ВСЕ ПРОФЕССИИ ВАЖНЫ, ИЛИ ТРУДОВЫЕ ПОНЕДЕЛЬНИКИ
Сезон летних отпусков -- самая горячая пора. А я в начале июня искала работу в городе Усинске. На Север приехала с двухлетней дочкой к мужу. К тому времени, закончив школу и курсы секретаря-машинистки, успела пару лет поработать на Краснодарском хлопчато - бумажном комбинате.
После декретного отпуска закон обязывал трудоустроиться. Купила газетку «Усинская новь», в которой меня привлекло объявление: «…в редакцию газеты требуются бухгалтер, уборщица..». Пришла по адресу, в отделе кадров взяли мою трудовую книжку. Женщина долго рассматривала и потом сказала:
- Главный редактор будет через полчаса, подождёшь его? Но может и задержаться.
- Хорошо, подожду - ответила я и вышла в коридор.
Разглядывая листки и газеты, висевшие на стене длинного коридора, заметила, что редакция газеты открылась четыре года назад. Наконец, пришёл главный редактор, и кадровичка с моей трудовой книжкой поспешила в его кабинет, а мне было велено подождать. Но вот распахнулась дверь, и меня пригласили. Вдоль длинного стола стояли стулья, а на стене - красовался портрет Брежнева. За полной фигурой кадровички главного редактора я сначала и не заметила. Вдруг раздался мужской голос:
- Так какое, говоришь, у тебя образование?
Я удивленно на него посмотрела и ответила:
- Десять классов… А разве на должность уборщицы нужно ещё какое-то образование?
Редактор улыбнулся:
- На должность уборщицы возьмём, а там посмотрим, и он что-то написал на бумаге и отдал кадровичке, которая мне пригласительно кивнула, и я пошла за ней.
В отделе кадров она протянула мне лист, ручку и сказала:
- У нас с понедельника ушла в отпуск уборщица. Поработаешь пока. Заявление напиши так: «Прошу принять меня временно». Иди к редактору, он подпишет.
- Хорошо - обрадовалась я.
Надо же, как всё быстро решилось! Вот только, что значит её «пока», мне было непонятно.
На следующий день меня ознакомили с фронтом работ и выдали тёмно-коричневый халат. Бытовка была уютной и просторной. Встроенные шкафы, общий стол, стулья, красивый вид из окна. Недалеко виднелись новостройки. Помимо уборки в мои обязанности входило греть чайник для сотрудников. Обычная, домашняя женская работа. Шла вторая неделя, и меня снова пригласили в отдел кадров. Кадровичку звали Анна Ивановна, она мне говорит:
- У нас с понедельника уходит в отпуск секретарь -машинистка, ты же печатать умеешь?
- Да, конечно, я работала секретарём. А убирать мне уже не надо?
-Надо! Полставки твои, протереть полы в кабинетах успеешь, да не забудь утром принести чай в кабинет главного редактора.
- Хорошо, - я опять обрадовалась: печатать на пишущей машинке я любила, и дело знакомое.
В понедельник, надев платье понаряднее, я заняла место в приёмной. На столе лежала высокая стопка бумаг. Села за стол секретаря, заправила новую ленту, два листа бумаги с копировальной бумагой и стала стучать на машинке. Про чай совсем забыла. Хорошо, что редактор опоздал. В приёмную заходили журналистки, и каждая настойчиво просила, чтобы её текст был напечатан в первую очередь. Тратя много времени на их неразборчивый почерк, я несколько раз перечитывала написанное. Не знаю почему, но мне захотелось сократить кое- где текст, оставляя суть и смысл, что я и сделала. Так, в одном случае из четырех листов у меня получились два. Недовольная таким оборотом дела журналистка направилась со своими бумагами в кабинет главного редактора. Ну, думаю, попадёт мне, да ещё и перепечатывать придётся. Но, к моему удивлению, продолжения не последовало. А когда в газете вышла её статья с моими сокращениями, я собой слегка загордилась. Прошёл месяц, как я трудилась на двух ставках, успевала печатать и убирать кабинеты. Как-то в конце недели снова вызывают меня в отдел кадров. Ну, думаю, временная работа закончилась, но услышала иное:
- У нас в понедельник уходит в отпуск бухгалтер, главный редактор твою кандидатуру одобрил. Ты зайди в бухгалтерию, она скажет тебе, что надо делать.
Я, улыбнувшись, отвечаю:
- А я думала, временная работа моя закончилась. А уборщица выходит на работу?
-Нет, не выходит, твои полставки остаются, поспеши в кабинет бухгалтера.
Поздоровавшись, бухгалтер пригласила меня сесть за стол напротив и молча протянула мне линейку, лист и газету. И что мне с этим делать? Бухгалтер, продолжая копаться в своих бумагах, сказала:
- Будешь начислять гонорары, пиши, - и продиктовала, -- измерить линейкой длину и ширину напечатанного в газете текста, умножить, вычислить по формуле сумму гонорара и записать в накладной напротив фамилии автора, затем подшить в папку, и всё. Ничего сложного, справишься, только запиши весь процесс поподробнее, а то с понедельника подсказать будет уже некому.
С этими словами она открыла ящик, достала деньги и отсчитала мне… зарплату! Что и говорить – моё настроение сразу поднялось.
- Спасибо, - ответила я, поглядывая на линейку, газету и всё прочее.
Бухгалтер вздохнула, взяла линейку, лихо провела все действия, и на всё у неё ушло не более трёх минут.
- Повтори, подчеркнуто строго приказала она мне.
Я очень медленно, но как оказалось, правильно повторила. Ну, честное слово, будто в лесных дебрях побывала! Наставница моя одобрительно кивнула и посоветовала взять домой весь «инструмент», чтобы потренироваться. Пришлось мне ещё и дома поработать бухгалтером на третьей «полставке».
На работе я словно летала. Утром грела и разносила чай, печатала статьи, разбирала и регистрировала входящие письма, исходящие относила на почту. Новые выпуски газет я забирала домой, в «ночную смену», а утром, открыв кабинет бухгалтера, заполняла в накладной имя, фамилию автора текста, проставляла сумму гонорара и подшивала в папку. Теперь- то мне было понятно, почему все хотят, чтобы текст был побольше, и я уже не сокращала, а наоборот, старалась что-то дополнить, и журналистки благодарно мне улыбались. За два часа до окончания работы принималась за уборку помещений, после чего, с чувством выполненного долга, уходила домой.
В тот год одна наша журналистка поехала на церемонию открытия XXII Олимпийских игр, которые состоялись 19 июля на стадионе имени Ленина в Лужниках. Ну, думаю, теперь-то придётся печатать побольше. Но в понедельник стол секретаря был занят, отпускница вернулась. Я не огорчилась, как говорится, одна гора с плеч. Как заведено, принесла горячий чай, булочки и конфеты главному редактору и секретарю. И вдруг опять меня позвали в отдел кадров. Ну, думаю, на этот раз, точно, моя временная работа закончилась.
- Увольнять будете? – попыталась я улыбнуться.
- Нет, не угадала, -ответствовала мне Анна Ивановна по-дружески.
- Без чая тут не разберёшься, тащи, что полагается.
Я быстро сбегала, принесла чай, горячие булочки, их привозили к нам из столовой.
- Представь, - продолжила Анна Ивановна, - уборщица ушла на пенсию.
- Ну, и ладно, я поработаю, а может, на постоянно меня оформите?
Мы допили чай, а потом я услышала:
- У нас с понедельника уходит в отпуск корректор. Поработаешь недельку?
Она обратилась ко мне, не просто по-доброму, а словно умоляла:
- Тебе полставки обеспечено, а бухгалтер выйдет на следующей неделе.
Вот это новости! Я даже не знала, что ответить, хотя в душе весело рассмеялась. Мне нравилась эта полная симпатичная женщина, лет на двадцать старше меня.
- Хорошо, я согласна, а что делать-то надо?
- Вот и ладно, спасибо тебе, а то ведь кого сейчас найдешь на неделю- то… И главный твою кандидатуру одобрил. Работа не мудрёная, надо спуститься в типографию, забрать после набора макет газеты, сверить тексты с оригиналом и отнести редактору на подпись. Если он утвердит и партком тоже, зарегистрировать этот номер газеты в журнале, а потом вернуть в типографию.
Корректор у них, конечно, есть, но наш тоже обязан сверить все, а особенно - фамилии и даты, чтобы было всё правильно. Тут тоже ничего трудного нет - справишься.
- Постараюсь, -- решительно ответила я Анне Ивановне.
- После обеда спустись вниз в типографию. Ключ от корректорского кабинета возьми на вахте.
- Хорошо, - ответила я.
Новая должность показалась мне несложной, но, ясное дело, очень ответственной. Приоткрыв тяжелую железную дверь в типографию, я услышала такой грохот, будто сверху падают горы гвоздей. Пройдя до первого станка, я остановилась и долго, с большим любопытством наблюдала, как работает наборщик, как набираются строчки. Это была линотипная наборная строкоотливная машина для набора текста. Получив свой первый свеженький макет газеты, от которой вкусно пахло чернилами, я поднялась в корректорскую. С интересом прочитала тексты, что сама печатала ранее, тщательно сверила всё с оригиналами и понесла на подпись главному редактору. Он что-то добавил, что-то убрал, где-то переставил клише (так называется фото), и я снова спустилась в типографию. Там, после того, как были внесены последние изменения, я забрала окончательный макет. Действительно, ничего сложного нет, только по лестнице изрядно побегать пришлось. Зато, когда вышла газета, я была не только рада, но и горда. И, к слову сказать, в корректорской у меня было время и гонорары посчитать. Оставались пара выпусков до возвращения корректора из отпуска. Справлюсь, думала я. В конце рабочего дня вызывает меня главный редактор:
- Мне завтра необходимо уехать в командировку, поэтому следующую газету придется выпускать без меня, - сказал он, озабоченно, и что то искал, хмуря брови. Уже ничему не удивляясь, я вытянулась в струнку и убедительно ответила:
- Постараюсь.
- Запоминай, что нужно будет сделать: внимательно прочтешь макет газеты и отнесёшь его в парткабинет, который находится в соседнем здании. Оставишь там для утверждения, на полдня, потом заберёшь и отнесёшь в типографию, в печать, и он написал на листочке к кому обратиться.
- Запомнила?
- Да, -- решительно ответила я главному редактору.
На следующий день новый макет газеты я внимательно сверила с оригиналами, отнесла в партком, через полдня забрала. На макете газеты стояла подпись- «резолюция: в печать», и отдала в типографию. Заметила только, что некролог Владимиру Высоцкому, написанный одной из журналисток, был вычеркнут. В Москве ещё продолжалась Олимпиада, и возможно, эту заметку сочли лишней. Жаль…и журналистку я этим фактом огорчила.
Когда же газета вышла, то журналисты по очереди забегали ко мне в корректорскую и, посмеиваясь, указывали на одну строчку. Я не понимала в чём дело, ошибки-то нет! А когда из командировки вернулся главный редактор, он вызвал меня в кабинет и, указывая пальцем на ту же строчку, строго спросил:
- Вот это - что такое?!
- А что не так в слове «бригады»? - тихо спросила я. – Тут, конечно, перенос, но он же правильный.
Редактор поднял голову и озарил меня таким взглядом, что я похолодела.
- Я тебе сам прочитаю: «бри», а «гады» на другой строчке, а за этими «гадами» пять фамилий стоит! Передовики наши перечислены! Теперь ты понимаешь? Вот почему нельзя было переносить это слово! – и он хлопнул ладонью о стол. - Прочти-ка ещё раз сама, да вслух!
Но я прочесть уже ничего не могла. Слёзы застилали мои глаза. Смягчившись, главред взял бумагу, написал несколько слов и велел:
- Вот возьми, выучи и на будущее запомни, какие слова переносить категорически нельзя.
Я выбежала из его кабинета в корректорскую. Следом зашла секретарь и прикрыла за собой дверь.
- Я всё слышала, не переживай, - успокаивала она меня. - Были ошибки и похуже, ну, прочитают рабочие, посмеются и забудут, не плачь.
- Нет, мне уж лучше кабинеты убирать, - ответила я, вытирая слёзы. - Скорее бы вышла из отпуска корректорша.
Но, она не вышла, и мне снова пришлось читать новый макет газеты с надеждой, что это последний. Теперь я очень внимательно читала, особенно все переносы, так, что даже главный редактор одобрил мою работу.
Спускаясь в типографию, я нарочно задерживалась, ожидая макет газеты, подходила к каждой печатной машине и подолгу смотрела на работу наборщиков. Грохот машин мне уже казался мелодичным звоном. За это время поинтересовалась, как работает линотипная полиграфическая машина. Мне рассказали, что расплавленные свинец и олово быстро переходят в твёрдое состояние. На маленьких серебристых брусочках начертания букв отливаются вверх ногами, да еще в зеркальном изображении. Готовые строчки и буковки, взбегая вверх по дорожкам, укладываются в колонки, которые поддерживают стальные линейки. Готовый сверстанный, тяжелый металлический лоток опускали на каталку и отвозили в печатный цех. Бумажный рулон раскручивался, попадал на оттиск и выдавал готовую газету. Теперь, такие линотипные печатные машины, возможно, уже занимают место в музее.
В начале сентября вышли на работу и корректор, и бухгалтер. Редакция газеты готовилась торжественно отметить свой пятилетний юбилей. Все были в радостном ожидании, а меня опять вызывают в отдел кадров. Ну, думаю, точно уволят. Но Анна Ивановна, улыбаясь, мне говорит:
- В понедельник будет открытие нового моста через реку Печора, и наш журналист должен обязательно присутствовать там на открытии. Съездишь туда? Командировочные будут хорошими.
- Но ведь журналисты есть, я -то причём?
- В том то и дело, что все очень заняты, -- наседала она на меня. - Поезжай, пожалуйста, главный редактор твою кандидатуру уже одобрил.
Интересно, подумала я, и упёрлась:
- Но я же не журналистка, я уборщица.
И тут она показывает мне кадровый приказ со словами:
- Не успеваю на тебя одну приказы печатать, читай: «..назначает внештатным корреспондентом…». И живёшь ты как раз в той стороне, по дороге. По пути какой-нибудь шофер на Кразе довезёт до места, а там уже по обстоятельствам. Тут всего -то ехать двести километров. Ты молодая, трудно что ли? На месте коротко опишешь, что увидела. Главное, записать фамилии бригадиров и рабочих и выделить основные моменты. Вот увидишь, какая там красота вокруг, и реку Печору.
- Ну, хорошо, поеду, -- неуверенно согласилась я.
- Вот и хорошо, только не забудь взять тетрадь и ручку, -- обрадованно произнесла Анна Ивановна.
Утро было ветреное, но машину долго ждать не пришлось. Когда проехали половину пути, шофер неожиданно сказал:
- Мне надо сворачивать в карьер, а тебе в другую сторону. Дальше поедешь на вездеходе.
Возле каких-то вагончиков он остановил машину и высадил меня. Очень интересно, никогда еще на вездеходах не ездила. Приехали два вездехода, в которых сидели рабочие.
- Где корреспондент из редакции? - громко спросил высокий мужчина, -- мы спешим, кто с нами едет?
- Я еду, -- испуганно ответил новоиспечённый «корреспондент».
- Не бойся, не обидим, будешь на самом почетном месте сидеть, - улыбаясь, сказал мне весело мужчина. Он проводил меня до машины, очень похожей на танк.
- Ой, я боюсь! - отступила я. - А у вас ничего другого нет?
- Нет, - он открыл люк, указал куда залезать и помог взобраться на вездеход. - Мы по бездорожью сокращаем путь до моста почти наполовину. Только возьми вот этот кулечек, так, на всякий случай, - сказал, как отрезал, видимо, он тут был главным.
Кое-как я влезла в отдельную тесную железную кабинку и уселась на «почетное место». Сверху надо мной закрыли люк, и я очутилась в потемках. Через маленькое окошко виднелось только небо и мелькали вершины деревьев. Вот и вся обещанная красота. Стало обидно. Ну, ладно, думаю, зато я в этом танке не одна, рабочие где-то ещё ниже сидели. Вездеход мчался по ухабам, как по штормовому морю, но кулёчек мне, к счастью, не понадобился.
На открытие нового моста ждали кого-то главного на вертолёте, поэтому действо началось с задержкой. Впечатление от увиденного, конечно, было огромным, как сама река Печора. Народу было много. Мост мне показался длинным и красивым. Как полагается в таких случаях, перерезали ленточку. Речь «главного» я записывала быстро и сокращенно, едва успевала. Зато фамилии всех строителей аккуратно внесла в список, который занял три листа! А как же – все радуются, улыбаются. Родина должна знать своих героев!
Передвижная столовая с горячим обедом была очень кстати. Мне всё понравилось. Смеркалось, обратно меня хотели отправить на вертолете, но оказалось не по пути, и пришлось опять занять «почетное место» на вездеходе. Проехали половину пути и нас, троих, пересадили в просторный «Бобик», который повез в поселок. Дорога была мне незнакомой, но меня успокоили, что в редакцию подвезут. Делать было нечего, впереди ночь.
Сторож меня узнал, дал ключи, я открыла бытовку и, буквально рухнув на диванчик, уснула крепким сном. Утром, когда все пришли на работу, я Анне Ивановне подробно рассказала, про своё путешествие. Сама переписала и отдала свою первую заметку печатать секретарю. Меня отпустили домой на отдых. Но муж меня домой не пустил. Я вернулась в редакцию расстроенная и поделилась с кадровичкой.
- Посиди пока, - сказала она и вышла.
Главный редактор, узнав про мою семейную проблему, обратился в партком той организации, где работал муж. К моему удивлению, супруг быстренько приехал на своём Кразе за мной в редакцию. То-то, подумала я. Но о моём путешествии он меня не расспрашивал. Я поняла, что кто-то повыше рангом ему объяснил, почему жена не ночевала дома. Но на этом моя «карьера» внештатного корреспондента завершилась.
Пятилетие газеты отметили юбилейным выпуском, и на первой полосе была напечатана моя статья про открытие моста. Я просто сияла, как школьница, которая получила пятёрку.
На юбилейном мероприятии выступали руководители различных организаций. Один из них, представитель строительной конторы, выступил с очень заманчивым предложением: через год получить квартиру! Условие было такое: закончить полугодовое очное училище по любой строительной специальности и год отработать на одной из новостроек. Я ухватилась за эту идею не на шутку. К этому времени все вышли из отпусков и я сама подала заявление на увольнение. Однако главный редактор не торопился меня увольнять и спросил:
- Подумай, ведь у тебя всё хорошо получалось, может, поработаешь пока уборщицей, а там посмотрим?
Я поняла, что это значит - до следующих отпусков, но меня это уже не устраивало и, видя мою настойчивость, главред спросил:
- Гонорар свой получила?
- Нет ещё, - обрадованная, что в качестве внештатного корреспондента я поработала не зря.
- Получишь вместе с расчётом, -- сказал он, поблагодарил за работу, и подписал моё заявление. Я понесла его в отдел кадров, но брать его Анна Ивановна тоже не спешила и спросила:
- Узнала, когда начинается учёба в училище?
- Узнала, с десятого октября.
И тут моя новая подруга стала меня уговаривать:
- Поработай у нас до пятого октября, а там увидишь, какой начнётся собачий холод. Думаешь, легко работать женщине на стройке? Ты, наверное, ещё не знаешь, что дома здесь строят в суровых условиях, на местности, где поднимается наверх подземный газ, который не каждый может переносить. И перепады давления плохо действуют на организм. В редакции медсправки не спрашиваем, а там, за пятьдесят километров отсюда, тебе обязательно надо будет пройти медкомиссию, а ты уверена, что пройдёшь её?
- Ну почему нет, - недоумевала я, - как и все, пройду, конечно.
Хотя впервые об этом услышала.
- Сомневаюсь, но хорошо, если я ошибусь. Побереги своё женское здоровье - душевно пожелала она мне.
В конце следующей недели с расчётом я получила свой первый гонорар и трудовую книжку, где я с удивлением прочитала: «была принята временно, техническим секретарём».
Я от души её за всё поблагодарила. Жаль было расставаться, но судьбу не перехитришь.
К сожалению, слова оказались пророческими. Закончив через полгода строительное училище, не все учащиеся прошли медкомиссию, в том числе и я, из-за низкого давления, о котором и знать не знала, когда жила на юге. Врачебный вердикт был таков: выехать в двадцать четыре часа, и лучше всего обратно домой, на юг. О, как! И не поспоришь. Он один доктор на весь город славился непреклонностью.
Был понедельник, мне так захотелось поделиться этой незадачей с бывшей моей дорогой кадровичкой. Я по знакомой дороге зашла в редакцию, но дверь отдела кадров была закрыта. Я зашла в приёмную и секретарь обрадованно вспеснула руками:
- Привет! Анна Ивановна тебя вспоминала, уехала в отпуск, и если бы ты тогда осталась работать уборщицей, то главный редактор обязательно одобрил бы твою кандидатуру, чтобы временно поработать в отделе кадров. А что, зайди к главному!
И мы обе рассмеялись. Тут вышел он сам и, увидев меня, пригласил в кабинет. Пришлось ему рассказать про медкомиссию. Сказала ему, что не против поработать снова в летний сезон. Но он мне ответил так:
- Я хорошо знаю этого доктора. Есть много печальных примеров, когда нарушали его рекомендации. У тебя маленькая дочь, её надо вырастить.
И главный редактор на прощанье пожелал мне успехов и здоровья.
Я прислушалась к мнению старших умудрённых жизнью людей, ставших мне за один летний сезон почти родными. Семейная жизнь не складывалась, и мы с дочкой покинули Север навсегда. Когда летели в самолете, дочка удивлённо говорила:
- Мама, смотри обАко.
Самолёт набрал высоту, мы летели наравне с облаками, это действительно красиво. А я с улыбкой подумала: как это я справилась на пяти должностях? А может, с этого понедельника уходит в отпуск главный редактор? Он же не зря меня спрашивал про образование. Вот, если бы оно было, это образование, то возможно, поработала на время отпуска главного редактора, а он бы точно одобрил. Это меня даже развеселило, жаль, что не осталась трудиться в редакции, в этом хорошем, добром коллективе? Но уже ничего не изменить. Мы летели в Ленинград, к сестре. Я достала из сумочки трудовую книжку, посмотрела ещё раз на запись и пару газеток, это всё что осталось…
Спустя годы вспоминаю с юмором и благодарностью суровый Север и хороших людей. Это с их легкой подачи мне удалось потрудиться на нескольких должностях одновременно, не заканчивая институтов, а просто самостоятельно вникая в обязанности буквально на ходу. Мне доверяли, и я старалась оправдать их доверие. Правильно говорится: «Все профессии важны – все профессии нужны»!
У сестры мы с дочкой задержались до Нового года, но всё было сложно. Мне захотелось поехать на юг, в курортный городок, где жили мои дорогие родители и где всё сложилось хорошо. Дочка пошла в детский сад, потом в школу, и сбылась мечта: я получила ордер на двухкомнатную квартиру! Время-то было советское! Пригодились знания, полученные в редакции. А понедельник, с тех далёких пор, стал моим любимым днём и радовал какой-нибудь хорошей новостью.