Короткая история бога Гунь-Ши и вдовы Ани-Хо.
У прекрасной юной Ани-Хо умер муж -старый аптекарь Во-Е. Дабы свершить положенные случаем ритуалы, взяв с собой, как пристало порядочной женщине, наперсницу На-Си, молодая вдова отправилась в южную провинцию, к храмам старых богов, что почитались её кланом с древних времён. Удалившись от назойливых глаз соседей, подруги оставили изображать траур и в удовольствие проводили своё время. Более докучливых богослужений их занимали орхидеи, цветущие у искусных садовников, волшебные истории, рассказываемые бродячими певцами, да каменная резьба священных камней, поставленных в незапамятные времена забытым ныне богам.
В одно утро Ани-Хо не спалось. Было ли тому причиной молодое вино или улитки в соусе прохок, но всю ночь юная женщина не сомкнула глаз. И не ясно было, что за чувства беспокоят её сердце, то ли тоска, то ли страх, то ли предвкушение великих перемен. Едва высветлило небо, она покинула постоялый двор и отправилась к утёсу встретить молодое солнце.
Тропинка вилась меж стеблей высокой травы чамду, чьи метёлочки были густо усыпаны капельками росы, отражавшими розовеющее небо. Ночью севшее на землю облако туманом стекало в долину, и открывались взору золотящиеся возрождающимся солнцем недалёкие скалы.
Дорожка сделала последний изгиб и вдруг Ани-Хо увидела юношу. Он танцевал на каменных плитах, устланных на самом краю обрыва. Лёгкий ветерок играл его длинными волосами; совершенное и, словно сотканное из света тело, двигалось с грацией тонконогой газели, от его улыбки солнечные лучи превращались в бабочек, а сияние зелёных глаз возвращало миру яркие краски. Неведомое ранее пламя охватило молодую женщину. Словно вернулась жизнь в иссохшие долины, словно высохший сосуд наполнился живительнейшей влагой, так ощутила она наполнившее её чувство. Но тут солнце полностью выкатилось из-за горизонта, и юноша растворился в его свете.
Бегом Ани-Хо бросилась в свою комнату, безуспешно пытаясь унять выскакивающее из груди сердце, боясь и стремясь одновременно позволить невиданной любви захватить её полностью.
- А скажи мне, милый человек, – за завтраком обратилась она к владельцу комнат – не знаешь ли ты, что там было, на восточном склоне? Похоже, что камни обработаны человеком и положены там специально.
- Ваша правда, светлейшая госпожа. Моя прабабка сказывала мне, что во времена её детства там ещё стоял храм Гуня, внука небесного императора, бога рассвета и молодого огня. Приходили к нему просить одного – вернуть жизнь в потерявшие её сердца. Приходили туда и невинные девушки, и пожилые вдовицы, и юноши, и старцы. Все, кто потерял и любовь, и смысл, и само ощущение жизни. Об одном том и молили его. И, сказывают, редко кто уходил оттуда. не получив желанного.
Изменилась жизнь Ани-Хо. Вернувшись домой, днём она напускала на лицо печаль и скорбь траура об ушедшем супруге, а ночью, грезя о юном боге, наполнялась жизнью. Много прибавилось забот – теперь нужно было самой вести дела аптеки: проверять приносимые минералы, и травы, и части животных, потребные для снадобий, самой составлять целебные смеси и вести учётные книги. Но ночная часть жизни давала сил в полноте на дела дневные и оставалось ещё для радости.
Чудесным провидением, когда была в столице по делам торговым, попалось ей в руки небольшое изваяние возлюбленного, вырезанное ещё во времена прошлой династии. Хозяин заломил невиданную цену, но Ани-Хо не задумываясь выложила триста ю, сколько приносила аптека за шесть лун непрерывной работы.
Дома приказала она пристроить алтарную комнату, где поставив изваяние Гуня, жгла благовонные порошки, свершала ритуалы подношений и многие часы проводила в мольбах:
- О прекрасный, я недостойная земная женщина не смею мечтать встать с тобою рядом, но любовь моя столь велика, страсть моя столь велика, что боюсь сгореть в этом пламени, страшусь потерять последний рассудок. Молю тебя, снизойди прекрасный, подари мне малыша, чтобы хранил он твои черты, чтобы со мною рядом было земное воплощение твоё, что украсит и жизнь мою, и утешит в старости, и подарит смысл моим дням.
По прошествии трёх лет решила она снова посетить чудесные камни, где впервые встретилась со своим божеством. Привязав к груди статуэтку, дабы не расставаться с ней ни на миг, отправилась в путь кратчайшей дорогой и по прошествии десяти дней достигла памятного постоялого двора
Едва стали тускнеть звёзды, прекрасная Ани-Хо стояла на плитах забытого храма. Камень приятно холодил стопы. Сбросив одежды и прижав к себе статуэтку, она наслаждалась утренним ветерком, овевавшим пылающее жаром тело.
- Молю тебя…
Едва порозовело небо, статуэтка стала расти, и вот, уже не сказочный призрак, сотканный из света, но во плоти предстал пред ней Гунь-Ши. В живые глаза смотрела она, для неё одной сияла его улыбка, и тёплые руки ласкали её тело…
По прошествии срока, положенного творцом мира, в своём загородном имении Ани-Хо родила девочку и нарекла её Уль-Чи. Не всё было гладко: малышка прикусывала грудь, сосцы нещадно болели, но Ани-Хо смазывала трещинки притирками, гляделась в её глаза, узнавала любимые черты и боль отступала.
Много часов проводила она в алтарной.
- Вот твой папа – говорила она несмышлёной крошке, показывая старую статуэтку – Ах, если бы ты смог снова оказаться рядом со мной! Ах если бы позволил показать тебе это чудо - маленькую Уль. Ах если бы только…
Минуло несколько лун. Уль-Чи стала тянуть свои ручки и научилась зажимать в кулачке своих куколок, погремушки, да и всё, что оказывалось доступно. Как-то мать отвлеклась и девочка схватила с алтаря тёмную резную фигурку. В тот же миг вдруг силою солнца запылали лампадки, вверх устремились дымы курильниц, раздался перезвон золотых колокольчиков, и вместо статуэтки предстал перед ними воплощённый Гунь-Ши.
Завершились брачные ритуалы. Гунь-Ши стал называться господином Си. Ани-Хо была рада, но уже не было того счастья, что грезилось в мечтах. Аптека, больные, да и сама Уль занимали много времени и сил.
-Любимая, пойдём встретим солнце – говорил ей Гунь-Ши.
- Ты что, знаешь как я плохо спала из-за малышки этой ночью!…
- Милая, пойдём послушаем шелест волн.
- Да, хорошо, я там проверю приходные книги…
Ещё случались ночи любви, ещё бывали дни радости, но всё чаще сыпались упрёки:
- Ах бездельник, я же не могу тянуть всё хозяйство, начни уже добывать деньги. Все эти твои стихи и философия плохо превращаются в серебро!
- Взгляни, я написал новые строки…
- Знаешь, наш сосед изобрёл новую уборную. Описал бы ты её красиво, как ты умеешь, чтобы представить императорскому управляющему. На этом можно было бы неплохо заработать.
Господин Си занялся хозяйством, освоил ремесло и днями возился с детьми, но Ани-Хо так и не стала довольнее.
Всё плотнее становился господин Си. И дворец своего деда вспоминал как давнишний сон. И забыл танец света. Брюшко и лысина, и всё реже улыбка касалась его губ. И лишь на рассвете неясное чувство возникало в груди, и становилось легко и немного грустно.
Этой зимой Ани-Хо отправилась погостить на острова, в имение старшего компаньона своего первого мужа доктору Ва-Линь. Как же ей нравилось это имение. Как же ей нравились долгие степенные беседы со старым доктором. Как же ей нравилось сидеть в его спальне, которую он совместил со своим кабинетом и библиотекой, и листать старые трактаты по медицине. Как же ей нравилось бродить с ним за руку по ухоженным аллеям.
-Ах, какой достойный и состоятельный господин. Как жаль, что он женат. Вот бы мой муж был хоть немножечко похож на него, и мы могли жить как пристало достойным людям – думала она отправляя мужу письмо с описанием здешних красот.
В один из дней, закончив очередное письмо, Ани-Хо не смогла вспомнить куда положила сургуч. Она позвала слугу и отправилась в спальню к доктору Линю. Найдя на столе сургучный брусок, подивилась его цвету, но разогрев на огне, запечатала свиток и наказала немедля отправить.
Стук копыт затих вдали, когда доктор Ва-Линь, подвязавшись полотенцем вышел из своей ванной.
- Ах, милая моя – сказал он, увидев под рукой Ани-Хо брусок, что та приняла за сургуч – будь крайне осторожна с этим снадобьем. Хорошо, что ты держала за обёртку, а то боюсь даже я уже не смог бы тебе помочь. Мне прислали его совсем недавно. Оно поднимает внутренний ветер. Достаточно лёгкого касания к стопам расслабленного, чтобы поднять его на ноги…
Господин Си получил письмо поздним вечером. Как бывало, он согрел сургучную печать в ладонях, прикоснулся губами, но не успел сломать – словно молот ударил в сердце, хрустнули рёбра и алая кровь залила ночной халат…
Лучи разгорающегося солнца проникли в опочивальню и сперва высветили валяющееся навзничь обрюзгшее тело господина Си, потом скользнули дальше и отразились от большой бурой лужи, растекшейся по каменному полу. Свет отразился радужными брызгами и собрался в человеческую фигуру. И вот, сотканный из рассветного солнца юноша уже стоял посреди комнаты, и оглядывался, удивлённо улыбаясь.
- Какой странный сон – подумал Гунь-Ши увидев тело господина Си.
Юноша улыбнулся и несколько радужных бабочек запорхали по комнате.
Солнце вышло из-за горизонта, и в его полном свете Гунь-Ши растворился, чтобы снова явиться тем, кто попросит его наполнить их жизнь светом и смыслом.