Жизнь дается только раз и ее надо прожить в Крыму! Эту фразу я впервые услыхал от Игоря Барышева, базировавшегося тогда в солнечном Симферополе. Он перефразирован известную всей советской молодежи цитату Николая Островского из « Как закалялась сталь». Голосом, срывавшимся от приступов патриотизма, Павка Корчагин - герой комсомолец, произнёс как-то, что ,- жизнь дается только один раз и ее надо прожить так, чтобы не было больно за бесцельно прожитые годы… Пропаганда тиражировала это изречение тысячи и тысячи раз по миллионам разных мест.
И это, само собою, запомнилось навсегда, заражало и воспитывало во многих ситуациях. Сколько раз по утрам, разглядывая опустошенные бутылки от спиртного и некоторые элементы нижнего белья дорогих мне подружек из студенческих лет, впопыхах разбросанные по комнате, я с чувством острой вины вспоминал фразу настоящего комсомольца, который, даже в парализованном состоянии, но умудрялся писать книгу, так необходимую молодежи. После длительного процесса самосозерцания и самобичевания, приведя в порядок прическу, дела и мысли, я медленно отправлялся по длинной дороге на скучные занятия.
Но вот институт, аспирантура, успешная защита диссертации позади. Наступил интереснейший период работы на Биотроне в Академии Наук. А тут стартовал и бизнес.
В кабинете московского академика Муромцева - директора Всесоюзного института биотехнологии, я с моим партнером и аспирантом Мишей Титовым впервые столкнулись с Барышевым . Столкнулись из-за общего интереса к фузикокцину и гиббереллину - модным в ту пору стимуляторам жизнедеятельности растений, которые начали применять в сельском хозяйстве.
Несколько лет, предшествовавших нашей встрече, Барышев, как ни странно, провёл в самых настоящих тюрьмах. Сначала в малолетке, затем уже в остроге для взрослых, причем настоящего строгого режима. По его версии, посадка была вызвана романтической попыткой уплыть в Турцию на обычной двухвесельной лодочке.
Как было на самом деле, не знаю. Но совершенно точно только одно, - все популярные книги по биологии и химии, которые содержала в себе тюремная библиотека, были зачитаны Игорем до дыр. Он наизусть декламировал нам целые отрывки. Прямо в коридоре. Георгию Сергеевичу, как к академику во втором поколении, и в голову не пришло проверить бумажки об окончании универа у человека, фанатически увлеченного биологически активными субстанциями. Поэтому наш голубоглазо-белокурый потомок Остапа сразу угодил в круг особо доверенных лиц , в которых наш знаменитый учёный муж души не чаял.
Впрочем и Боря Шпигель, только-только вернувшийся в Москву из мест не столь отдаленных, также был назначен доверчивым Муромцевым аж заместителем директора знаменитого института биотехнологии по общим вопросам - казалось, самым обычным завхозом. Может быть, академика Муромцева как личность , подсознательно тянуло именно к тем, кто пребывал с законом в довольно натянутых и непростых отношениях. А может, действительно, некий налет блатных привычек казался тогда, в пору начавшегося вдруг бизнес периода, каким-то специальным , чуть ли не генетическим признаком особых предпринимательских способностей? Как Шпигелю удалось после смерти академика возглавить институт, создать фармацевтический бизнес , заработать миллиарды, и прочая и прочая, так и останется в аналах его измученной памяти и многих многих капиталистических чудес и превращений, свершившихся в ту далекую и непростую пору. По крайней мере, в наши дни, Шпигель, уже бывший продюсер и тесть Николая Баскова, насквозь больной и прибитый законом, снова в тюрьме, Мишка Титов безвременно почил в Бозе, а я опять и опять пытаюсь идти непроторенными дорогами…
Вместо высокой цены за фузикокцин для института, академик тогда с радостью согласился получать ежемесячную , но вполне пристойную личную доплату за консультационные услуги. Барышева , снабдив приличной партией бутылочек с питательным раствором профессора Чеснокова, я командировал в Крым. Там потомок великого комбинатора проживал вместе с матерью и должен был продать не менее десяти тысяч упаковок.
Обернулся он неожиданно быстро, всего за неделю. С важным видом вручил двадцать тысяч рублей договоренной выручки, что являлось годовой зарплатой средних сотрудников Академии. Игорь вручил все до копейки, пригласил меня в ресторан, закурил Мальборо и преданно уставился в глаза. Мы выпили неплохого коньяку, беседу продолжили в самолете, а утром уже важно дефилировали по Ялтинской набережной.
- Как величают , Вас, девушка?,- обратился я к одной из обладательниц головокружительных глаз , очаровательной улыбки и короткой милой белой юбки,
- Катенька,- открылись в застенчивой полуулыбке белоснежные зубы
- А Вас? ,- Поспешил я быстро опросить ее подругу, - обладательницу целой гривы светлых волос
- А меня - Две Катеньки!
- Одна стоит сто рублей, а другая двести,- пояснил мне Барышев,- Катеньками назывались в царское время ассигнации или банкноты достоинством в сто рублей. Вас чему в Академии Наук учили? Хочешь они за тобой табуном ходить будут?
- Эмануил, а сможешь отгрузить мне в этот раз не десять, а сто тысяч флаконов этого удивительного питательного раствора? Он уходит просто как горячие пирожки! Сейчас самый сезон! Катеньки! Девчонки! Быстро! Пока он не передумал! Хватайте вон ту карету и в ресторан! Вызывайте цыган! Подписываем договор и гуляем . Гуляем до утра!
- Сотрудничество с Барышевым развивалось успешно. Академик Муромцев зачислил нашу фирму в список соисполнителей престижной программы развития науки стран-членов Совета Экономической Взаимопомощи . Фирменный бланк нашего Аргос-Интекса с тех пор выглядел очень солидно.
В один из дней в штаб-квартире нашего офиса в Кишиневе раздался неожиданный телефонный звонок.
- Эмануил Бланк? Вас беспокоит начальник исправительно- трудовой колонии строгого режима полковник Исаев!
- Чем обязан, товарищ полковник? ,- удивленно спросил я.
Вот получили от Вас прелюбопытное гарантийное письмо. Вы ходатайствуете о досрочном освобождении рецидивиста Василия Миронова. При этом гарантируете предоставление ему служебной квартиры в городе Ялта. Это правда? Это Вы подписали письмо?
Буря эмоций? Это только слабое отражение моей реакции! Не предупредив, Барышев воспользовался одним из наших фирменных бланков и направил письмо в места не столь отдаленные. Все предположения пронеслись в моей голове за секунду. Делать было нечего.
- Я действительно подписал такое письмо!,- уверенно сообщил я
- Да Вы что?,- удивился полковник.- А мне ? Мне Вы квартиру в Крыму выделить не сможете? Что для этого надо сделать?
- Если Вам удастся заключить с хозяйствами такое же количество хоздоговоров, то , так сказать, милости просим.
- Но этот же рецидивист Миронов тоже пока ничего не заключил! Как же так?
- Не заключил, так заключит. Его товарищи гарантируют.
А можно мы разместим Ваше письмо в местном краеведческом музее? Даже декабристам, при всех связях, такого не удавалось.
- По прибытии на место рецидивиста Миронова, просим Вас в месячный срок прислать нам адрес квартиры, которую Вы ему предоставите. Мы прекрасно понимаем, - сказал в заключение полковник,- что это проделки Игоря Барышева, который свой срок отбыл именно у нас. Ведь только он был таким невероятным придумщиком и на каждом углу никогда не уставал повторять:
Жизнь дается только один раз…
- Да-да! И ее надо прожить в Крыму!,- завершил фразу я…
Много воды утекло с тех давних пор. Не знаю, где и жив ли сейчас Игорь Барышев. Академик Муромцев и Миша Титов приказали долго жить. Но задор и веселье нашей незабываемой молодости всегда с нами. А жизнь, как оказалось, действительно дается только один раз.