RLD
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Благополучно победив своих противников bellum civile, или, в переводе с латинского языка на русский, гражданской войне - сторонников Гнея Пмпея Магна - в Испании, считавший себя потомком богини Венеры мятежник (в глазах столичной сенатской олигархии) Гай Юлий Цезарь тотчас же пустился в обратный путь, в Италию. Подвергнув тем самым (далеко не в последний раз) свои старые галльские легионы тяготам невероятно дальнего форсированного марша, уже в обратном направлении. Безо всякого снисхождения Цезарь выжимал из своих «контрактников» все, что только было можно из них выжать. Действуя по известному принципу «чем больше жмешь, тем больше выжмешь». В результате «потомок Венеры» довел своих «двyногих мулов», свою «боевую скотинку» (выражаясь словами другого строителя и певца другой, уже не Римской, а Британской, колониальной империи – сэра Редьярда Киплинга) до предела физических сил и выносливости, возникли проблемы со снабжением, настроение «контрактников» стало портиться не по дням, а по часам. Впервые воины, посланные Цезарем в бой, осмелились отказать своему прославленному «дуксу» в безусловном повиновении. Дело дошло до форменного солдатского бунта. Гонимые своим военачальником из страны в страну, превратившиеся, после почти десятилетней военной страды в «косматой» (в значении - дикой, нецивилизованной) Заальпийской Галлии (сегодняшней Франции и Бельгии), в сплоченное общей нелегкой судьбиной сообщество предельно изнуренных и изношенных, стареющих, смертельно усталых «работников гладия и пилума», его легионеры, пожалуй, начали сомневаться в том, что вообще доживут до получения клятвенно обещанной им «отцом-командиром» награды – сельской усадебки на своей землице в солнечной Италии и денег на обзаведение всем необходимым для начала новой жизни «на гражданке». А возможно, даже впервые задались вопросом, сможет ли вообще их знаменитый полководец одержать победу над Помпеем «со товарищи» при столь очевидном неравенстве сил. Тем более, что Помпей имел большой флот, Цезарь же его не имел, и, хотя Гай Юлий приказал срочно строить новые и собирать имеющиеся корабли в возможно большем количестве, лишь незначительная их часть поступила в его распоряжение.
Реакция Цезаря на бунт «контрактников» была молниеносной. Полностью отдавая себе отчет в том, насколько опасно для него лично и для вынашиваемых им грандиозных планов столь открытое неповиновение, «потомок Венеры» с достойным уважения бесстрашием появился перед взбунтовавшимися в лагерях под Плацентией (сегодняшней Пьяченцой) воинами Девятого легиона и не без презрения в голосе объявил, что все желающие могут незамедлительно присоединиться к армии Помпея. Он же, Цезарь, будет только рад появлению в рядах неприятельского войска солдат с такими представлениями о воинской дисциплине…
Ледяной тон Гая Юлия, его цинизм, вошедшая за много лет службы под орлами в плоть и кровь «контрактников» привычка к беспрекословном повиновению начальству, да и харизма личности прославленного «дукса», столько лет ведшего их от победы к победе, как по мановению волшебной палочки какого-нибудь восточного мага-кудесника (или, как говорили римляне – «математика») снова превратили бунтующих легионеров в послушных сыновей сурового, но справедливого и любящего их отца. Они не только смиренно попросили «дукса» простить им их непокорство, но и сами выдали Цезарю на расправу зачинщиков мятежа, которых Гай Юлий подверг децимации. Это значит – приказал казнить без суда каждого десятого. Всех остальных Цезарь, известный на весь Рим (и мир) своей «клементией», сиречь мягкостью, помиловал. Ведь они могли ему еще пригодиться.
Римский стихотворец Лукан, живший и творивший через столетие «с гаком» после Гая Юлия и его современников, воспев в своей эпической поэме «Фарсалия» гражданскую войну между Цезарем и Помпеем, дал в ней следующую весьма впечатляющую характеристику Цезаря (которого он, будучи тайным республиканцем и заклятым врагом тирании, отнюдь не считал правым в этом конфликте, хотя и от противника Цезаря – Помпея «Великого», по мнению Лукана, к моменту конфликта с Гаем Юлием остался «лишь великого имени призрак»):
«…у Цезаря было не столько
Чести и славы вождя, сколь доблести той, не умевшей
Смирно стоять, был единственный стыд - не выиграть битву:
Неукротим и могуч, он вел легионы, куда их
Гнев иль надежда влекли, никогда не зная пощады,
Множил успехи свои, божество вынуждал на подмогу,
Все разрушал, что ему на дороге помехой стояло,
И с ликованьем в душе свой путь пролагал меж развалин.
Так, порождение бурь, сверкает молния в тучах
И, потрясая эфир, грохочет неистовым громом,
День прерывает и страх между робких рождает народов,
Им ослепляя глаза косым полыханием блеска;
В небе бушует она, и нет никакой ей преграды:
Бурно падая вниз и бурно ввысь возвращаясь,
Гибель сеет кругом и разметанный огнь собирает.»
Видимо, именно таким или почти таким Цезарь был и в представлении его легионеров, вздумавших бунтовать под Плацентией.
Между тем далеко не на всех театрах военных действий «цезарианцам» везло так же, как на «Испанском фронте», где победа досталась им малой кровью. В Иллирии почти два «цезарианских» легиона были взяты в плен «помпеянцами». «Цезарианцам» удалось без особого труда овладеть островами Сардинией и Сицилией, но в Африке – «житнице» Рима – войска Гая Юлия потерпели тяжелое поражение. Там перекупленный совсем недавно Цезарем за пару миллионов Курион скрестил оружие с «помпеянцем» Аттием Варом, чье войско получило сильные подкрепления от союзного ему и враждебного Цезарю нумидийского царя Юбы. Курион, одержав вскоре после своей высадки победу и уверившись в собственном превосходстве над республиканцами, занял позицию близ древнего пунийского города Утики, на том самом плато, на котором в свое время располагался лагерь великого римского полководца эпохи Пунических войн Сципиона Африканского, покончившего с Карфагеном. Царь Нумидии, опытный воин и «дyкс», прошедший римскую школу, превосходный тактик, заманил «цезарианцев» в западню, окружил их своими численно превосходящими силами и уничтожил. Гибель Куриона на поле брани лишила Цезаря важного, верного и одаренного помощника.
Здесь конец и Господу Богу нашему слава!