Виталий немного рассказал о себе. Постепенно, день за днем, он разговорился. Обсудили его проблемы, что были «родом из детства», поговорили о личной жизни. Он не винил жену в разводе, винил себя, понимая, как нелегко жить с алкоголиком. Голос Виталия теплел, когда он делился с группой ощущениями от общения с дочкой, которая изредка навещала его в больнице.  От расспросов «о войне» уходил, что, впрочем, всегда было свойственно фронтовикам,  хотя группа советовала «поговорить об этом, не носить в себе то, что тяготит».  Казалось бы, депрессивная симптоматика ушла, выпить Виталия не тянуло, но что-то подсказывало врачу: все не так хорошо, как кажется. Лечение он продолжал получать. В конце февраля потеплело, подтаяло; запахло весной. Ощущение весны у пациентов пробудило тягу к спиртному, начались самовольные уходы из отделения. Накрыло и Виталия: в наркологии есть понятие flash back, когда на совершенно чистом фоне вдруг возвращается «белая горячка».  Вечером он начал озираться, затем запрыгнул на тумбочку и, зло матерясь, стал стрелять из невидимого автомата вниз, целясь под койки. Из выкриков складывалась жуткая картина гибели десанта, когда по парашютистам с земли бьют из пулеметов. Его успокоили, увели в наблюдательную палату, расписали лечение. Виталий метался, кинулся на медперсонал с кулаками; его «прификсировали» к койке, но и здесь он продолжал сопротивляться своим галлюцинациям. Суть  бреда лежала на поверхности: гибель отделения, которым командовал Виталий и его бессилие что-либо изменить сформировали в нем чувство вины.  «Они все там, а я живой», -  плакал он, и жутко было от его стона…   Медсестра  сделала  назначения, но все равно: уснул Виталий только к утру. Проснулся к обеду. Психоз оборвался; вымотанный им больной неподвижно лежал на койке, дремал или смотрел в потолок. Через пару дней он вновь пришел на занятия групповой психотерапии.  И вновь отмалчивался, когда предлагали обсудить структуру его недавнего бреда. К сожалению, то, что тяготило его, сорвав защитный клапан в психозе, вышло не полностью: Виталий продолжил жить с воображаемой виной. Эта мысль, высказанная психотерапевтом и поддержанная группой, разозлила Виталия: он встал и ушел. На последующих занятиях к теме войны больше не возвращались. Вскоре  подошел день выписки. Виталий попрощался с Олегом, лечащим врачом и психологом, унося с собой боль и непроработанную проблему. Наркологи не сговариваясь, решили – Виталий вновь приедет «по Скорой»…
    Ближе к лету в отделение поговорить с врачом зашел Олег. Ему стала сниться водка,  и он очень боялся опять запить. Получив врачебные рекомендации, Олег рассказал, что Виталий после выписки вновь запил, а потом повесился в заброшенном сарае. В записке рядом с телом прочли: «я теперь тоже там».
«Я НЕ ЗАПОЙНАЯ»
      Алкоголизм – не только запой.  Он принимает различные формы. Например, постоянная ежедневная алкоголизация характерна для второй стадии алкогольной болезни.
     В наркологическом отделении  на групповой психотерапии пациенты рассказывали свою «алкогольную автобиографию». Подошла  очередь Веры Антоновны. Ей за семьдесят. Пьющие редко доживают до такого возраста. Она алкоголиком себя не считает.
     - Я родилась после войны, - начала Антоновна свою рассказ, - отец с утра шел в депо, мать работала на станции буфетчицей. Сколько ее помню, всегда была выпивши. Вечером приносила с буфета спиртное: сливала недопитое посетителями из рюмок в бутылку с пробкой, прятала за комодом, отец не знал. А чтобы я ему не сказала, мне наливала. Так я приобщилась с  материнского благословения. Она по пьянке  и умерла: под Новый год в своем буфете приняла, у подружки Симы дома усугубила. Разругались они, мать хлопнула дверью, ушла. Глядь, без валенок. Валенки  у Симки забыла. Гордая,  решила не возвращаться, пошла домой  по снегу в чулках. На дворе декабрь. Отморозила пальцы-то, ей в железнодорожной больнице их отняли, а тут гангрена. Так и умерла мама. Отец вскоре с другой женщиной сошелся, я восьмилетку закончила, устроилась продавщицей  в продуктовый магазин. С грузчиками в подсобке часто наливали, директор меня взял «на карандаш». Потом недостача, «дело» завели, чуть не посадили: дескать, выручку пропила. Слава Богу, на меня свалить не удалось, следствие на бухгалтершу вышло. Но за пьянство меня из комсомола исключили. С тех пор не люблю магазины, на рынке торговать лучше. Воздух свежий. И как не выпить, например,  в дождь, в мороз «для сугреву»? Святое дело!  Если вам с рынка кто скажет, что не пьет – плюньте ему в глаза! Там на рынке я с мужчиной сошлась, с мясником. Он меня молодую да раннюю приглядел, свежим мясцом угощал. Водочку любил. Только  дурной был:  когда пьяный, задирал мужиков, в драку лез. И мне  сильно доставалось, здоровый,  даром что мясник. Челюсть мне сломал, зубы выбил. За то, что «гульнула» с шофером, а он меня болезнью «наградил».  Ушла я от мясника.  Три года, однако, прожили. Дочь у меня от него. Она умница, вообще не пьет, на меня насмотрелась. Муж у ней, сын, а со мной возится, по врачам таскает. Сердце мое больное, аритмия, давление.  Не запойная я.  Запойные это алкоголики, а я не алкоголик. Есть которые пьют неделями, а потом месяцами в рот ее не берут. Я не такая. Мне надо чтобы каждый день. Я вечером с рынка шла, бутылочку брала: за ужином половину осиливала. Назавтра вечером допивала. Я тихая. Но однажды полбутылки уронила, из-за кошки-дуры водку разлила. Вот я злая была, чуть от злости не лопнула,  кастрюлю об стену ахнула… Голова закружилась, в глазах померкло. Но отлежалась. Мы тогда в гостинке жили, я только ушла на пенсию. Поговорить не с кем. Выпьешь, не так скучно. Дочь видит, что усугубляю, утром на работу идет, меня на ключ закрывает. В гостинке стены тонкие; я розетку выверну, соседу деньги передам. Он бутылочку купит, мне в дырку пропихнет. Я розетку на место вставлю. Дочь  с работы приходит, я пьяненькая. Не может понять, где взяла, денег-то не дает.  Я стала подрабатывать, с соседским малышом сидела нянькой. Пете два с половиной, родители оба работают. Приплачивали мне за досмотр: им хорошо, мне копеечка на водочку. Только скучно с ним, маленький он еще, ничего не понимает. Спасибо, подруга Рая заходила: мы с ней на рынке на свежей рыбе раньше стояла. Иногда принесет чего выпить. Однажды приходит в обед с крепленым вином, а Петенька, птенчик, только вот уснул… Я стаканы принесла, а разлить не успели: принесла нелегкая Петькиного папку, проведать решил. Вино увидел, накричал на меня. Мол, деньги плачу тебе, Вера, а ты пьяная с ребенком. А я ему говорю, он накормлен и спит, что такого - то? Он Райку выгнал, вино в детский горшок вылил и ушел. Рая снова пришла, а вино в горшке… Подумаешь, Петя перед сном в него покакал: он маленький, все в нем чистое. Мы через марлю процедили то вино и выпили. А вечером Петин отец меня рассчитал. Я дочери рассказала историю, та в слезы. И уговорила меня лечиться, как будто я алкоголик какой. А я не запойная!
    Наступившую после рассказа тишину никто не решился прервать. Чувство брезгливости испытали даже видавшие виды больные. Алкоголизм ведь не только запой, «белая горячка», эпилепсия. Он и крепленое вино в детском горшочке.

«СТРЕЛЯТЬ ТЕБЯ, ДОКТОРША, Я ПРИШЕЛ…»
 17 мая 1985 года вышло  Постановление ЦК КПСС Советского Союза «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». Несмотря на головотяпство в его реализации, в стране возросла производительность труда, уменьшилось количество бытовых преступлений.  С тех пор 17 мая отмечается как  День борьбы с пьянством. Иногда действительно борьбы.
    - К врачам-наркологам у некоторых пациентов двойственное отношение, - начала рассказ врач, всю жизнь занимающаяся лечением наркологических больных,  - Умом они понимают необходимость трезвости. А на бессознательном уровне ей сопротивляются, таят обиду на человека в белом халате. Если такой больной, пролечившись, не пьет несколько месяцев и  «сорвется» - он будет опасен для окружающих. И может своему врачу, как сейчас говорят, «предъявить». Был у меня такая ситуация в начале 90-х… Я тогда заведовала наркологическим отделением при промышленном предприятии. Лечился такой пациент, Геннадий, агрессивный.  Он госпитализировался неоднократно, а когда после лечения «срывался», избивал жену. Она писала на него заявления в милицию, его там знали, и он там, к сожалению,  многих знал. Но в наркологическом отделении был незаметный, тихий, вежливый: сдерживал свою агрессию. В очередной раз  пролечился,  выписался. На три месяца мы забыли о нем.  Но он о себе напомнил…
    В тот майский день я сидела у себя в кабинете, проверяла истории болезни. За моей спиной скрипнула дверь, запах перегара заполнил кабинет. Я обернулась. Передо мной, пошатываясь, стоял пьяный Геннадий с авоськой в левой руке. Сверху, на продуктах, прямо как в фильме «Бриллиантовая рука», лежал пистолет Макарова.
- Стрелять тебя, докторша, я пришел, -  улыбнулся Геннадий, взяв оружие в правую руку. Направив пистолет на меня, прищурил левый глаз. Не скажу, что вся жизнь промелькнула передо мной. Ничего не промелькнуло. И страшно не было. Я просто не понимала, что происходит.
     Сухо щелкнул боёк. Выстрела не последовало. Вот тут мне стало страшно; взмокли и затряслись руки.  Геннадий передернул затвор и вновь нажал на курок. Опять осечка.
- Ну и ладно, - сказал он, убирая пистолет в авоську, - Давай, доктор, лучше пива выпьем…
- У меня пива нет, - прошептала я.
-У меня тоже нет, - сказал Геннадий.
Осознание, что я жива, придало сил. Мозг лихорадочно искал выход из ситуации.
- А давай медсестру за пивом пошлем? Я ей денег дам, - предложила я, косясь на пистолет. Геннадий ответил согласием. Открыла дверь, позвала медсестру. Геннадий спрятал авоську за спину.
- Леночка, купи нам пива, сейчас из сумки деньги достану, - тоном, не требующим возражений,  произнесла я, глядя в лицо Лены, подмигивая так, чтобы Геннадий не видел. Взяла сумку, достала кошелек, подошла к медсестре. Сунула в руку деньги, беззвучно прошептала  милицию вызвать. Лена,  кивнув в ответ, исчезла за дверью.
Оставалось ждать. Геннадий, не чуя подвоха, тупо мечтал о пиве.
- Гена, пока сестра за пивом идет, расскажешь, где пистолет взял? – поинтересовалась я.
- Мент знакомый дал. Мы с ним за гаражами  водки накатили, я пистолет попросил, тебя попугать. Он дал, но патроны вытащил.
Все поплыло у меня перед глазами. Сказать, что гора свалилась у меня с плеч – не сказать ничего.
     Минут двадцать мы говорил ни о чем,  пока Гена томился в предвкушении пива. Потом приехала милиция, его задержали, оружие изъяли. Завели уголовное дело. Меня вызывали для показаний, и все закончилось, как и должно было закончиться для виновных: судимостью и сроком. А потом завод, при котором было мое наркологическое отделение, обанкротился, отделение закрыли.  Я до пенсии работала в приемном покое наркологического диспансера…. Много чего было. На угрозы внимания не обращали, это привычное дело.  В приемном покое в меня больной пишущую машинку кинул, другой искусал, руку зашивали…  Борьба с пьянством как на передовой. Я о себе говорю словами героини старого советского фильма: пьяными битая, бандитами стреляная. Что с них взять: алкоголизм – психическое заболевание.               

УЖАС, КОТОРЫЙ ВСЕГДА С ТОБОЙ
     Жизнь страдающих алкогольной зависимостью порой страшнее сюжета голливудского фильма ужасов. Употребляя спиртное, люди превращаются в монстров, не осознавая этого. Пьянство – ужас, который всегда с тобой.
   Она переехала в старый деревянный двухэтажный барак лет тридцать назад. Жильцы сами ставили стенки, разгораживая комнатки.  Имени Груши никто не знал. Говорили, что в первое лето жизни здесь она выходила вешать бельё в китайском халате с вышитыми грушами. К ней и прилипло – Груша. Муж работал на заводе, попал под сокращение. В 90-е увольняли  даже  непьющих, а он пил. Груша тоже прикладывалась. Они и познакомились на пьянке.  На свадьбе Груша выпила две бутылки водки, гордясь, что «ни в одном глазу». Не ведала, что подтвердила этим диагноз хронического алкоголизма.  Семья употребляла. Он сдавал металл, она в поликлинике мыла полы: на «выпить» хватало. Теплыми летними вечерами хрипящий магнитофон выставлялся на подоконник. Три аккорда выносили мозги соседям.  Родилась дочь. Если девочка не засыпала, плакала, в бутылочку наливали вино, надевали соску… Шли годы. От алкоголя муж, как мужчина, сильно сдал. Стал ревнивым.  Грушу, напротив, алкоголь возбуждал, растормаживал. Ревнивый супруг с  кулаками гонял ее по округе. Дрались, мирились, наливали… Однажды в мае запой для него  кончился эпилептическим припадком, «Скорая» повезла в наркологию. Он испугался. Два месяца лечения в наркологическом отделении пошли на пользу:  исчез землистый цвет лица, набрал вес. Впервые за десятилетия мозг жил без спиртного. Выписался, а дома сюрприз: чужой  мужик на диване с пьяной Грушей. Драка. Муж оказался сильнее, сгреб гостя  в охапку, выкинул их в окно, затем и вещи его спустил со второго этажа. Обошлось без травм. Семья воссоединилась.  Отмечали неделю.  Дочка росла, копируя материнское поведение. Куклы у нее выпивали, зайчики дрались, вылетая в окна. Соседи говорили Груше, что дочка  подбирает окурки, допивает из найденных во дворе бутылок… Та ругала дочь, но слова отлетали как от стенки горох: живой родительский пример перевешивал. Супруг снова запил. «Скорая» не успела: эпилептический припадок спровоцировал второй, третий. Изношенные сосуды алкоголика не выдержали генерализованного эпилептического статуса. Муж Груши умер от кровоизлияния в мозг. Хоронили всем двором; пьяная Груша ползала на коленях у гроба. Со смертью кормильца доход уменьшился.  Дочь второклассница приносила из школьной столовой кусочки хлеба, мать перешла на «пушистика». За десять рублей у соседки покупала пластиковый стаканчик разведенного водой стеклоочистителя и сигарету. Есть стали меньше, пить – нет. «Белая горячка» пришла нежданно, но, в отличие от покойного мужа, Груша сбежала из наркологического отделения. Летом ей повезло: устроилась «на подхват» в шашлычку. Где подметет, где посуду помоет. Объедки – домой. Осенью привела к себе незнакомца. Пьянствовали с ним пару недель, пошел дочку из школы встречать. С тех пор не видела Роза ни дочери, ни незнакомца. Завели уголовное дело по факту исчезновения ребенка. Роза горевала, но не долго: пьющий человек должен пить. Вновь «Скорая» привезла ее в наркологию. Вновь самовольный уход…   Прошло пять лет.  Девочку не нашли. Завела было собаку, скучно дома одной.  Новый ухажер песика прирезал, приготовил шашлык. Выпили, помянули.
     С годами Роза сдала: обрюзгла, отекли ноги. Водку душа не принимала, требовала вина или пива. И без мужика плохо было; подобрала какого-то пьяным у автовокзала, привела к себе, отмыла. Вроде ничего на лицо, но памяти нет совсем. То говорит, что он сейчас на пароходе, то кричит, в больнице.  На пиво налегал. Если не хватало, бил Розу, пока не принесет. Решила избавиться от сожителя, определить в психиатрическую больницу. Повела туда. Не взяли. Сказали, он спившийся алкоголик с корсаковским психозом. Место ему в интернате для хронических психических инвалидов. Очередь на два года вперед. Быть битой не хотелось. Купила Груша соседским мужикам водки, чтоб отвели сожителя там, где подобрала – на автовокзал, попросив отлупить напоследок.
     Теплыми осенними деньками сидела пьяненькая Груша на лавочке возле барака, смотрела на облака, думала о невезучести своей.  А зимой, под Новый год, пошла однажды ночью за вином. Купила, но железную дверь барака открыть не смогла: примерзла дверь. Так на крыльце  и замерзла. Труп обнаружили утром.
     В этом рассказе ничего не приукрашено. Тридцатилетняя история пьянства уместилась в наркологическую Истории болезни. Имя Груши там тоже есть. Но, соблюдая врачебную этику, не будем его называть.
         ХМЕЛЬНАЯ МОЛОДОСТЬ
      Ежегодно с 2005 года в современной России 11 сентября отмечается Международный День трезвости. Алкоголизм – хроническое неизлечимое заболевание.  Пациенты, пролечившиеся в наркологии и ведущие трезвый образ жизни – не редкость. Для них  трезвость – основа всего.  Стоит выпить – уйдешь в запой. Потеряешь семью, работу, здоровье. Чтобы не сорваться, они принимают лекарства.
     …У врача-нарколога на приеме сидит Виктор, пожилой мужчина. Он в трезвости более тридцати лет, но возникло желание выпить, пришёл за поддерживающим лечением. Лечение расписано, даны рекомендации. Он медлит уходить…
    - Знаете, в 2000 году я был на грани срыва. Уже пять лет прошло, как выписался из наркологии, не употреблял, но осенью сильно потянуло выпить, аж зубами скрипел.  Как прижмет, лез под холодный душ или бегал по стадиону до изнеможения…   После работы решил заехать в наркологию, посоветоваться,  свернул на заправку, пистолет в бак сунул, слышу:
    - Витя, привет! Не узнаешь?
     Узнал Толика, вместе учились на химическом факультете. Хороший парень. Вдвоём чудили по юности. Брагу ставили за пятнадцать минут. Включаешь стиральную машинку, туда воду, сахар, дрожжи и специальные химические познания. Любили выпить, не спорю, но дипломы получили. Он в лаборатории работал, я пошел на производство. Толя  женился, через год развелся, переживал очень. Было нам чуть за двадцать.  Отец у меня штурман, ходил в загранку. Однажды пароход из рейса задержали  на рейде. Мы отца дома ждем, стол накрыли. Белая крахмальная скатерть. Фарфоровый сервиз.  Горячее, холодное, закуски. Шампанское, вина, водка, коньяк. Хрусталь. Звонок в дверь, открываю, а там пьянющий Толик. Как раз развелся, напился и пришёл ко мне поплакать в жилетку. Не до него нам было тогда. Он понял, обиделся,  как за край скатерти дернул! Вся красота на полу. Мать в слезы, я его за дверь, поймал такси, довез до дома. Всё! Мы не общались  пятнадцать лет, до этой встречи на бензоколонке… Заправились, отъехали, разговорились. Он о себе: женился, работает, тестирует моторные масла. И говорит:
    - Вить, прости меня за тот погром. Проспался, не знал, куда от стыда деться. Дал себе слово не пить, не пью уже пятнадцать лет. Я очень виноват перед тобой, твоей семьей. Прости,  пожалуйста.
     - Да ладно, Толя, о чём ты, давно  уже прощено и забыто!
     Во как! Не пьет! А мне  выпить хочется, готов предложить ему отметить встречу… Вы, доктор, знаете, я за пятнадцать лет три раза по «Скорой» в наркологию поступал. Никак понять не мог, что студенческие годы прошли. На лакокрасочном производстве, где я работал, спирта вагон! Я понемногу сливал в грелку, выносил из цеха. Начинал в пятницу, в субботу продолжал, в воскресенье не пил, чтобы в понедельник трезвым выйти на работу. Но схема сломалась: продолжал и по воскресеньям. Однажды не вышел в понедельник, позвонил заведующему лабораторией, что батарея лопнула, обошлось. Но внешний вид не скроешь. Присматриваются, принюхиваются: я в запое. Завлаб правильно сказал: спиваешься, Витя, на глазах, думаешь, никто не видит? Дома скандалы начались; я стал, как Менделеев, в лаборатории ночевать. Ночью грел на спиртовке чай, а шторка загорелась. Потушил, но сработала сигнализация, примчались пожарные. Написал заявление по собственному, пришлось оплатить вызов пожарной машины… И тут поехала крыша. Несколько ночей не мог уснуть, казалось, за дверью мертвец. Потом он вошёл, я под диван. Слава богу, жена вызвала «Скорую». Привезли в наркологию, в наблюдательную палату. Помню, что капельницы меня не брали, но потом все же уснул. Утром перевели в обычную палату. Там работяги и люмпены лежат, а я же «белая кость» – инженер, химик! Алкоголиком себя не считал, думал, некачественным спиртом отравился.  Хамил медсестрам, меня выписали за нарушение режима. Все плохо: работы нет, поставили на наркологический учет. Спасибо жене, нашла место учителя химии. Не пил я месяц, пока помнил про мертвеца. Потом все забылось, началось по новой. Из школы меня уволили через полгода, я в запое неделю прогулял. Снова «белая горячка», снова наркологическое отделение. Откачали. Лежу я в палате и думаю, что второй визит на больничную койку, вероятно, не случаен. Но алкоголиком себя по-прежнему не считал, хотя на психотерапии врачи нам на пальцах объясняли, что это болезнь. Прошёл двухмесячный курс лечения. Устроился по специальности.  Год не пил, сорвался, запой. В третий раз лечился осмысленно, признал, что являюсь алкоголиком.
     Стоим у бензоколонки я и Анатолий. Свою трезвость он оплатил ценой  скатерти с фарфором и хрусталём, а я тремя «белыми горячками» и увольнениями.  Дорого. И  желание выпить у меня резко пропало, а ведь чуть не сорвался после пяти лет трезвости. Спасибо, доктор, что выслушали…
     Он закрыл дверь, а нарколог подумал, что человеческое общение иногда важнее лекарств…
ДЕЛО ВСЕЙ ЕГО ЖИЗНИ
      Курение, к сожалению, составляющая образа  жизни многих людей, хороших и разных.  Главное знают все: сигарета приводит к онкологии, к инфаркту, к инсульту. Но каждый считает, что именно с ним подобного не случиться. А между тем курение, привыкание к табаку практически ничем не отличается от наркотической зависимости.
      После восьмого класса он решил, что уже большой и уже можно,  и  стащил вечером у отца из пачки одну сигарету. Утром, в школе, еле дождался большой перемены, зашел за угол школьного здания, достал сигарету и попросил прикурить. Здесь собирались курящие старшеклассники. Первый опыт принес кашель и слезы, но он не сдался. Деньги, которые давали ему родители, стал тратить на сигареты. Его выдал запах. Учительница сказала родителям, те приняли меры. Он перестал курить часто, но не бросил. Зачем? Сигареты приобщали к кругу избранных для курения за школой. Правда, появились синяки под глазами, но он много учился, чтобы поступить в институт. Его привлекала техника. Собственно, курение было его единственной слабостью. В начале восьмидесятых он поступил в институт и понял,  что механика дело всей его жизни.
      Студенческая жизнь захватила его и понесла. Курили все, везде и много. Он тоже. Перед занятиями, в перерывах между парами, после занятий. В общежитии у друзей. Вечером, провожая девушку домой. Перед сном. И обязательно утром, потому что первая сигарета всегда пьянит. К третьему курсу у него  появился сухой кашель; он списал все на простуду. В ходе диспансеризации терапевт диагностировала «бронхит курильщика». Он надумал бросать курить. Но совпало: в институт с курсом лекций из Ленинграда приехал старый академик, отец-основатель технической школы, целого направления механики. Ректорат «носил его руках», разрешая ученому всё. Блестяще вычитывая курс лекций студентам и аспирантам, «зубр» курил  папиросу, мерно вышагивая у доски, а когда она догорала, прикуривал следующую. Обаяние и интеллект академика не мыслились без «Беломора» в руке; студенты кинулись подражать. Ученый уехал, а курение осталось, намертво вплелось в поведение героя рассказа. Вскоре он женился, а через два года окончил институт и пошел трудиться на производство. Он изобретал, улучшая производственный цикл, механика ведь дело всей его жизни. Рождение дочери принесло бессонные ночи, с обязанностями инженера он справлялся, практически не вынимая сигарету изо рта. Возникла идея диссертации. Он оправдывался перед женой, не вносящей табачного дыма: мол, нагрузка большая, а сигарета успокаивает, снимает напряжение, расслабляет.  О том, что начал болеть желудок, он жене не говорил. Работал и курил много. Обосновал теоритическую базу своей работы. Нашел научного руководителя. Набросал параграф первой главы. Тот посмотрел и одобрил. Они перекурили это дело, пожав друг-другу руки.
     Когда обанкротился и замер завод, он нашел частное производство. В принципе все было тоже, только масштабы поменьше.  Как обычно,  улучшал технический процесс, сутками не покидая цеха. Когда работаешь не до еды, правда? Сигарету в зубы и вперед. Потошнит и перестанет.  Дописывал первую главу диссертации.
     Ночью стал просыпаться и курил в туалете.  Покурив, включал компьютер, открывал файл диссертации. Доказательная база теории в первой главе, новаторская техническая  составляющая второй главы, весомая экономия ресурсов в третьей…  Не зря дневал и ночевал в шумном цехе! Скоро и защита. Дело всей жизни. Перекурив, ложился спать: без этого не уснуть.
     Правда, обратил внимание, стали ноги уставать. Раньше ходил по цеху целый день, сейчас труднее передвигаться. Он объяснял это возрастом.
     С недавних пор на работе курил в одиночестве: молодые инженеры или не курили, или побросали, начав ходить в модные нынче «качалки». Ну, каждому свое. Он остался верен студенческой юности.  И вообще, надо бы пообедать, а то изжога замучила. Перекурив, пошел в буфет и практически заставил себя поесть. Аппетита давно уже не было. Заметил: стал отказываться от вторых блюд, потому что больно  глотать и отрыжка. Обходился жиденьким супчиком. От этого, видимо, и похудел.
     Ночью перед защитой он долго ворочался, не мог уснуть. За окном мела метель, шквальный ветер бил в окно.  Тихонько встал, включил компьютер, просмотрел работу. Защита пройдет отлично! Он привычно закурил, затянулся, но позыв на рвоту заставил его кинуться в туалет. Унитаз наполнился свежей кровью, рвота не прекращалась. Проснулась жена, вызвала «Скорую». В связи с непогодой машина пришла к утру, но было поздно. От кровопотери он скончался. В кабинете экраном компьютера светилась диссертация, у клавиатуры лежала пачка сигарет. Дело всей его жизни… Патологоанатом диагностировал рак желудка, вызванный курением.

 




               



















•