Адини. Великая княжна. Глава 20. День радио

 
 На следующий день планировала начать регулярное радиовещание. До этого радиоточками пользовались только для некоторых обьявлении и то не каждый день. Я же планировала целый спектр передач, от трансляции богослужений до тематических авторских программ. Набросала свою вступительную речь, переговорила со своим духовником, протоиерееем Василием Борисовичем Баженовым, чтобы тот подумал, какую службу можно отслужить по радио по случаю его открытия.
Все планы чуть было не рухнули по весьма неожиданной причине. Когда мы с Ольгой возвратились в свои покои, то внезапно обнаружили тихо сидевших там (как мышки) своих кузин, Машу и Лизу.
- Матушка отпустила нас с ночёвкой к вам, - сказала великая княжна Мария Михайловна, - а мы решили сделать сюрприз, чтобы о нашем приезде почти никто не знал. Не хотели портить ваше вечернее чаепитие. Приехали почти инкогнито, всего с двумя служанками, они где-то у ваших горничных сейчас.
- Очень приятно видеть вас, - обняла и поцеловала и одну, и вторую кузину, а затем это же сделала и Ольга. На самом деле мне было не так уж и приятно, потому что все мои мысли заняты были предстоящей презентацией радио. Но куда денешься? Хотя дальнейшие слова Марии немного подняли настроение:
- Посмотрите, что мы вам привезли! – и она указала на стоящую в углу корзину, покрытую холстиной, под которой угадывались горлышки шампанского или другого вина.
Вообще-то подростковый алкоголизм – это зло! В том, моем прошлом мире, родителям таких девчонок здорово бы “прилетело”, возможно, даже вызвали бы их на комиссию по делам несовершеннолетних для лишения родительских прав! Мне стало ужасно смешно, когда представила себе Николая Павловича и Александру Федоровну, стоявших с опущенными головами перед такой комиссией!
Но здесь, в этом мире и в эти времена совершенно другие нравы. Вспомнилась вечеринка у Сыромятниковых, где пили цимлянское. А ещё я очень удивилась, когда узнала, что воспитанницам института благородных девиц по праздникам положено за обедом выдавать по чарке вина, независимо от возраста! Хотя в царской и великокняжеских семьях подросткам вина за столом не наливали, но мы иногда находили способы “оторваться”. Как вот сейчас: кузины ехали в гости и приказали слугам собрать корзину провизии. Какое дело слугам, кому там, в гостях, предназначено это вино!
Я смутно помню, до которого времени мы вчетвером “гудели”, потом ещё решили петь песни под гитару. Помню, что приходила горничная и попросила петь и играть потише, иначе скоро весь дворец разбудим. И я стала играть тише, а петь стали полушепотом. Проснулись все вчетвером в одной постели, одетые, спали в обнимку.
В общем, утром мы были “никакие”. Завтракали с государыней. Глядя на наши опухшие морд… лица, Её Императорское Величество обеспокоилась: уж не заболели ли ее дочери в очередной раз. А ещё удивилась, откуда появились Мария Михайловна и Елизавета Михайловна. Мы поспешили заверить императрицу, что всё нормально, просто поздно легли спать и не выспались.
Император, который обычно встаёт намного раньше всех, к завтраку не явился, но прислал адьютанта сказать, чтобы я после завтрака изволила прийти в его кабинет. Я ничего не подозревала, даже обрадовалась, думая, что будет разговор о сегодняшней презентации и его выступлении на радио. Всё оказалось намного печальнее.
Отец встретил меня неприветливо, видно было, что он очень злой. Даже не предложил мне присесть. Ошарашил меня словами:
- Наслышан, наслышан о вчерашней вашей вечеринке! Всю ночь не давали никому во дворце уснуть! Что за похабные песни ты пела? Это тоже ты их сочинила?
- Обычные песни, - я пожала плечами.
Император заглянул в бумажку, лежащую перед ним на столе:
- Что это за слова такие: “честная я католичка”? Хочешь, чтобы православный священник епитимию на тебя наложил? Или отлучил от церкви? Тогда дорога тебе прямо в монастырь!
Стою, молчу, опустив голову. И думаю о том, какая тварь написал этот донос?
- А это… - отец поднес листок ближе к глазам. – “снова, мама, я курю”? Ты что, курить начала?  А ну подойди, дыхни мне…
Я покраснела и поняла, что это провал! Я то не курила, но запах…
- Ах, она ещё и пьет! – воскликнул Николай Павлович. – От тебя перегаром несёт за версту, как от кабацкой девки! Где брали вино? Кто дал? Ладно, сам разберусь!
- Ничего я не курила! – пыталась выразить возмущение и оправдаться. – А песни эти шуточные, в них наоборот высмеиваются и католики, и курящие. Я вам потом их спою, и вы услышите, что в них нет ничего такого, крамольного.

Ваенга Елена. Курю
 Владимир Высоцкий. Про любовь в эпоху Возрождения
- Я сам, дочка, никогда не курил и не люблю, чтобы кто-то курил из окружающих.Не переношу табачного дыма и отучил курить своих министров и придворных. Я тебе верю: ты не курила, иначе я бы сразу почуял запах! А вот пить тоже нехорошо в твоем-то возрасте.
- Не буду! А сегодня приглашаю вас на открытие радио, часам к двенадцати.
- Приду! И обязательно выступлю!
Хотя настроение упало хуже некуда, но я всё же взяла себя в руки и принялась заниматься делами. По случаю важного дня сегодня меня сопровождали обе мои фрейлины. Я рано обрадовалась, что Ольга и кузины отстанут от меня и не будут мешать. Все три сестры поджидали меня возле кабинета императора вместе с фрейлинами, моими и Ольгиными. Я попыталась от них отвязаться, сказала, что у меня полно работы, но меня упросили хотя бы быть моими сопровождающими. Так толпой и завалили в мой департамент. А там в коридорах уже было много народу. Кто были эти господа, мне предстояло выяснить.  Перед нами расступились и мы прошествовали в мой кабинет. Из своего кабинета, заслышав шум, выглянул Вяземский. Поцеловал ручки всем великим княжнам по очереди, начиная с Ольги, по старшинству. Сказал:
- Я пригласил сегодня редакторов важнейших столичных газет и по одному репортеру от каждого издания.
- Отлично! – ответила. – А я попросила  своего духовника Баженова провести в начале по радио церковную службу и освятить начинание. Возможно, надо было бы на это дело мобилизовать кого-то посолиднее, какого-нибудь митрополита, но, думаю, и так сойдёт! А ещё обещал  подойти и сам государь!
- Брюховецкий заверил, что к двенадцати часам всё будет готово к началу передачи. Звукооператоры и все остальные на месте! Я уже вызывал его к себе. – Вяземский  обрадовал меня, что всё идёт по плану.
- Первой начну я. Потом молитвы. После чего, возможно, дадим слово императору. А потом уже, возможно, пустим музыку, песни и романсы. Спою или включим звукозаписи. А кто все эти господа, собравшиеся в коридоре?
- А это как раз те самые приглашеные редакторы и сотрудники ведущих петербургских газет.
- Хорошо! Соберите их в зале заседаний, поговорим.

А в зале заседаний спустя полчаса людей собралось столько, что не только все стулья были заняты. Много журналистов стояло под стенками. Хотя в эти времена их не называли журналистами. Они были сотрудниками редакций, репортерами. Журналисты здесь, оказывается, - это те чиновники или офицеры, которые отвечают в штабах и ведомствах за ведение всяких журналов и списков. Подумала, что мне тоже в моем департаменте нужны будут такие журналисты.
В ходе скоротечного заседания я познакомилась с редакторами газет и журналов, хотя запомнила только двух, самых значимых. Это редактор “Санкт-Петербургских ведомостей” А.Н. Очкин, а также основатель и редактор “Русского инвалида” П.П. Пезаровиус. Решили, что сегодня каждый редактор выступит по радио, расскажет о своем издании, типа рекламы его, а также о некоторых интересных материалах в сегодняшнем номере. А репортёров озадачила, чтобы придумали, с чем интересным они могли бы выступить сегодня и в последующие дни. Рассказала о политике в отношении рекламы. Принимая рекламные объявления у себя в редакциях, сотрудники могут порекомендовать рекламодателям, чтобы их реклама звучала и по радио, причем разов пять в течение дня. Тариф временный – 60 рублей за минуту рекламы. Это вызвало гул и шушуканье среди присутствующих, а Пезаровиус выразил сомнение, что никто не захочет рекламировать на радио за такие большие деньги. Я ответила: “Посмотрим! Может, ещё и повышать тариф придется, когда будет слишком много объявлений! Это не на бумаге, здесь время ограничено.”
Когда вышли из зала заседаний, я попросила Ольгу и других великих княжон пойти где-нибудь прогуляться, потому что мне необходимо побыть одной перед важным выступлением. Закрылась у себя в кабинете, даже своих фрейлин оставила за дверью, в приемной. Приказала никого не упускать. Положила перед собой лист бумаги и стала на нем сверкать каракули и разрисовывать кляксы, при этом усиленно думая. Мне очень не нравилось, что начинаю новый проект экспромтом, без должной подготовки и тщательного продумывания всех мелочей, С другой стороны, здесь ещё никто не делал подобного, так что сравнивать не с чем.
Быстренько набросала свою вступительную речь, а потом задумалась над дальнейшей программой. Конечно же вслед за мной надо дать слово священнику, а потом, если получится – императору. Следом за императором спою песню о России. Недавно репетировала прекрасную песню, которую в будущем исполнили две девушки с Донбасса. Песня называется “Есть на Земле большая страна”.
Надо кого-то из сестер или фрейлин готовить дикторами, а сегодня попробовать, испытать всех возможных. Пускай по очереди объявляют следующую передачу. А следующей будет краткий выпуск последних новостей на основе ежедневных газет. Поручить кому-то, скорее всего главным редакторам этот выпуск подготовить. Потом, как уже обсуждалось, выступления главных редакторов о своих изданиях. После выпуска новостей и между выступлениями каждого редактора – под под гитару по одной своей песне. А в заключение сегодняшней программы – поэты и их поклонники читают стихи: Пушкин, Вяземский, Жуковский, великие княжны, фрейлины. Заключительное мое выступление, анонс на завтра. И всё. Надо спланировать передачи на неделю и публиковать программы передач в газетах. Но это потом. А сейчас?
Я распахнула двери в свой кабинет и выглянула в приемную. Сидевшей там Женни сказала позвать Вяземского и найти, пригласить в мой кабинет великих княжон (не надо было их далеко погонять!). Петру Андреевичу показала план сегодняшних передач, озадачила проверить всех выступающих, найти Пушкина, Жуковского, кого-то ещё из поэтов. Отправила выполнять, а сама встретила великих княжон и усадила их за стол, пояснила ситуацию с дикторами и декламацией стихотворений. Оля выбрала у Пушкина  отрывок “Под голубыми небесами”, Маша у Лермонтова “Бородино”, а ее сестра Лиза – стихотворение П.А. Вяземского . Другая Лиза – фрейлина Карамзина решила прочитать отрывок из поэмы В.А. Жуковского “Светлана”. Попросила каждую взять ручку и написать текст своего стихотворения, чтобы потом его читать с листка и не сбиться.
А сама тем временем подредактировала песни, которые намечала сегодня исполнить. За этим занятием и застал нас папенька, заглянувший в мой кабинет. Я усадила его в своё начальственное кресло и мы продолжили подготовку, а император молча наблюдал.
- Ваше Императорское Величество! - обратилась к нему официальным тоном. – Изволите ли выступить сегодня по радио?
- Непременно!
- А вы заготовили текст выступления или будете говорить экспромтом.
- Мне не нужен текст, я сам скажу, что должен.
- Тогда я начинаю, передаю слово священнику, а после него объявляю вас! Лизонька Карамзина! А вас я попрошу пойти выяснит пришел ли батюшка Баженов,  готов ли он выступать и на сколько минут у него запланирована служба.
Без четверти двенадцать я, священник и император уже сидели в звукоизолированной комнате в наушниках и с волнением ждали полудня.
Первый выход в эфир, несмотря на плохую подготовленность, прошел великолепно. Моё вступительное слово, проповедь священника и выступление императора сменились импровизацией песен под гитару и рояль, которые чередовались с выступлением редакторов газет и журналов, других сотрудников редакций. Мои сестры и фрейлины прочитали популярные стихи известных поэтов, а;вместе с ними выступили и сами поэты: Пушкин, Жуковский, Вяземский. Более шести часов длилась передача. Наконец, я объявила, что сегодняшнее радиовещание подошло к концу. О следующем выходе в эфир будет сообщено позже. Я также попросила радиослушателей писать нам письма. Указала адрес: Царское село, Екатерининский дворец, Радио. Просила поделиться мнением, понравилась ли наша передача, что понравилось, а что нет. Что бы слушатели хотели ещё услышать? В какое время дня удобнее всего проводить передачи. Предложила рано утром и поздно вечером, чтобы они не мешали работать тем, кто на гражданской или военной службе, а также работает на фабриках, заводах, в магазинах и так далее.
На выходе из студии меня ждали Их Императорские Величества и много другого народу. Николай Павлович вручил мне пышный букет роз, а Александра Федоровна нежно обняла меня, поцеловала и шепнула, что надо немедленно сменить платье, ибо сейчас все идут на большой банкет по случаю первого радиовещания.А ведь и правда это важное историческое событие, я как-то и не подумала.
Банкет приготовили на несколько сот персон. Царская семья, как и положено, сидела за отдельным столом. За другими большими столами рядом расположились придворные и аристократы. В соседнем зале были накрыты столы для незнатных: газетной братии, купцов и прочих.
Во время банкета провозглашались тосты за императора, за меня, за тех, кто придумал и построил это чудо – радио, за тех, кто выступал. Особенно приятно было слышать о том, что в столице, у уличных громкоговорителей собралось огромное количество народа и все остались очень довольны. Хотя раздавались голоса, что в это время в городе замерло всё движение, ничего не работало!
А ещё лично мне данное мероприятие было омрачено тем, что император распорядился и строго следил, чтобы мне не наливали ни капли шампанского, вообще никакого вина! Такая досада!
А ещё мне во время банкета позвонил инженер Пылин (его почему-то не пригласили на мероприятие) и сообщил, что после нашей передачи массово начали поступать заявки от петербуржцев на установку в их домах и квартирах радиоточек. Даже из Москвы и других городов звонили, спрашивали, можно ли к ним провести радио. Таким образом, радиофикация Российской империи стала развиваться бурными темпами. И я не прогадала, что возглавила департамент радиовещания.
А шампанского в этот вечер мне всё же удалось попить вволю! Благодаря своей сестричке Оле! Та приказала своим фрейлинами любой ценой достать и тайно доставить в её спальню несколько бутылок. Поэтому перед сном Оля позвала меня к себе и показала на стоящую в углу за секретом деревянную бадейку со льдом, из которого торчали два горлышка “Мадам Клико”. Тут уж мы позволили себе снова оторваться по-полной! А что – царевны разве не люди! Тем более, что этот день был прежде всего триумфом моим, а не кого-то ещё!  Да и Оля мне здорово помогла. Мы далеко за полночь анализировали первую радиопередачу, обсуждали дальнейшую деятельность. Я предложила сестрице попробовать себя в роли диктора, а также редактора. Долго размышляли о грядущих новых радиопередачах. Я вспоминала, какие бывали передачи для детей, для милых дам, для гимназистов, студентов, институток. Ольга, в том числе и от шампанского, ударившего в голову, была в полном восторге от открывающихся возможностей.