Письмо, написанное Фрейей Мэтьюз и опубликованное в книге "Дао цивилизации" (ANTHEM PRESS, 2023)
Дорогой Президент Си Дзинпин,
Я пишу вам глубоко расстроенная по поводу напряжения, которое нарушает отношения между нашими двумя странами. Я пишу, как частный австралийский гражданин, не имеющий отношений к правительству или политической жизни, но как философ, который многие годы берег и защищал китайскую традицию, рассматривая ее как потенциальный источник морального руководства для современного мира, в частности для Запада.
В поиске подсказок тому, как современная цивилизация могла бы переделать себя в ответ на беспрецедентные экологические угрозы, угрожающие миру в 21-м столетии, я постоянно обращалась к исконной философии Китая, к даосизму. Именно этот туманый дух даосских отшельников в горах, к которыму подчас обращались древние китайские императоры, и к которым я отношусь с такой любовью сегодня, придает мне смелости писать вам.
Мне представляется, что ваша нация, уже проявившая себя в захватывающем возрождении, старается быть не просто великой сверхдержавой, которой уже является, но и самой великой, экономически превосходящей Соединенные Штаты и возвратившей себе исторический статус Срединного Королевства, центра мировой цивилизации.
Что это может означать для такой маленькой страны как Австралия? Все зависит, я думаю, от того, как мы понимаем величие. Что собой представляет величие, например, нации, империи, цивилизации? Определенно, это не просто характеристика грубой силы, способности одной страны подавлять другие, более слабые страны, подчиняя их экономическому давлению или другим формам разрушения. И все же, именно такую хищническую позицию принял недавно Китай в отношении Австралии и других стран: подчиняйтесь. Китайские официальные лица, как будто говорят: подчиняйтесь или мы сокрушим вас – сломаем вашу экономику.
Надо признать, что Австралия, на протяжении нескольких десятилетий, позволила себе. глупо и близоруко, подчиниться и стать экономически зависимой от торговли с Китаем. Но новое желание Китая наказать Австралию служит только для того, чтобы отвратить нас друг от друга, вынуждая искать альтернативные рынки и других партнеров.
Пример того, что Китай делает с Австралией, вызывает дрожь и отвращение во многих странах. Если Китай будет продолжать действовать в том же принудительном духе, он может оказаться в изоляции, в лучшем случае возглавить на подобие Советского Союза «силовой блок» с подчиненными странами, удерживаемых грубой силой или вынужденным подчинением, а не лояльностью и близостью интересов. В таком блоке каждая нация просто ждет момента, когда железный кулак насильника разожмется и она станет свободной. Блок это не цивилизация. Например, никогда не было советской цивилизации. Аналогично Третий Рейх никогда не смог бы стать цивилизацией, даже если бы выиграл Вторую мировую войну. Я полагаю, что величие вашей нации действительно проявилось бы с рождением новой цивилизации и ее спонтанной поддержкой ближайшими соседями и другими народами.
Напротив, такую новую цивилизацию нельзя создать просто с помощью силы, и она не возникнет в результате голых экономических выгод, предлагаемых одной страной другим странам - даже если такие выгоды предлагаются в масштабе организации Шелковый Путь (Belt and Road Initiative).
Экономические инициативы и инвестиции предположительно эффективны до определенного момента, но как только клиент-нация чувствует, что ее суверенитет находится в опасности из-за экономической задолженности, быстро возникает неприятие, сопротивление и потеря лояльности. Это то, что недавно произошло с Австралией.
То, что представляет собой действительное величие, величие, которое расцветает вместе с цивилизацией, конечно же, совсем другая сила – это сила притягательности. Великая держава, имеющая военную и экономическую силу, для для того, чтобы быть действительно великой, должна не принуждать, а притягивать другие нации в свою орбиту. Такая способность притягивать, конечно, известна в дипломатичеких кругах как мягкая сила или власть. Но мягкая сила обычно понимается как расчет и стратегия – она состоит из интервенций в иностранных делах с целью приручить международное сообщество. Примерами таких интервенций могут служить Мировая службв Би-Би-Си или Китайская сеть конфуцианских институтов.
Величие однако определяет нечто другое, чем простой стратегический расчет, каким бы хитрым он ни был. Я полагаю, что оно исходит из пути, с помощью которого нация влияет на другие нации. Мы можем назвать это моральным примером, но это не совсем так, хотя в конце концов он действительно согласуется с моралью. Великая нация влияет на других с помощью своей способности открывать новые регистры само-актуализации в своем собственном обществе, в своем народе, регистры само-актуализации, которые до сих пор отсутствовали в мире. Эти новые возможности само-актуализации таковы, что когда другие нации видят их, они тоже хотят их для себя.
Даже Европа в девятнадцатом веке, обратившись к грубой силе для захвата больших частей мира, принесла нечто новое своим колониям, нечто, что не могло не захватить других, поскольку говорила о человеческом потенциале, о новых размерностях и возможностях человеческого опыта, в виде науки и идеи либерализма – великих образующих идеях, появившихся со времени эпохи Европейского Просвещения. В самой середине подавления своих колоний и безжалостного грабежа ресурсов и населения, Европа также несла нечто необычное, то, что еще никогда не существовало в мире. И наука и идея индивидуальной свободы демонстративно открыли совершенно новые регистры человеческой само-актуализации.
При всей амбивалентности, которую чувствовали колонизируемые общества в отношении своей истории, многие нации, появившиеся в период европейской колонизации, ухватились за эти возможности, по своему их примеряя на себе, в процессе т.н. модернизации. Это справедливо и для Китая, как и многих других не-европейских наций.
Соединенные Штаты Америки представляют собой другой пример величия в этом отношении, которое я называю истинным величием. Статус Америки как сверхдержавы на протяжении десятилетий после Второй мировой войны безусловно держался на военной и экономической мощи - мощи, которая к несчастью применялась в немудрой, секретной и предосудительной манере по отношению к другим странам.
Но военная и экономическая мощь были не единственным ключом к статусу Америки. Была еще американская культура, непревзойденная в своей притягательности, которая придавала ей истинное величие в послевоенные десятилетия. Культурное влияние Америки не было простым стратегическим замыслом, разработанным американскими стратегами для других наций. Это влияния было скорее результатом собственной американской культуры, культуры, созданной американцами для себя самих и что определяло их как американцев в глазах других наций. Здесь было нечто, что измученные насилием и ужасом Второй мировой войны люди приняли близко к сердцу - настроение достатка, открытость к внешним культурным заимствованиям, великодушие, искрящийся энтузиазм, который в особенности пришелся по душе молодым людям во всем мире и действовал магнетически через популярную музыку, кинофильмы, прессу, даже промышленность и технологию.
В пульсациях этой новой культуры люди в своей массе чувствовали свежие и притягательные возможности для само-актуализации. Конечно, Америка экспортировала свою музыку, кинофильмы и т.д., но она не создавала свою музыкальную индустрию, киноиндустрию ради экспорта. Кинофильмы и музыка во всех отношениях были доморощенными. Но для многих обществ вамериканский пример был неотразим.
«Продавать» его не было потребностью. Это был дар, который люди уже хотели иметь для себя. В пульсировании и открытости этой культуры ощущалось какое-то телесное чувство свободы, необузданное само-выражение, которое придавало достоверности американской идеологической доктрине как главного защитника свободы и справедливости в мире. Именно благодаря этому аутентичному дару миру, использование американской идеологической доктрины в целях оправдания ее военной мощи в ряде разрушительных региональных войн оказалось терпимым.
Будучи завороженной американским примером, «Западная» цивилизация, возникшая на базе науки и либерализма и ее британской англицизации девятнадцатого века, оказалась существенно американизированной. В этой форме, США удалось выковать новую и глобальную цивилизационную схему, хотя действующую селективно и не без значительных откатов. Именно благодаря этой цивилизационной схеме она завоевала титул великой державы.
Недавно, тем не менее, мы увидели, как этот титул «великой», стал рушиться со всей силы. Возникшие беды и смущение позволили политическим оппортунистам вроде Дональда Трампа исказить природу бывшего величия. «Величие», к которому Трамп обратился под лозунгом «Сделаем Америку Снова Великой», означало всего лишь, грандиозность грубой силы, силы, которую следовало заново обрести путем замены духа, делающего Америку ранее привлекательной - открытости и великодушия - на угрюмую враждебность и позу исключительности для внешнего мира. Очевидным оборазом, в эпоху Трампа, Соединенные Штаты не представляли более защитников свободы и справедливости у себя дома и за границей, но превратились в Америку Бессердечную, преследующую беженцев; в Америку Неcправедливую, в дом для белых супрематистов; в Америку Неверную, предателя союзников; в страну, выродившуюся в страну беззакония, отрицающую очевидные истины, будь то пандемия, климат или выборы.
Массовый психоз, возникший после потери законных оснований для величия - психоз, вылившийся в сюрреалистичном штурме Капитолия в начале 2021 г - показал, что величие не просто риторика, но вытекает из духовного нутра страны, с которым нация теряет связь на свой страх и риск.
Итак, какие есть новые возможности само-актуализации, которые Китай мог бы предложить миру своим примером в нашу эпоху потрясений? Сегодня, когда даже наука и либерализм становятся слабыми аргументами для цивилизации, когда на самом Западе, и во многих странах начинают отворачиваться от современности как маркера идентичности и поворачиваться к своим собственным историческим традициям - традициям, которые тем не менее могут иметь ограниченную релевантность в виду беспрецедентных вызовов двадцать первого века - какие новые возможности может предложить Китай? Чего больше всего не достает нашей коллективной способности как людей адаптировать цивилизацию к потребностям времени?
Ответ должен быть простым, я думаю, для любого даоса, спустившегося со своей горы в удушающую, безжизненную, цементную долину современного города. Он или она увидят насколько шокирующе далеко современное общество отошло - от Дао.
Дао, я думаю, не должна вам объяснять, что это великий Путь, путь с помощью которого мир спонтанно восстанавливает себя, когда Десять Тысяч Вещей проявляют себя в единстве, а не в противоречиях. Это самовосполняющий себя колодец новых форм, когда новые формы возникают благодаря нескончаемому процессу взаимного приспособления старых форм. Взаимное приспособление – даосский ключ к космической регенерации. Но современность построена на его отрицании.
Современность построена не на синергии с природой, но на ее техно-освоении и подчинении. Такое мировоззрение техно-подчинения, которое выливается в доминирование и разрушение Земли на планетарном уровне, имеет корни в принятом дуализме природа/человек и лежит в основе Западной традиции и философии.
Поскольку такой дуализм - отделяющий сознание от материи, культуру от природы, наблюдателя от наблюдаемого, субъекта от объекта, атом от атома, факт от значения - присущ Западному воображению и экспортируется в мир с помощью модернизации, от него не может быть спасения в западной мысли. Но Дао, будучи корнем китайской цивилизации, остается живым и формативным в китайской мысли по сей день и ему не известно такое разделение. Именно потому что Дао, хотя и незаметно, продолжает формировать китайское воображение, Китай проявляет характерные синкретические тендении, свою прагматическую расположенность к заимствованию новых идей, а не борьбу с ними или между ними. Определенно это то же даоистское мировоззрение, которое позволило Китаю рекрутировать западную науку и технологию и произвести модернизацию, когда у него возникли проблемы, и адаптировать себя к новым модам само-актуализации.
Но на последней стадии китайского синктетизма возникла опасность. Открыв себя для науки, и связанного с ней проекта техно-подчинения, Китай рискует убить живой побег Дао, который питал его открытость, его готовность wuwei к адаптации и адсорпции, что всегда было его секретом к долголетию Наука, взятая не просто как один из возможных инструментов познания, но как единственная мера реальности, подавляет тихий синкретизм Дао.
Такое убийство Дао, как источника китайской цивилизации, не должно произойти. Дао можно воссоздать, спасти от нынешнего культурного заблуждения в Китае. Будучи восстановленным на свое законное место источника и направляющего компаса, оно способно полностью переформатировать существующие моды производства так, чтобы они и вся социальная и экономическая инфраструтура, архитектура и сельское хозяйство стали совместимыми с биосферой.
Многие черты такой новой парадигмы производства уже видны. В сельском хозяйстве, такие философии как пермакультура, экологическое земледелие, восстановительное земледелие, природное фермерство, свободное фермерство в отличие от интенсивного фермерства, не говоря уже о более традиционнных фермерских традициях самого Китая, все они представляют собой экологический вызов современным модам агробизнеа. В промышленном производстве, философии регенерирующего дизайна указывают путь к новым методам, которые работают вместе с принципами природных систем, а не против них.
Детальное творческое применение собственно даосских принципов во всех этих областях обещает революцию дизайна, которую не наблюдали со времен первой Промышленной Революции на Западе. Размышляя в таком духе, который является особой принадлежностью Китая, человечество могло бы опять найти, как и в прошлом, синергию и синхронизм с природной средой. В конечном счете, если их приложить к политике и международным отношениям, синергия и синхронизм среди народов и обществ могут также возобладать.
Такой экологический пересмотр оснований общества может не казаться задачей номер №1 для миллионов китайцев, занятых поиском благосостояния посредством «современных» западных мод индустриализации. Но он может прямо затрагивать надежды и опасения молодых людей во всем мире: в их странах также может отсутствовать способность экологического воображения. Если Китай сможет развить экологические моды само-актуализации среди своего населения, адаптируя даосскую мысль к климатичеким переменам, массовому вымиранию, глобальному загрязнению и коллапсу экосистем, тогда молодые люди всего мира активно последуют за китайским примером, и новая эко-даосская цивилизация распространится по всему миру. Величие Китая будет встречено с большой теплотой и признанием.
В самом китайском народе, гордость за национальную идентичность, которая в настоящее время принимает отчуждающие, волчьи и откровенно само-разрушительные формы, будет восстановлена вместе с новыми эко-даосскими модами само-актуализации и будет широко приветствоваться в мире. С таким возрождением китайский народ мог бы поставить экологические цели над другими приоритетами.
Судьба биосферы тесно связана с тем, пересмотрит ли Китай путь своего промышленного подъема в двадцать-первом веке. К счастью, Китай, следуя своей собственной традиции и философским ресурсам, способен противодействовать такому беспрецедентному вызову. Он может развить аутентичные формы цивилизации, в которых отчаянно нуждается мир и молодые поколения. Если Китай сможет справиться с этой задачей, молодые поколения не замедлят китаизироваться, сделать эти формы цивилизации своими собственными, подобно тому как более ранние поколения не замедлили американизироваться. Китай снова будет признан как Срединное Королевство, не из-за страха подчинения, а благодаря величию. И единственными волками будут те, которые возвратятся в горы чтобы жить вместе с даосскими мудрецами.
Я желаю, чтобы Китай снова достиг своего истинного величия. Такое величие, конечно, не будет стоять выше всякой критики. Величие приносит большие вызовы, большую ответственность и следовательно большой риск ошибок: великая нация поэтому зависит от своих критиков, указывающих ей на ошибки. Но такая критика должна быть высказана с большим уважением и тактом, соизеримыми с влиянием которое она окажет на весь мир. Истинное величие сможет без усилий завоевать такое уважение.
С глубочайшей искренностью и верой в китайскую мудрость,
Фрейя Мэтьюз/Ма Фрейя
* * *
Фрейя Мэтьюз – австралийский экофилософ, основные работы которой в области экологической метафизики и панпсихизма. Особый интерес Фрейи вызывают - экологическая цивилизация; коренные (автралийские и китайские) перспективы «устойчивости» и их адаптация к современному глобальному обществу; панпсихизм и критика метафизики модернизма; этика дикой природы и ривайлдинг в контексте антропоцена – Из Википедии