ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ (1662-1664)
Глава 31.367. МЫ СЧИТАЕМ СВОЕГО ЦАРЯ СВЯТЫМ И ЧТИМ КАК ХРИСТА НА ЗЕМЛЕ…
(1 декабря 1663 г.)
После спокойно проведенной ночи, утром пришел пристав справиться от имени воеводы о здоровье посла и о том, хорошо ли он спал. Он позволил нам сколько угодно выходить и гулять по городу, покупать все необходимое, с тем уговором, что нас всегда должны сопровождать солдаты, которые нас будут охранять, провожать и предупреждать о том, какие места нам не разрешено осматривать.
Так и делалось: они не допускали нас к укреплениям, воротам, валам, стенам, церквям и тому подобному.
Монастырей здесь 72, все каменные, у каждого свое название по определенному святому. Кроме того, есть еще 23 небольших монастыря вне города, также к нему относящихся. Верхи башен (церквей и колоколен) обычно покрыты деревом или белым железом. Кровля собора св. Троицы позолочена, говорят, она обошлась в 50 000 дукатов.
Кроме этих церковных построек, все деревянное, даже улицы вымощены бревнами. Лавки имеют выступающие навесы. Река в Пскове течет через город.
Здесь я видела, как много голых людей, выйдя из бани, бросались в воду, хотя мороз был сильный.
Город расположен полумесяцем на реке (Великая), состоит из 4-5 частей, у каждой из которых своя стена. Эти стены старинной постройки, высокие и прочные. Гарнизон насчитывает более 4000 человек, все офицеры — немцы, англичане, шотландцы, поляки, шведы и руские.
Над входами в церкви, как и над воротами всех домов, выставлены иконы разных святых, которым они постоянно крестятся, особенно при звуке колоколов. Духовные лица — священники или монахи. Первые могут жениться, ибо в писании сказано: «Да будет священник мужем жены». Святых изображают всегда плоско, ибо резных делать нельзя.
Сегодня Его Превосходительство (посол) отправил моего Томаса к воеводе князю Федору Григорьевичу Ромодановскому, окольничему, приветствовать его, справиться о здоровье и вручить грамоту от Их Величества, что и было сделано.
Когда Томас и сопровождающие пришли к воротам его двора, их встретили несколько дворян и провели в большой покой, где было много офицеров и детей боярских. Томаса посадили на скамью с правой стороны от нашего пристава, под ногами у них лежал ковер. Князь вышел к ним после некоторого промедления в сопровождении многих старых, грубых, длиннобородых, толстых мужчин, роскошно одетых, по их обычаю.
Томас выполнил свое поручение, поблагодарив за честь столь торжественного приема. Князь спросил о здоровье посла, а также Их Величества, о которых Томас сказал, что оставил их в добром здравии, и поблагодарил за милость его царского величества, что мы уже благополучно продвинулись вглубь страны.
Когда Томас сказал, что посол так спешил по плохим дорогам и в такое суровое время лишь из желания увидеть ясные очи Его Величества, он, Ромодановский, ответил: «Верю, ибо мы считаем его (царя) святым и чтим как Христа на земле».
Спросил, какова наша вера, рассматривая Томаса и сопровождающих с головы до пят. Далее задал вопрос, кто мы такие у себя дома, на что Томас через переводчика ответил осторожно и доступно их пониманию. Томас и сопровождающие должны были с ними выпить прямо из его рук несколько чарок водки, налитой старшими офицерами. Как их сюда привели, так же и проводили обратно. Руские, знающие по-аглицки, все время окружали их, чтобы подслушивать.
(2 декабря 1663 г.)
На следующий день пришел пристав. Справившись о здоровье, как здесь принято, он подал свидетельство, которое посол написал от себя в Нивенхойзе относительно чумы. Он хотел, чтобы посол вместо своего имени «мы Якоб» и так далее написал «я Якоб», что и было сделано. В Росии не принято, чтобы кто-то, кроме царского величества, писал о себе «мы». Эта бумага была послана вперед в Москву.
Посол велел сегодня передать список кушаний, которые бы он хотел ежедневно получать. Сегодня здесь их еженедельный базар, на этот раз устроенный на льду (реки). Тут было изобилие хорошей рыбы, далее лук, чеснок, сельдь и всевозможные другие товары. Была огромная толпа одетого не по-нашему люда. И чужеземные постройки выглядели приятно.
Куда бы мы с Томасом ни шли, солдаты следовали за нами по пятам, грубо отстраняя нас от укреплений и ворот, и это делалось от имени воеводы. «Только, — сказали они, — для прогулки по необходимости вашему превосходительству разрешено ходить по улице».
Я видела, однако, издалека, что на стенах, по старому обычаю высоких и узких, пушек немного. На рыночной площади стояли 2 очень большие пушки, и кое-где несколько орудий поменьше размером. Содержать здесь постоялые дворы или трактиры считается позором для знатных. Они все принадлежат царской казне. Преступников водят просить милостыню с тяжелыми оковами на ногах.
Наше жилье здесь охраняется отрядом солдат со знаменем, которые в первый час дня и в первый час ночи бьют в барабаны.
Список блюд, которые они нам предлагали каждый день, начиная с Нивенхойзе, был следующий: для посла — 5 свечей, 4 чарки водки двойной перегонки, 1 бутылочка вареного меда, 1 бутыль невареного меда, 1 бутылка испанского вина, 1 бутылка французского вина, полведра пива, кусок баранины, такой же говядины, 1 гусь, 1 утка, 30 яиц, 2 (фунта масла, 2 фунта соли, 1 маленькая восковая свеча. На 14 человек дворян и офицеров: по 4 чарки водки, 2 ведра невареного меда, 3 ведра пива, 1 гусю, 2 утки, 3 куры, 1 овце и 4 куска говядины. Для людей, включая меня и мою камеристку — 31 человек: каждому по 2 чарки водки, 5 ведер пива, половцы, четверик крупы [В тексте — кварта, что сопоставляется с мерой сыпучих тел XVII в.— четвериком. Комментаторы записок рассчитали, что речь идет о 18 литрах крупы в день на 31 человека, то есть по 0,6 л. на каждого из них] и лука, каждому зараз по кружечке (спиртного), сверх обычного давали чашку сливок [Или сметаны]. Бутылки были по полторы пинты [Пинта равнялась 0,56 литра], ведро — около половины английского.
Мы получили здесь письма с родины, по случаю чего посол сообщил князю Федору, что получил письмо от Их Выличества, и что они здоровы и велят тотчас справиться о здоровье его царского величества, и еще велел рассказать, как был принят в Лондоне посол его царского величества, о чем сообщали газеты, и посол привел это им (руским) в пример.