Васятка

 

Шел 1944 год. На колхозном производстве трудились в большинстве одни женщины. Работали  на дойнике,  на полях,  на огородах,  на сенокосе. В балке Песчаная находились колхозные огороды, где трудилась Касьянова Шура. Работа была не из легких, и в жару и в холод, женщины и подростки трудились с раннего утра до позднего вечера. Окучивали овощи, рыхлили землю, пропалывали грядки от сорняков, а к вечеру проводили полив родниковой водой, которая наполняла небольшой прудок; в течение дня в нем хорошо прогревалась вода. Спасаясь от солнца, женщины, были одеты в ситцевые кофточки с длинными рукавами, в длинные по щиколотку свободные штапельные юбки, в белые платки, которые прикрывали лицо.
В тот день  Шура проводила прополку грядок, и когда раздался оглушительный взрыв, у нее мелькнула мысль:
  -  Дома ли сынок? Здесь же побежала в сторону пруда. Выбравшись на бугор, она увидела огромный столб дыма смешанного с пылью и испуганных ребят, бегущих в село.
Соколовская Феодосия  работала в полеводческой бригаде, возила грузы на мажаре, запряженной парой волов. Уборка урожая шла своим ходом, и для транспортировки зерна требовалась тара — мешки. Их приходилось часто штопать, так как они быстро  приходили в негодность.  Феодосия в тот день задержалась дома, надо было подлатать мешки. Привязала волов, задала им корм, пересмотрела мешки, отобрала те, что требовали ремонта.  К концу подходил июнь, стояла жара и Феодосия расположилась работать в прохладной землянке.
Дверь открылась, и в проеме двери появился семилетний сынок Васятка. И тут же с порога:
- Мама, дайте мне покушать скорей, мы с пацанами сейчас побежим на пруд, раков ловить. Я видел, сейчас несли оттуда во-о-т такие большие!
Васятка раскрыл ладошки и раскинул руки в стороны. Мать, улыбнулась, глядя на сына, подошла к столу, со словами:
- Кормилец  мой, садись кушать.
Феодосия села снова на скамеечку, взяв в руки «цыганскую» иглу и клубок «суровых» ниток, продолжила работу. Со стола послышались причмокивания - Васятка с аппетитом уплетал за обе щеки кусок пышки, прихлебывая из пиалы калмыцкий чай. Мать снова улыбнулась, вспомнив, что так же ел и Васин отец.
Мальчик, покончив с обедом, одел свою любимую фуражку и быстро выбежал во двор.
- Мам, я побежал!
    
          Прошло пару часов. Феодосия закончив работу, подошла к волам, надо было запрячь их и ехать в бригаду. Готовя упряжь, она с тревогой посматривала в конец села, ни идут ли там дети, среди которых должен быть и ее сынок. Пруд, куда побежали ребята, находился на восточной стороне села, ниже балки Песчаная.
   И вдруг в той стороне, у пруда, раздался взрыв такой силы, что казалось вздрогнула земля. Феодосия крестясь, вышла за двор. Прикрыв лицо от яркого солнца рукой, она увидела огромное пыльное облако где-то рядом с прудом.
       Бросив вожжи, женщина кинулась по пыльной дороге в конец улицы. Она бежала, не видя ничего под ногами, перед глазами стоял только столб дыма и пыли, она все пыталась вспомнить молитву, но на языке повторялось только одно:
- Господи, спаси и сохрани, спаси и сохрани.
Навстречу Феодосии со стороны пруда показалась «стайка» мальчишек.
Ну слава богу, -  выдохнула Феодосия, остановилась около ребят, стала  расспрашивать их и внимательно рассматривать каждого, будто боялась пропустить, не увидеть своего Васятку. Мать никак не могла понять, почему же среди них нет ее сыночка? Он ведь должен быть здесь, должен быть! Капли пота застилали ей глаза, а в голове продолжало звучать:
- Спаси и сохрани, спаси...
Будто от куда - то из далека, услышала приглушенные голоса детей:
-  Вася там! Вася там!
Мать не  понимала, почему ребята говорят о Васе, но его здесь нет. Она еще раз внимательно осмотрела лица ребят,  родного личика среди них все таки не было.
      Поняв, наконец, куда указывают дети, где искать сына, она повернулась в ту сторону и медленно направилась к пруду.  Вытирая мокрый лоб, Феодосия окинула взглядом степь, ни мелькнет ли там, где - нибудь за бугорком, Васина фуражка.
Над прудом уже не висело облако. Мать с минуту вглядывалась туда, может оттуда появится маленькая фигурка.
   
         И тут, чувство боли и тревоги за ребенка с новой силой заклокотало у нее в груди; женщина, сбросив с головы платок,  побежала вперед еще быстрее, чем раньше. Со стороны Песчаной, к ней приближалась и Шура. Через минуту они вдвоем были на месте  взрыва.
  Где же взять силы матери пережить тот момент, ту картину, что предстала перед  глазами. Три детских тельца, разорванных фашистским снарядом лежали на берегу пруда.
Васятка не подавал признаков жизни. Мать бегом вернулась в село, запрягла волов и подъехала к пруду. Женщины погрузили детей, раненых повезли в городскую больницу. Но на полпути пришлось вернуться. Дети умерли по дороге.

По неполным данным, от мин и снарядов погибли около тридцати детей. Фашисты были уже далеко от нашего села, но продолжали сеять смерть, уничтожать советских людей.

Онуфриенко И.Н.