ГНЕЗДО ПОД КРЫШЕЙ
Скверно, просто невыносимо здоровому, полному сил мужику сидеть без работы -- пахать бы ему ещё и пахать... Но в фирме, где "пахал" Иван, случилось сокращение штатов и ему указали на дверь: "Вали отсюда -- ты больше нам не нужен!" Возмутился, конечно: "Как?!" -- "А вот так..." Делать нечего -- свалил. Поторкался там-сям, да без толку -- нигде не берут, издеваются ещё: "Вам сколько годков, дяденька? Сорок пять?! Отдыхай, старичок!" Совсем оборзели. Подался на биржу, за пособием... Ничего, пособие оформили шустро, без проблем, да только, что с того пособия -- пару-тройку раз в магазин сходил, и твой кошель пуст. Сам-то ладно, перетоптался-перебился бы как-нибудь, а кто детей содержать будет: кормить-поить, обувать-одевать, на ноги ставить? Алёнка в седьмом классе, Серёжка в десятом, женихается уже... Считая себя почти взрослыми, детки хотят ходить не абы в чём, а в дорогих и модных шмотках -- как их друзья-одноклассники; и кушать желают не только дешёвые чипсы; и телефон иметь отнюдь не кнопочный...Хорошо, хоть Лариса ещё как-то держится в своей "конторе".Но разве она потянет всю семью? Ясно, что не потянет. Вот и перекочевали они полгода назад из очередной съёмной двушки в центре в однокомнатную на окраине: какая-никакая, а экономия, тем более, что лишняя тысчонка в ихнем кармане никогда ещё не затиралась... Хорошо, что они дачей обзавелись, а то голодать бы им...
Когда в новой "хате" раставляли меблишку, Иван сказал: "Тесновато тут. Ларочка, может я пока в деревне, на даче поживу... До лучших времён. А что, свет там есть, печка исправна, воды хоть залейся... Ты как?" А Дариса и не возражала: "Да, Ванюша, -- со вздохом молвила она, -- наверное, так будет лучше. Поезжай."
Больше полугода живёт Иван на своей "мызе" -- один, как перст, и нет конца его робинзонаде. Видать, прошли, канули в Лету его "лучшие времена". Раз в неделю к нему приезжает жена -- харчишки подбрасывает: хлебушко, маслице, чай... Картошки-капусты, закаток-закруток всяких у Ивана навалом, полон погреб; Лариса в город сумками возит... Лариса! Ларочка! Красавица! Иван и завтра, в субботу, пойдёт к автобусу -- встречать её.
И вот, идёт он деревенским большаком... А день-то какой выдался! Вчера был дождик, а нынче солнышко с утра; земелька парит -- глядишь и соловьи засвищут... Хотя, соловьям раненько ещё... А земелька в палисаде подоспела -- пора вскапывать гряды; этим сегодня он и займётся со своей ненаглядной.
Автобус запаздывал... Небось, опять сломался -- такое случается часто. Но вот послышался гул и из-за поворота неохотно выполз старый оранжевый трудяга. Подкатил к остановке, скрипнул тормозами...Приехала! Русы волосы по ветру, высокая, стройная... Ах, Лара, Ларочка! Какая ты у меня!.. Не отнял бы кто...
Едва почаёвничали, Иван вытащил супругу на участок и давай планировать: "Так, в прошлом году здесь была картошка, нынче будет свеколка; тут были помидоры, будет капуста, а на месте кукурузы посеем фасоль... Ничего, как-нибудь проживём!" Лариса вяло следила за его размашистыми жестами и молчала.
-- Лара, ты меня слышишь? -- понизив голос, тревожно спросил Иван.
-- Я?.. Слышу, слышу... Конечно слышу! -- встрепенулась та.
-- Что с тобой? Ты не больна?
-- Нет... Устала просто.
-- Ты присядь... Вот сюда, в тенёк.
-- Пустяки... Давай инструмент!
Жирная садовая почва ещё плохо рассыпалась, прилипала к лопатам. Пока вскапывали грядку, Лариса не проронила ни слова.
-- Лариса, ты точно захворала..
-- Ну, если это можно назвать хворью, тогда да...
Поработать им не довелось -- вскоре набежали тучки и начался дождь. Реденький и нудный, он моросил до самого вечера, весь вечер и ушёл в ночь.
* * *
Иван проснулся первым. Раскинув по подушке волосы, Лариса спала. По её ровному дыханию было видно: она спала крепко. Боясь пошевелитья, он с нежностью смотрел на свою половинушку и тревожные думы одолевали его: "Она изменилась, она стала другой; какой-то суетливой, рассеянной... Да и я тоже. Такая чертовщина снится порой, что оторопь берёт... Вот и сегодня пригрезилось..."
Лариса открыла глаза.
-- Ты не спишь?! Значит мне показалось, -- улыбнулся он.
-- Я давно не сплю, -- ответила Лариса.
-- Мне тоже спалось плохо, просто отвратительно! -- Иван взял тёплую женину руку в свою и,.легонько сжав её, сказал шёпотом:
-- Лара, хочешь, я расскажу тебе сон? Я сегодня его увидел...Не бойся -- он не страшный.
Лариса даже привстала на локотках, её ресницы запрыгали часто-часто...
-- Сон?! Ты никогда не расказывал мне твои сны...
-- Да, не рассказывал, но этот...Он такой... необыкновенный какой-то. Так что: рассказать?
-- Расскажи!
-- Ладно... Только не смейся: ведь это только сон -- не больше. В общем, снится мне, будто идём мы с тобой по какой-то незнакомой улице. И вдруг я замечаю, что в одном из дворов лежит гора яблок, да таких крупных, да таких ярких, красных... Ты говоришь: "Здесь живёт врач и мне необходимо к нему зайти." Мы зашли в большой дом. В доме были трое мужчин. Одному из них ты пожаловалась: "Меня ужалила оса... вот сюда... " И показываешь на мочку уха. Наклоняешься к нему и, представляешь!, он губами, не пинцетом, вынул жало...Это было похоже на поцелуй. И тот врач так посмотрел на тебя, а ты на него... А я... Я сказал, что у нас нет времени и потащил тебя к выходу... ты же стала плакать и сопротивляться... Что было дальше, я запамятовал. Ну, как, странный сон, правда?
-- Да, очень странный, -- вздохнула Лариса, поправляя сползшую бретельку и как-то жалостливо поглядела на мужа. Иван перехватие её взгляд и смущённо молвил:
-- Ты такая красивая... Мне даже страшно... Да, страшно! -- Чтобы справиться с эмоциями, Иван крепко сжал виски и даже отвернулся. -- Прости, Лара! -- нашло что-то... Это пройдёт, скоро пройдёт...
-- Ваня, -- Лариса медленно опустила веки; так она делала перед поцелуями.
-- Что?
-- Ваня, я хочу тебе сказать... Давно хотела...
Иван внутренне напрягся, побледнел, увидел на щеке жены слезу...
-- И всё-таки ты больна и тебе надо немедленно показаться доктору...
-- Я вполне здорова, и... -- она задыхалась, -- Ваня, я полюбила... Другого полюбила... И он...
-- Довольно! Не продолжай! -- перебил Иван.
Долго лежали молча. Солнце уже взошло; день обещал быть жарким. Шелестел над верандой тополь, с надсадным жужжаньем бился в стекло шмель...
Иван заговорил первым. Он потёр пятернёй недельную щетину, вздохнул:
-- Значит, сон в руку. Н-да. А я ведь в мистику не верил. Хм! И конечно же Он -- врач... из моего сна...
-- Нет, он физик; Алёнкин классный руководитель...
-- Физик... Да, да -- физик... Ты, верно, шутишь? А как же я? -- Иван сник и посерел лицом. -- Ах, Лариса, Лариса!.Сын знает о твоём решении?
-- Нет, Серёже я не говорила, да и как сказать?
-- Ладно, не говори, я сам ему скажу. По телефону. Мы -- мужики и, думаю, поймём друг друга.
-- Спасибо, Ванюша!
-- Да не за что! -- за что спасибо-то? А Алёна? Она знает?
-- И Алёна не знает...
-- Ну, с дочкой ты уж как-нибудь сама... Да, через полчаса утренний автобус... ещё можешь на него успеть. Собирайся.
-- Ты меня отпускаешь?! Так просто?
-- Не просто. Совсем не просто. Или ты ожидала, что я закачу истерику? -- Голос Ивана вибрировал.
-- Ну, хоть накричи на меня, побей, как все мужики делают... Не хочешь? Значит ты не любил меня, ничуть не любил -- притворялся только...
-- Лариса, произошло то, чего я опасался, чего боялся с момента нашего знакомства; этого не могло не произойти. Ты, такая яркая, такая необыкновенная... Я давно свыкся с мыслью, что рано или поздно, ты уйдёшь... Нет, нет, тебе не нужно передо мной оправдываться -- всё правильно: что, кроме плотских утех мог предложить тебе вечно пахнущий мазутом слесарь? Я плебей, ты аристократка... В общем, я давно тебя простил. Прости и ты меня, если что-то было не так! Видит бог: я хотел, как лучше... А теперь уходи!
-- Я приезжать к тебе буду, -- вымолвила Лариса, -- ты позволишь?
-- Нет, приезжать ко мне не надо.
-- Я звонить буду...
-- И звонить не нужно. Уходи!
На крыльце она попыталась его обнять, но он отстранился, сказал, как выдохнул: "Ступай с Богом! И помни: если тебе станет плохо -- приди. Я буду ждать! Я буду ждать тебя всегда!"
Она ушла. Пелена застлала глаза Ивана. И тут из-под шиферной крыши его дачного домика ниспало умиротворяющее::"Чики-чики-чики! Тррррсь!" Дасточки! Прилетели! Лепите, касаточки, стройте ваш домик! А я тут один теперь -- упорхнула моя голубка; во-он следок её туфелек на пыльце дорожной. Но я буду ждать её, как вас, быстрокрылые, как лета красного -- до самой смерти ждать буду.
Владимир ХОТИН