Короткие встречи длиннее жизни. Как я жил в СССР…
На этот раз встречи с собой.
Почему жил, а не жила. Да потому, что в СССР так жили многие и мужчины, и женщины, а правила русского языка требуют мужского рода, если предметы разного рода.
Итак, жизнь летит быстро, помчались за ней…
Родителей не выбирают, но мне с ними повезло.
А вот с годом рождения влипла по полной, всю жизнь попадала на реформы.
1959 год.
Лето жара за тридцать градусов, прохлады нет даже ночью. А ещё говорят, что раньше такого не было. Было и так.
Глухая деревня в лесу на востоке Ленинградской области, ближайший посёлок с больницей в семи километрах от деревни. Вот эта больница и есть место моего рождения по факту. А первое место жительства та самая деревня.
А по документам я родилась в городе Ленинграде.
Что ещё хотелось бы здесь отметить, так это что за семьдесят лет исчезли сотни крупных деревень, а моя деревня из пяти домов так и стоит в лесу, и во всех домах живут люди, причём живут те же семьи, не продан ни один из домов.
А деревня та была, да и есть сейчас, вепская, жители деревни на момент моего рождения говорили только на вепском языке. Конкретно, моя бабушка знала русский язык, но говорила –кому я нужна, пусть учат вепский. И это в то время когда в СССР всё вепское уничтожалось, выжигалось, все вепсы были переписаны как русские. Так и прожила с вепсами до пяти лет. И вепский не выучила, и проблемы с русским языком остались на всю жизнь.
1964 год.
Летом мне исполнилось пять лет. Это было последнее лето в деревни у бабушки. Осенью мой отец в деревни всё продал и дом, и скот, и забрал бабушку к нам в Ленинград, перевез в нашу комнату в коммунальной квартире. Но увы, бабушка умерла в декабре, не дожив до первого Нового года. А меня отдали в детский сад…
А какой это был детский сад, он находился через дорогу от места дуэли Пушкина, поэтому это место было нашей площадкой для ежедневных прогулок. А какая у нас была воспитательница. До сих пор её помню – Елизавета Константиновна, она нас научила читать и считать, тогда такого в детских садах не было.
Итак, жили мы в коммунальной квартире. Жили, пожалуй, как и все жили в коммунальных квартирах. Только на всю жизнь для меня осталось загадкой как тогда мы дети понимали чувствовали что происходит вокруг нас, в какой стране мы живем. На кухне взрослые ругали коммунистов, рассказывали анекдоты про власть. Нас никогда не выгоняли, никогда не предупреждали, чтобы мы всё услышанное не рассказывали в школе, а мы и не рассказывали. Приходили и слушали что рассказывают учителя про партию, про коммунистов. И никогда не возразили и не сказали – а вот папа или сосед всё по другому рассказывают.
1966 год.
Последнее лето перед школой. В августе собирались всей семьёй, мама, папа, младший брат и я, в деревню. Ну что то пошло не так и меня на один месяц отправили на дачу с детским садом, точнее довезли к детям, отдыхающих там всё лето. Случилось, что случилось. На очередной прогулке на огромной поляне воспитательница играла с детьми. Игра заключалась в следующем. Воспитательница метала деревянную квадратную с острыми углами крышку от какой то игры, а вся группа детей бежала за этой крышкой. Я обогнала летящую крышку, повернулась назад и получила крышкой в лоб, хорошо ни в глаз, ни в висок. Ощущение было, будто мне острой саблей рассекли голову. Кровь хлестала. Меня на улице рядом с медпунктом поставили в таз. Так и стояла до приезда скорой помощи. Приехала скорая. Первый и единственный раз в жизни встретила хорошего думающего врача. Врач сказала, зачем девочки шрам на лбу на всю жизнь, швы накладывать не будем, так заживёт. Так за неделю до первого сентября на моей голове было свито из бинтов белоснежное гнездо. Вот так, первого сентября первый раз в первый класс с таким гнездом на башке. Не помню первой линейки, не помню первого урока, только помню, что кто то тянет меня за руку по школьной лестнице.
Октябрь.
Вступление первоклассников в октябрята. Само торжество не помню. Помню значок октябренка. Раньше значки были темно бордовые с портретом Ленина в круглом окошечке за стеклом. Просто красиво. А нам вручили другие нового образца. Наши значки были красные штампованные из металла. Так себе.
Зато я хорошо запомнила вступление в октябрята девочки соседки по коммунальной квартире. Соседка вступала в октябрята в этой же школе на четыре года раньше меня. На этот праздник пригласили и меня с моей мамой. Точнее, вручение значков не помню. Запомнила огромный актовый зал с длинными во всю ширину зала деревянными столами без скатертей с такими же длинными скамейками. На столах огромные металлические чайники с горячим сладким чаем, граненные стаканы, горы конфет, сушек и пирожные. Потом шли пешком домой я и соседская девочка с нашими мамами.
Добавлю про мой русский язык с последствиями от жизни у вепской бабушки. Я по русскому языку была круглой двоешницей, мне натягивали до четвёрки, чтобы не портить средний бал. Но учителя меня не ругали, родителям говорили – ваш ребёнок учит русский как иностранный.
Учительница, оставив меня после уроков, говорит – пропой же, здесь две буквы Н. Я подумала и ответила, что я могу пропеть и три ННН…
1970 год.
Весна. Вступление в пионеры.
Ситуация похожая на ситуацию со значком октябренка, только наоборот. До нашего вступления в пионеры пионерские галстуки были из грубого хлопка обработанного нитками по краю. В наш год в продажу поступили галстуки гладкие тонкие из синтетики без шва. Такой галстук мне и купили. Приём в пионеры проходил в музеи Ленина. Перед церемонией вручения галстуков, наши галстуки у нас забрали, нас построили в одном из залов музея, я из за своего малого роста стояла в первом ряду. Церемония началась с передачи галстуков пионерами выбывающими в комсомол новым пионерам. В результате такой процедуры мне был повязан старый галстук из хлопка в дырках и пятнах от чернил. По возвращению домой этот галстук бывшего пионера был выброшен, а мне тут же купили новый современный.
1974 год.
Нам 14 лет. Первая попытка вступления в комсомол.
Долго готовились, что то изучали. Поступать всем классом поехали в районный комитет комсомола. Опять осечка. Не ответила, не помню на какой, вопрос. С первого захода не приняли. Не приняли и не приняли, махнула на всё рукой.
1975 год.
Вступление в комсомол. Медленно, но всё же мне объяснили, что без комсомола я лишаю себя будущего. Через год уже одна поехала в райком и была принята в комсомол. Сразу же выбрали в Совет школы, назначили секретарём организационной сектора и стала представителем школы в том же райком комсомола. И как то быстро предложили после школы перейти на работу в райком секретаршей, по научному делопроизводителем. Отказалась. Тогда я не знала, да и никто не объяснил, что из секретарш получаются секретари, руководители, президенты…
Как то по жизни не получалось с моим политическим воспитанием, да ещё пытались добавить начальное военное. Зачем то нас учили метать гранаты, стрелять, работать на рации, да ещё и маршировать….
Да и по другим предметам осталось много непонятного, ни как сложного для изучения, а как непонятного для чего всё это изучали.
А тут ещё такая напасть совпадение сьезды КПСС: 1976 год выпускные экзамены в школе и 1981 год государственные экзамены в университете. Изучение документов сьездов КПСС это дополнительный по объёму неподьемный для изучения материал.
Всю жизнь мне не везло с политической жизнью, всю жизнь спотыкалась я об эту жизнь.
Делала как в школе учили, а получалось как в разговорах на кухне коммунальной квартиры.
1964 – 1976 годы. Школа.
А было что-то лёгкое доброе нужное, как говорится без напряга. Было и другое полезное.
Уроки труда
Спортивные секции
Делопроизводство.
1976 – 1981 годы. Университет. Математик.
Вступительные экзамены
Учеба
Пионервожатая вместо стройотряда
Диплом и государственные экзамены.
Ещё одна реформа в моей жизни. До 1981 года было либо диплом, либо экзамен.
А нам пришлось сразу и диплом защищать, и экзамены сдавать. Да ещё два экзамена по специальности и по научному коммунизму.
Диплом на отлично, экзамен по математике на отлично.
1981 год.
Государственный экзамен по научному коммунизм.
История повторяется. Опять не ответила на вопрос. Не сдала. Провалила.
Мой красный диплом так и остался в архиве университета.
1982 год и далее…
Не стало Брежнева, СССР достиг точки невозврата к строительству коммунизма, началось Смутное время советского периода.
СССР продолжал существовать, но это уже была жизнь не в СССР, а в новой стране с новым государством.