Дождь смывает сажу с жженных душ,
Чтобы вновь сияли, разрастались, цвели...
И ползли ручьи, черные как тушь,
А по ним - бумажные корабли,
Белыми огнями покрывая шрамы,
Словно звёздный саван, мирозданья соль,
Оставляя силу шантарам,
Уносили в трюмах своих боль.
Кто терял - тот станет ценить любовь,
Схоронивший веру - увидел смысл,
У горевших гневом - стыла кровь,
А иссякший, вдруг, набирался сил.
«Это ли не чудо?» - говорил иной:
«Заливает с неба всё живой водой!»
А другой отметил: «Дождь здесь ни при чём,
Это как-то связано с белым кораблем,
Тем что запускает в лужи мальчуган».
Третий, натянувший плащ из целлофана,
Важно заявил: «Так устроен свет,
Никакого чуда не было и нет!
Это всё придумки! Чушь для простаков!
Не сорвать предписанного бремени оков.
То что было, кто смог вернуть назад?
Не для всяких опыт уроком стал:
Для кого-то сорок, как закат,
Для иных и семьдесят - начало.
У седых не будут белеть виски,
И темнеть не станут - такой порядок!
Не дадут плодов пустынь пески
Даже среди многих тысяч грядок.
Человек не может изменить себя:
Сутью постоянен все его века.
Подлецы, предатели к стене! -
Было, есть и будет так всегда».
Так он излагал виденье своё,
Очень просто, складно, горячо,
Оттого бесспорно, убедительно.
Каждый был готов да не плечо -
Голову подставить за слова.
И в порыве эмоциональном,
Закрывал какой-нибудь зевака
Зонт, и капли моментально
Окропляли как водой живою…
В городе, на небе, между ними
Не взирая ни на что иное
Происходит череда событий:
Льет вода, бегут черные ручьи,
Расцветают души, и плывут
Белые голландцы-корабли -
Для мешка Пандоры груз везут.