Глава 5. Всесильный магнат.
Это было незабываемым зрелищем для Шэбнэм: они летели над великим Стамбулом. Она уткнулась в окно, устроившись на коленях Чилэк-эфенди, боясь что-то упустить. Это был её первый в жизни полёт. Кроме родного Лефкоша она никогда не видела других городов.
После шестнадцати лет, проведённых в закрытом медресе для девочек, она только сейчас начинала осозновать существование иного мира и образа жизни. Воспитанная в строгом режиме шариата, она вчера впервые познала две разные ипостаси в любви.
Вначале в обьятиях Чилэк-эфенди, а вслед за этим - под её младшим братом Османом. Обе близости противоречили основам Ислама. Священный Коран запрещает совокупление двух однополых мусульман. Грехом считается и лишение чести без заключения брака: временного, или постоянного.
Разглядывая величественный облик некогда столицы Османской Империи с птичьего полёта, Шэбнэм пыталась найти оправдание своим поступкам. Но в обоих случаях приходила к неутешительному выводу: грешила с наслаждением. И если она отдалась Чилэк-эфенди из чувства благодарности, то Осман-бей овладел ею по обоюдному желанию. Тяжело вздохнув, она прошептала слова молитвы о прощении за грехи, хотя так и не решила, какой из них она хотела бы повторить.
Рука Чилэк-эфенди погладила ей спину, словно прочитав её мысли и пытаясь победить в этом бесконечном споре ценностей. Шэбнэм повернулась к ней лицом и прошептала: "Такой, как ты второй нет во всём мире. Не отдавай меня никому." При этом подсознательно понимая, что быть рядом с Чилэк-эфенди означает чаще видеть и Осман-бея.
Чилэк прижала к себе её почти детское тело, наслаждаясь эффектом, который она сумела произвести на девочку: "Обещаю, что после Расул-бея ты станешь только моей". Не удержавшись, поцеловала Шэбнэм: "Не хочу тебя отпускать. Но надо. Надеюсь, завтра мы вернёмся обратно в наше гнёздышко. Расул-бею нужна игрушка на час, на два, я уверена. Мужчинам важно выпустить свой пар. И они уже в следующую минуту намечают для выстрела новую цель."
И вдруг вспомнив, добавила: "Но меня беспокоит другое. Ты вчера опрометчиво потеряла девственность. Не дай Аллах, если Расул-бей обнаружит, что он не первым вошёл в тебя. Мне не миновать беды."
Шэбнэм отвернулась к илюминатору и стыдливо прошептала: "Иншаллах, мои молитвы будут услышаны. Но я ни о чём не жалею." Чилэк вздохнула с сомнением: "Аллах конечно же велик. Но этот старый развратник слишком хорошо знаком с целомудрием. Ему трудно спутать карты, обяззательно подавай "мясо с кровью" В ином варианте он просто не может извернуть свою "лаву".
Расул-бей Ильдрым относился к категории наиболее почитаемых высокопоставленных чиновников. К нему относились, как к грозному памятнику древности. Его имя вызывало у одних благоговение, у вторых - презрение, а у третьих - ужас. Его состояние Forbes оценивал в 125 миллиардов долларов, и это была лишь видимая часть большого айсберга.
Владетель множества строительных кампаний, отелей, нескольких банков и логистических центров по всей Европе, Расул-бей имел и иные рычаги влияния: его супруга Кюбра-эфенди была младшей сестрой Президента Азербайджана.
Шестидесятилетний магнат ко всему прочему возглавлял Управление национальной безопасности, которое входило в состав Правительства Азербайджана чисто формально. Ибо само Правительство было символическим. Азербайджан управлялся только одной личностью - Президентом.
И тем не менее, Расул-бею удалось создать государство в государстве благодаря легендарному информационному архиву, в котором практически каждый мало мальски значимый чиновник имел на себя базу данных. Ходили слухи о том, что ему были известны даже мысли каждого избирателя.
Но главным достоинством этой кладези знаний были документы, свидетельствующие о недостатках Президента, включая шлейф преступлений и врождённых заболеваний физического характера. Особую ценность представляла коллекция видео и фото документов о разврате, царящем в семье Президента.
Иначе говоря, Расул-бей держал руку на той самой кнопке, которая была смертельно опасной для главы государства. Президент Азербайджана был уверен в своём завтрашнем дне и ужасно его боялся.
Новый аэропорт Стамбула встретил гостей из Северного Кипра шумно и холодно. Острый глаз Чилэк сразу заметил двух амбалов в черных костюмах: те же физиономии встречали её и в прошлый раз. Они схватили чемоданы, словно пёрышки. Чилэк успела их предупредить: "Нам нужно в дамскую комнату, встретимся на парковке."
В туалете Чилэк поправила на ней платок, ущипнула за попу: "В любом случае увидев тебя, он потеряет разум, я знаю его вкус. Ты безупречна! И даже слишком. Но запомни, джаным: многое зависит в постели от нас, женщин".
Автомобиль, в котором уселись гостьи, устремился в один из самых престижных районов Стамбула, в Бешикташ, во дворец, расположенный в квартале Улус. Один из амбалов, представившийся Тогрулом вежливо обьяснил: "Расул-бей велел разместить вас именно здесь. Из этого его дворца открывается изумительный вид на Босфор. Вам понравится."
Они ехали по одному из самых престижных частей города, Сарыйер. Шэбнэм прижалась к Чилэк-эфенди, испуганно озираясь по улицам,виллам и дворцам, бутикам и ресторанам. Она с восторгом произнесла свой восторг: "Какое счастье жить в этом Раю!"
Словно в ответ на её возглас, по спикеру раздался женский голос: "Слушай Тогрул-бей. Это я Кюбра-эфенди. Только что Расул-бей распорядился, чтобы гостей разместили в Сарыйере, во дворце, где была наша с ним свадьба." Чилэк была шокирована: судя по всему, это была супруга Расул-бея! "Вот это забота о муже!"-воскликнула она, не удержавшись.
Их проводили на второй этаж, где были расположены спальные комнаты. Горничная принесла напитки: "Расул-бей прибудет очень скоро. Он просил вас отдохнуть и развлечься." Стол был накрыт в малой гостиной и выглядел царским. Начиная от икры, осетрины в трёх видах, салатов в пяти вариантах, французским и испанским сортами вин, вслед за этим, изысканным десертом с фруктами - хозяин сумел впечатлить юную Шэбнэм, впервые в жизни ставшую гостьей богатого вельможи.
У девочки голова пошла кругом, когда в зале прозвучала мелодия из греческого фольклора. Она ещё в медресе в тайне от всех слушала по радио близкие сердцу сиртаки, хасалико. Мелодии бузуки и баглама возбуждали в ней самые интимные чувства. Она ощущала некую близость греческой музыки с турецким фольклором. Нередко запираясь в одном из классов поздно ночью, она ласкала свою плоть под греческую мелодию, получая истиное наслаждение.
Двери распахнулись неожиданно и незаметно. Высокий седой элегантный мужчина был не один, за его спиной шла женщина лет сорока с небольшим с бриллиантовой диадемой на голове. Это были Расул-бей и Кюбра-эфенди собственными персонами.
Муж присел слева от Шэбнэм, представил гостьям супругу, которая села рядом с Чилэк-эфенди: "Добро пожаловать в наш дом. Дорогая Чилэк, моя супруга хочет пригласить тебя на интересное развлечение. Думаю, ты получишь удовольствие. А мы с юной Шэбнэм уединимся в моих покоях."
Его рука развязала узел на платке Шэбнэм. Платок упал на плечи, открыв ему лицо с неповторимым профилем греческой богини.
Глаза Расул-бея застыли в изумлении: "Пара хумарных афинских очей лишит меня многих спокойных ночей, потерян мой дар и слов, и речей, я стал сам не свой, лишь твой и ничей!" Шэбнэм и в самом деле выглядела Афродитой.
Взгляд Кюбры-эфенди ласково лёг на Чилэк, приглашая встать. Но прежде чем покинуть гостиную, Чилэк успела обнять Шэбнэм и шепнуть ей на греческом: "Помни, о чём предупреждала: никакого минета! Это приказ!" Вслед за этим они послушно покинули гостиную.
Чилэк уже в машине, услышав адрес отеля, сразу поняла, что её везут для конкретных "развлечений" в оральном исполнении: "Вы прекрасны, как Богиня, и можете располагать мной полноценно, Кюбра-эфенди. Сегодня я принадлежу Вам."
Комплимент возымел эффект: супруга магната взяла её за руку и вдела в средний палец перстень с изумрудом. От неё веяло неистребимой жаждой страсти: "Расул много рассказывал о тебе, Чилэк. Я тебя давно ждала с нетерпением. Уверена, что нам вместе не будет скучно. Давай без титулов."