СТАРОМУ ОБИТАТЕЛЮ ПОДВОДНОГО МИРА
П О С В Я Щ А Е Т С Я
Ступив на скользкую, но весьма доходную стезю царского пропагандиста, Нахтигалёв прошёл по ней весь путь. При Нептуне Первом ратовал за водяных-демократов, во время первой каденции Нептуна Второго прикидывался защитником многообразия водного мира. Когда место морского владыки , по договорённости, занял НедоНептун, именуемый в просторыбьи Нептуном-Полторашкой, преобразился в его поклонника и защищал медуз. А уж когда Нептун Второй, заручившись поддержкой выжившей из ума старой летучей рыбы, стал пожизненным водным правителем, Нахтигалёв уже не скрывал своего подобострастного отношения к нему. Ему позволялось всё: кричать разными голосами от утопающих фашистов до их противников, кривляться, копируя владык соседних морей, рек и озёр и даже истошно облаивать кое-кого из свиты Нептуна Первого. Порой Нахтигалёв входил в образ до такой степени, что путался в приветствиях и вместо «Шалом!» или «Здравствуйте!», выкрикивал «Хайль!». Всё сходило с рук, а на разжигание межвидовой ненависти даже ихтиологи не обращали внимания.
Вот и сейчас, поднимаясь на палубу, Нахтигалёв прокручивал в короткостриженой башке варианты обращения к снующим у корабля рыбам: «Товариши…» - нет, не пойдёт – а вдруг их товарищи из тех, что отбросами питаются и ненавидят всеми жабрами души роскошество челяди Нептуна Второго». «Господа…»- тоже не пойдёт, - а вдруг они кильки мелкие, годящиеся разве что на корм. «Панове…» - о, нет, только не это – неровен час услышат водяные и тогда прощай доходное место.
Так и не остановившись на приемлемом варианте приветствия, Нахтигалёв перегнулся за борт и крикнул в мегафон отечественной фирмы «Вести» нейтральное: «Эй, там, за бортом!»
Из воды высунулись морды нескольких рыбин: длинной трехцветной и нескольких других поменьше.
- «Если вы к Нептуну, то он занят. Я за него. Говорите, я понимаю язык рыб и морских гадов» , повелительно сказал Нахтигалёв.
- «Нам бы на Солнцеликого Обновлённого взглянуть, указания от него получить», ответствовала за всю компанию рыба-сутяга, как бы несмело намекая на то, что только Нептун Второй имеет право давать поручения и посылать Послания.
- «Меня слушайте! Только меня! Я уполномочен указывать кому, когда, где и как славить нашего морского владыку. Запомните, гады морские: славить Венценосного вам дозволяется везде – от нижней точки Марианской впадины до пересохшего лимана, в любое время дня и ночи, в любую погоду такими словами:
1. Море - это Нептун Второй;
2. Нептун Второй – это Море;
3. Наше Море – самое мористое изо всех Морей;
4. Наше Море – самое сытное, самое креветочное и самое планктонное Море;
5. Наше Море – самое традиционное и самое икристое Море;
6. Наше Море имеет историческое право на то, чтобы в него впадали другие моря;
7. Наше Море заботится об обитателях других морей;
8. Нептун Второй – лучший из царей для всех морей;
9. Любая из рыб или гадов морских, замеченная в антинептунизме – враг и цель;
10. Долг каждой рыбы докладывать о врагах акустику стуком о борт.
А ддя того чтобы эти 10 заповедей вы хорошо переварили и усвоили, вот вам свежее девятнадцатое послание Нептуна Второго» С этими словами Нахтигалёв бросил за борт пачку листов с текстом, отпечатанном на плотной белоснежной бумаге.
Пока остальные жадно хватали и заглатывали плавающие на поверхности листы Послания, рыба-сутяга сдуру решила показать свой интеллект и спросила: « А может быть первый и второй пункт объединить в один: «Мы говорим Море – подразумеваем Нептун! Мы говорим Нептун – подразумеваем Море!» А?
Но встретив колючие огоньки в глазах Нахтигалёва и его пристальный взгляд, направленный на ярко-красный хвост рыбы-сутяги, стушевалась и поспешила нырнуть поглубже – «Не хватало чтобы ещё этот из свиты Нептуна Второго, заинтересовался её красным прошлым! Эдак и к отбросам с камбуза не допустят!»
Продолжение следует.