Глава 270
Как я писал уже, Фуке, чтобы угодить Королю, велел внести в планы укрепления крепости Бель-Иль изменения, согласно которым, укрепления стен, обращённые к берегам Франции, следовало ослабить, а укрепления стен, обращённых к морю, усилить. Я предпринял меры для того, чтобы работы по укреплению стен, обращённых к морю и, соответственно, к Англии, осуществлялись, тогда как работы по ослаблению стен, обращённых к берегам Франции даже и не начинались. Это было для нас в нашем теперешнем положении очень удачно, в особенности то, что перемещения пушек также не было осуществлено. Бель-Иль мог великолепно защищаться от нападавших с любой стороны, будь то Англия, или Франция. Так что за оборону крепости я не опасался, ведь сомнительно было, что Король бросит на штурм острова-крепости все свои морские силы, которые были пусть и более многочисленны, но уж точно не более быстроходными, чем военные корабли Фуке, отлично вооружённых и оснащённые лучшим такелажем, приспособленным для каперских экспедиций против торговых судов тех стран, которые не являлись нашими прочными морскими союзниками, то есть, строго говоря, против любых иностранных кораблей. Кроме того, на кораблях Фуке служили лучшие канониры Франции, отчаянные, бесстрашные, преданные суперинтенданту и умеющие быстро перезарядить и навести пушку, попадающие в основание грот-мачты корабля противника при любой качке самое худшее со второго выстрела, и успевающие всадить ядро ниже ватерлинии корабля противника в тот момент, когда эта часть борта корабля лишь на короткое время показывалась над волнами. Так что я мог не опасаться ни штурма крепости с моря, ни морского сражения. Бель-Иль мог считаться неприступным, во всяком случае, до тех пор, пока французский флот не будет оснащён столь же маневренными и отлично вооружёнными кораблями, как корабли Фуке, и с не такой же или с лучшей командой, чем на его кораблях. Корабли подчинялись коменданту крепости, комендант же подчинился мне. Фактически я сделался мятежным хозяином острова-крепости в самом подбрюшье Франции, и был готов к войне с ней на тот случай, если это будет последним оставшимся средством для спасения.
Разумеется, я не хотел этой войны и надеялся на мирный исход. У меня ещё были пути спасения, включая бегство из Франции. Оглядываясь назад, я полагаю, что мне следовало выбрать самый лучший корабль из флота Фуке и немедленно отправиться в Испанию или в Португалию, или хотя бы даже в Италию, в Голландию или куда угодно. Под моей рукой, под властью Ордена Иезуитов, имелись даже весьма обширные и вполне самостоятельные территории в Новом Свете. Но этот вариант я оставлял на самый крайний случай. Во мне проснулся боевой дух. Я понимал, что молодому Людовику XIV не так уж легко будет меня одолеть, я почувствовал себя словно бы монархом небольшого, но сильного островного государства.
«Что ж, не страшно, что мы были вынуждены покинуть материк и перебраться в Бель-Иль, — думал я. — Следует ожидать прибытия военных кораблей, после чего нам представиться случай проверить прочность укреплений Бель-Иля, дальнобойность его пушек и меткость артиллеристов».
Я вспомнил, как король Карл Английский, точнее, его первый министр и по совместительству фаворит, герцог Бекингем, запретил отплытие любых кораблей из всей Англии, чтобы помешать Миледи покинуть Англию с двумя украденными у Бекингема бриллиантовыми подвесками. Этот запрет, конечно, не остановил ни Миледи, ни четверых друзей, выполняющих приказ Королевы Анны. Я загрустил не от того, что Людовик XIV объявил охоту на меня и на Портоса, а от того, что нас было лишь двое, а не четверо. Если бы все мы четверо были вместе, тогда нам был бы не страшен гнев Короля. Вчетвером мы противостояли и Ришелье, и Мазарини, а эти люди были и умней, и опытней молодого Людовика!
Я велел коменданту объявить, что во всей крепости объявляется чрезвычайное положение, что следует круглосуточное дежурство выполнять с особой тщательностью, поскольку имеются сведения, что опасные враги попытаются войти в гавани острова под видом королевских кораблей, что это даже более чем вероятно, причём, во всех гаванях острова одновременно.
— Не впускать в гавани ни одного корабля, даже под флагом Франции! — сказал я коменданту. — Это – провокация, Испания захватила часть наших кораблей и попытается с их помощью захватить остров.
Комендант не поверил моим словам, но этого и не требовалось, достаточно было, что он пока ещё повиновался мне и получил ту версию, которую он должен был озвучить для своих подчинённых.
На следующий день я обратил внимание, что море вокруг острова чрезвычайно пустынно, не было видно ни одного корабля, ни даже захудалой рыбацкой шхуны. По всей видимости, это было следствие сговора или даже предательства. Так или иначе, все корабли ушли из портов Бель-Иля, даже рыбацкие шхуны. По-видимому, комендант что-то такое сообщил им обо мне, либо кто-то из его подчинённых. Впрочем, я понимал, что уже не важно, кто именно меня предал, надо приноравливаться к новым обстоятельствам.
Портос тоже заметил это.
— Послушайте, Арамис! — сказал он вдруг. — Не кажется ли вам, что море выглядит как-то необычно?
— Слишком спокойно? — спросил я, претворившись рассеянным и изобразив, что это обстоятельство совершенно осталось незамеченным мной.
— Не в этом дело! — возразил Портос. — Я вглядываюсь в него и никак не могу понять, что именно в нем необычного, но я готов поклясться, что в нем что-то не так!
— Чайки слишком раскричались? — подсказал я.
— Нет, не то! Чайки всегда кричат, когда видят рыбаков, — с сомнением проговорил Портос. — Постойте-ка! А где все рыбаки? Я не вижу ни одной лодки!
— Вероятно, сегодня в море мало рыбы, — безразличным тоном ответил я, пытаясь сделать вид, что сам не придаю значения отсутствию кораблей и даже не замечаю его.
— Не вижу связи между количеством рыбы в море и количеством лодок с рыбаками, — с недоумением пожал плечами Портос.
— Что же прикажете делать рыбакам в море, где нет рыбы? — спросил я.
— Вот оно что, — проговорил Портос. — Вы, кажется, правы, рыбаки ловят рыбу, и коли рыба закончилась, они уплыли туда, где рыба ещё осталась.
— Видите, Портос, как всё просто? — спросил я, надеясь закончить разговор на эту тему.
— А где же тогда все прочие корабли? — спросил через пять минут Портос.
— Что вы имеете в виду, Портос? — уточнил я.
— Существуют же не только рыбацкие корабли. — неуверенно проговорил Портос.
— К чему вам всё это? — спросил я.
— Надо же на что-то смотреть, когда гуляешь у моря! — удивился Портос. — Иначе какой смысл в такой прогулке?
— Вдыхайте свежий морской воздух и любуйтесь на волны, на чаек… — рассеянно ответил я, вглядываясь в даль и гадая причину этих перемен.
— Но странно не это, — не унимался Портос. — Те два парусника, которые я отправил на материк за говядиной, свининой и другой снедью, они ведь тоже не возвратились, а ведь пора бы хотя бы одному из них вернуться обратно!
Это было такой неожиданностью для меня, что с трудом подавил возглас отчаяния.
— Повторите, Портос, что вы сказали? — спросил я. — Вы отправили оба наших парусника на материк?
— Знаете ли, Арамис, я не могу все время питаться рыбой и курятиной, мне хочется чего-то более существенного, — простодушно ответил Портос. — К тому же вы сами только что сказали, что рыба закончилась! Видите, какой я предусмотрительный? Скоро сюда привезут настоящую снедь, чтобы мы хотя бы могли питаться по-людски, если уж нам приходится торчать на этом проклятом острове, где я просто изнываю от скуки!
—Вы бы хотя бы посоветовались со мной! Хотя бы один парусник оставили бы! Что вы наделали, боже мой! — воскликнул я. — У нас не осталось выбора, мы не сможем отплыть в Англию или Испанию.
— И слава богу! — ответил Портос. — Терпеть не могу морских путешествий!
— Мы погибли! — сказал я и нервно расхохотался. — Портосу захотелось телятинки и поросятинки! Смертью моей я буду обязан вашему аппетиту!
— Погибли? — удивился Портос. — Здесь так худо с продовольствием? С чего такое уныние, Арамис? На худой конец сойдёт и рыба с курятиной, я ей-богу не привередлив, если уж обстоятельства так сложились, только не переживайте из-за таких пустяков.
Я мог лишь грустно улыбнуться ему в ответ, а потом подумал, что нет никакого смысла огорчать его, если это не повысит наших шансов на спасение.
— Я запланировал на сегодня небольшую прогулку по морю, но теперь её придется отложить на неопределенное время, дорогой Портос, — ответил я Портосу. — Теперь мы оказались взаперти на этом острове.
— Это всего лишь до тех пор, пока не вернутся наши парусники, — виновато ответил Портос. — Не так уж долго ждать, я полагаю.
— Дорогой Портос, — ответил я, — мне показалось, что вы скучаете на этом острове, и я планировал на днях его покинуть вовсе.
— Разве мы не ожидаем какого-то важного приказа Короля, о котором вы мне все время говорите? — удивился Портос.
— Приказ? — с недоумением спросил я, ведь я чуть было не забыл, какой легендой я кормил его всё это время. — Ах, да! Приказ. Разумеется, мы ждем приказ. Но он скоро прибудет.
— Черт побери, не по воздуху же он прилетит! Раз мы находимся на острове, значит, приказ Короля привезут на корабле, — рассуждал Портос. — А это означает, что мы сможем уехать с острова на том самом корабле, на котором нам привезут приказ Короля!
— Ваша логика безупречна, — ответил я, не желая объяснять ему, насколько сильно он ошибается. — Мы и вправду можем отплыть обратно на том самом корабле, который привезет нам приказ Короля.
«В кандалах на ногах и руках, — мысленно добавил я, — прямо в Бастилию, или куда ещё похуже! Впрочем, наша судьба зависит ещё и от того, сколько на острове членов Ордена, и насколько эти люди преданы своему духовному генералу».
— Если уж вам так не терпится вернуться, можно раздобыть челнок. Тут ведь есть челноки, — сказал Портос. — Я могу раздобыть нам челнок, я тут приметил один недавно. Для морской прогулки подойдёт, и даже до берегов Франции он нас может доставить.
— Челнок? Во Францию? Нет, плохая идея, — решительно возразил я. — Только не туда и не на таком средстве!
Портос пожал плечами и принялся наблюдать за чайками, как я ему посоветовал ранее.
Я подумал, что не следует и далее так подло обманывать Портоса. Действительно, когда же я начал его обманывать? Поначалу я обманывал его лишь в средствах достижения цели, но цель, к которой он стремился, была вполне достижима! Портос хотел стать герцогом и даже пэром. Герцогом мог сделать его только Король. Но Людовик XIV никогда не стал бы этого делать! Да и какие заслуги могли бы подвигнуть Короля на такую щедрость? Если бы у Портоса была очаровательная дочь, и если бы… Нет! Этот путь был не для Портоса! А других путей в герцогство у него не было! Кроме того, который выбрал я. Если Людовик не может сделать Портоса герцогом, нужен другой Король! Это ясно как день! Так что мои цели совпадали с целями Портоса, хотя он об этом и не догадывался. Но как только я понял, что я разоблачён, а Людовик возвращён на своё место, времени для раскаяний и признаний у меня не было. Надо было спасаться, и спасать Портоса. Если бы я в этот момент признался ему в том, что произошло, он бы понял, что мы просто удираем, спасая свои жизни. Но Портос никогда не удирал, так что сказать ему, что мы едем, чтобы завершить услугу Королю, за которую Портос получит достоинство герцога, было единственным способом спасти его. Но крайне тяжело обманывать человека, который верит каждому твоему слову, в особенности, если это один из твоих лучших друзей, один из настоящих друзей!
— Портос! — сказал я решительно. — Я должен кое-что сообщить вам о наших делах в Во-ле-Виконт.
— Ведь вы же мне уже всё рассказали! — удивился Портос. — Один самозванец покусился на нашего доброго Короля. Мы его схватили и упрятали в Бастилию. Дело было деликатное, поскольку самозванец отдалённо похож на Короля, хотя, знаете ли, я не увидел никакого сходства! Король наш так благороден, его осанка, костюм и всё такое, знаете ли! А этот жалкий человечишка, которого мы связали и отвезли в Бастилию, и в подмётки не годится нашему славному Людовику XIV. Что же тут добавить? О чем тут толковать?
— Поговорить есть о чем, — возразил я. — Но, по-видимому, вы не вполне готовы к этому.
— Понимаю, Арамис, — ответил Портос. — Вы полагаете, что пленник мог вырваться из Бастилии и поднять мятеж? В таком случае нам надо спешить на помощь Королю!
— Портос, видите ли вы судно? — перебил я Портоса. — Ведь это, кажется парус?
— Корабль! — обрадовался Портос. — Да и не один! Я вижу целых четыре! Нет вон ещё! Ба! Да тут целый флот! А вы напустились на меня из-за какой-то пары парусников!
— Да, Портос. Это суда королевского флота! — ответил я. — Военные корабли!
— Стало быть нам не грозит смерть от голода! — обрадовался Портос. — Уж на военных-то кораблях не только вяленая рыба водится!
— Вы правы, Портос! Смерти от голода мы можем не опасаться. Король этого не допустит, — мрачно предрёк я.
— Сегодня на ужин у нас будет поросенок с хреном! — мечтательно произнес Портос.
— К черту поросенка, Портос! — вскричал Арамис. — Портос, объявите тревогу! Канонирам к бою! Ваш голос громче моего, кричите же, Портос! И поспешим в крепость.
— Тревогу? Но почему тревогу? — удивился Портос.
— Потому что это корабли мятежника, которого мы с вами поместили в Бастилию, — солгал я. — Ваше предсказание сбылось, Портос!
— Как же вы об этом узнали? — удивился Портос.
— Подумайте сами! Разве королевские корабли идут на крепость, принадлежащую королю с поднятыми боевыми флагами и с открытыми бойницами? — воскликнул я, увлекая Портоса на крепостные стены.
По моему распоряжению крепость, которая уже ранее была приведена в боевое состояние, ощетинилась пушечными орудиями в направлении кораблей королевского флота. Пока приказ об оружейном огне ещё не был отдан, я мог рассчитывать на послушание войск, но я сильно опасался, что офицеры и солдаты откажутся стрелять по кораблям, идущим к крепости под флагами Его Величества Короля Франции.
Мы едва успели вбежать в крепость и занять командные высоты, как первый корабль приблизился на расстояние выстрела.
«Если я прикажу стрелять, возможен бунт, — подумал я. — Если же я проявлю слабость и не отдам этого приказа, все корабли одновременно пойдут на сближение с островом, и тогда момент будет упущен! Если бы только они выслали парламентёра!»
На моё счастье, от флагманского корабля в этот самый момент отплыла шлюпка под белым флагом.
— Не стрелять в парламентера! — скомандовал я.
Когда лодка достигла берега, выяснилось, что роль парламентера выполняет капитан одного из парусников, которого Портос отправил за снедью.
— Что происходит, капитан? — спросил я.
— Меня взяли в плен, доставили сюда и вручили пакет для вас, монсеньор. — ответил парламентер.
Едва взглянув на конверт, я узнал почерк д’Артаньяна, поэтому я тотчас вскрыл конверт и прочел нижеследующее:
«Приказ Короля: захватить Бель-Иль. В случае сопротивления считать гарнизон вражеским и атаковать, никаких переговоров, только полная капитуляция, в случае отказа истребить гарнизон. Арестовать всех солдат гарнизона, проявивших неповиновение. Арестовать ваннского епископа и барона дю Валона и препроводить в Бастилию. В случае их гибели доставить трупы в Париж. В случае их бегства преследовать морем, не допустить бегства в одно из сопредельных государств. К исполнению предписано капитану мушкетёров Короля Шарлю д’Артаньяну.
В случае, если упомянутые епископ ваннский и барон дю Валон сдадутся добровольно а крепость не окажет сопротивления, гарнизон крепости освобождается от ответственности за повиновение мятежникам. Если по флоту Короля будет осуществлён хотя бы один выстрел, виновный подлежит казни на месте. В случае вооружённого сопротивления крепости, вопрос о судьбе защитников Бель-Иля предоставляется решать лично капитану д’Артаньяну.
В случае добровольной сдачи мятежники будут иметь возможность лично ознакомиться с приказом Его Величества Короля лично. Подлинность текста приказа Его Величества Короля удостоверяю.
Подписано: капитан д’Артаньян».
Я скомкал бумагу в руке.
— Что велел передать нам на словах господин д’Артаньян? — спросил я парламентёра.
— Капитан д’Артаньян приглашает вас к себе на корабль для переговоров, — ответил он.
— Вот мы и снова вместе! — обрадовался Портос. — Мой дорогой д’Артаньян прибыл к нам!
С этими словами он вскочил на парапет крепости и стал размахивать обеими руками, выкрикивая:
— Д’Артаньян! Мы здесь, д’Артаньян! Это Портос и Арамис!
— Сядьте и успокойтесь! — резко вскричал я. — Садитесь же и слушайте, говорю я вам!
— Это же д’Артаньян! — продолжал ликовать Портос, обнимая меня за плечи своей тяжелой рукой.
Но я зажал ему рот рукой.
— Вы с ума сошли! — прошептал я ему. — Если бы это был д’Артаньян, к чему бы ему посылать к нам парламентера? Он мог бы приехать сам, ничего не опасаясь! Кто поручится, что это не ловушка?
Улыбка сползла с лица Портоса.
— Ловушка? — прошептал Портос. — Со стороны кого?
— Со стороны того, о ком не говорят, — прошептал я тоном и приставил палец к губам. — Того человека с кровати.
— Вот оно что, — проговорил наивный Портос. — Как же мы поступим?
— Мы приглашаем господина д’Артаньяна для переговоров к нам, — сказал я парламентеру. — Верно, господин барон?
— Конечно! — радостно ответил Портос. — Мы всегда рады видеть д’Артаньяна у себя, где бы мы ни находились!
— Поезжай за ответом! — сказал я парламентеру. — Пропустить парламентера! Не стрелять!
Шлюпка с парламентером поплыла к кораблю, а я взял положил руку на плечо Портоса.
— Нам следует срочно серьёзно поговорить, Портос, и уточнить некоторые особенности нашего положения, — сказал я.
(Продолжение следует)