Глава 23: Вечернее возвращение. Шахтёры
Река Торец осталась позади, в предвечерней пелене. Но вскоре в окнах электрички появились новые речушки – сеть притоков Дона, впадающего в осеннее Азовское море. Электричка шла всё южнее. Ваня смотрел в окно, сидя на левой стороне вагона по ходу движения пригородного поезда. Ветер в неприкрытой форточке завывал степным волком. Вечер Божьим Ангелом с серебряными облаками-крыльями во всё небо приземлялся на лесостепь, но ещё не приземлился. Божий Ангел осени и дождя. Божий Ангел солнечного ноября и первых заморозков.
На темнеющей синей глади реки Ваня увидел пять больших белоснежных лебедей, сонно плавающих у высыхающих камышей. Величественные птицы собирались на ночлег. Они не улетели на юг. И, возможно, не улетят. Реки здесь почти не замерзают. Эта мысль обрадовала Ваню Сверчкова.
Божий Ангел окончательно приземлился. Но тут же мгновенно взлетел и наступил вечер с лимонной, светящейся долькой молодого месяца на уже ясном чёрно-синем прозрачном небе. Белоснежные лебеди остались позади.
Электричка подъезжала к Горловскому ж/д вокзалу. Появились угольные терриконы, египетскими пирамидами темнеющие на вечернем горизонте с бирюзовой полосой солнечного заката, эха осеннего солнца.
Запахло перегоревшим шлаком. Электричка сбрасывала скорость, рельсы звучали соло электро-гитары. Машинист - соло-гитарист, рельсы – струны. Электричка пришла на вокзал Горловки. Уезжал Ваня из Никитовки, горловской окраины, а вернулся в Горловку. Он вышел на перрон. Уже было темно. Он решил идти пешком, неся розовое ведро с куриными яйцами, молоком и яблоками – подарками бабушки Вали. Ване было не тяжело, а наоборот приятно привезти маме и Анне Алексеевне гостинцы из Андреевки.
Он широкой площади Горловского ж/д вокзала с памятником инженеру Горлову Ваня пошёл к территории угольной шахты, через сквер, мимо 9-ти этажного, обложенного белым кафелем, здания управления шахты «Кочегарка». Уже было поздно, но окна горели. Шахта и шахтёры работали круглосуточно, в две смены. Из ворот угледобывающей зоны, похожей на завод, выходили мужчины, отработавшие дневную смену, спешившие на служебный жёлтый автобус «паз». Они были одеты в ветровки, с их плечь, на ремнях висели рабочие сумки. Было светло, на столбах горели фонари и Ваня заметил, что у всех шахтёров на ресницах въевшаяся угольная пыль, похожая на женский макияж. Но Ваня не насмехался над ними, настоящими тружениками. Ему было их уважительно жаль. С раннего детства он понял, что профессия шахтёра одна из самых опасных, тяжёлых, трудных, но необходимых профессий. Всех шахтёров Донбасса Ваня считал героями, подземными космонавтами, добытчиками ценного угольного топлива. Уехавшую дневную смену шахтёров сменяла ночная. Её привёз второй жёлтый «паз».
Ваня прошёл сквер «Кочегарки», усаженный вязами и акациями с темнеющими вечерними стволами, и вышел к Площади 1905 года. Машин было мало, и Ваня миновал её очень быстро по пешеходной зебре. Почти 100 назад, когда прабабушке Фросе был 1 годик, во время первой революции в Российской империи в 1905-1907 годах, здесь проходили демонстрации трудящихся и забастовка шахтёров. Шахта «Кочегарка» тогда уже существовала и работала. Давала огромной стране ценный необходимый уголь-антрацит.
Ваня перешёл на другую сторону площади. И стал ждать трамвая «третьего» маршрута, чтобы немного сократить путь домой пешком, отдохнув в трамвае. Он не заставил себя долго ждать, подъезжая к остановке красно-белый горловский трамвай, звенел звоночками. На стыке его рогов ярко-голубыми новогодними огоньками сверкали искры.
Салон был пуст, освещённый яркими лимонно-апельсиновым светом. Ваня проехал три остановки по прямой. Вышел на конечной. Повернул налево. И пошел по прямой, как геометрическая линия, улице Лермонтова к улице Подольской.
Через 15 минут Ваня был дома. Выходные заканчивались. Завтра начиналась неделя школьных занятий. Но радовало то, что в следующую пятницу после последнего урока начнутся осенние каникулы.