Праздник 7 ноября 1935 года 29-летний шахтёр Алексей Стаханов впервые в жизни встречал в Москве. Его, вместе с другими передовиками производства, из разных регионов страны, пригласили на торжества в честь 18-й годовщины Великой Октябрьской революции.
Стаханов обратил на себя внимание власти серией рекордов выработки угля за смену, которые установил в августе-сентябре 1935 года. Простой по своей сути метод повышения выработки был основан на тщательном изучении угольного пласта, умении быстро производить крепление горных выработок, вместе с двумя подручными рабочими-крепильщиками; за счёт чёткой организации труда и содержании в порядке инструмента.
Примеру последовали на других шахтах Донбасса, затем – в других сферах производства. Появилось поощряемое коммунистической партией движение передовиков – стахановцев: социалистическое соревнование.
Вместе с другими героями труда, Стаханов 6 ноября присутствовал на торжественном собрании в Большом театре, и там впервые увидел Сталина – издалека, сидящим в президиуме, вместе с соратниками.
Потом для всех гостей столицы устроили экскурсии по достопримечательностям Кремля. Передовиков было много, поэтому их разбили на три группы. Когда Стаханов вернулся в гостиницу – он узнал, что другая группа встретилась во время экскурсии с товарищами Сталиным и Орджоникидзе, расстроился, что его не было среди этих экскурсантов.
12 ноября все должны были уезжать из Москвы. Неожиданно в гостиницу поступил звонок: билеты вернуть, отъезд отложить: будет встреча с наркомом товарищем Орджоникидзе.
На беседе у Серго передовики пробыли несколько часов. В конце встречи нарком анонсировал: будет ещё и личная встреча с товарищем Сталиным, который очень интересуется стахановским движением.
«Когда Серго сказал про товарища Сталина, у меня сильнее забилось сердце»,– вспоминает Стаханов.
Встреча с вождём состоялась 14 ноября. В Кремле передовиков рассадили в актовом зале, после чего вошли и двинулись к столу президиума, кивая по пути гостям, – Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Калинин, Андреев, Микоян, Жданов и Хрущёв.
«В зале произошло что-то невероятное. Мы все вскочили с мест и со всей силой стали аплодировать. Мы долго не могли успокоиться – всё приветствовали товарища Сталина и его соратников», – рассказывает Стаханов.
Серго Орджоникидзе открыл собрание, которое было названо Первым всесоюзным совещанием стахановцев.
Стаханов знал, что ему придется выступать, кое-что наметил в блокноте, но волновался. Однако, по его словам: «когда товарищ Сталин повернулся в мою сторону, и я увидел его отцовский взгляд, я почувствовал себя свободно, точно у себя в шахте, среди своих людей, и рассказал, как было дело, как добился рекорда».
Всё это время он был чрезвычайно горд собой: вчерашний батрак и пастух высказывал свои мнения руководителям страны народа. После него выступили машинист Кривонос и кузнец Бусыгин, рассказавший о своих рекордах на ковке валов.
С ним Сталин вступил в диалог: «Качество валов не портится от быстрой работы?
– Наоборот, – ответил Бусыгин, — меньше брака получается и качество лучше. Раньше я делал 450 штук, а брак – 20 штук. Теперь я даю 1100 штук, а брак – 2 штуки».
Такой ответ явно удивил Вождя. Второй раз Сталин вступил в диалог с Дусей Виноградовой: по поводу того, насколько выросли заработки ткачих от высокой производительности.
Третий раз – с выступавшим после неё Мироном Дюкановым, товарищем Стаханова по шахтёрскому труду, который повторил, а потом и превзошёл его рекорд. Разговор вождя с шахтёром был о грамотном разделении труда: «Раньше мы сами рубали уголь и сами же крепили, а сейчас этот труд разделили».
Интерес Сталина также вызвал самый молодой участник собрания – 17-летний токарь из Куйбышева Коля Курьянов. Слова парня о том, что его заработок вырос с 6 до 25 рублей в день, вызвали радостный смех и аплодисменты вождя.
Аплодисменты же передовиков, когда Серго объявил: «Слово имеет товарищ Сталин», невозможно описать словами. Зал бурлил, аплодировал стоя, потом стихийно запел «Интернационал». Вождь стоял на трибуне и долго никак не мог начать свою речь. Потом – вытащил карманные часы и стал показывать их залу, прося прекратить овации. Потом Серго долго звонил в колокольчик – всё равно люди никак не могли успокоиться.
«Судьба самого Стаханова была не лучшей, ибо ему приходилось обороняться при своем движении вперед не только от некоторых чинов администрации, но и от некоторых рабочих, высмеивавших и травивших его за «новшества»,– сказал Сталин, – вы видели здесь Стаханова и Бусыгина. Это люди простые и скромные, без претензий на лавры фигур всесоюзного масштаба. Мне даже кажется, что они несколько смущены тем размахом движения, которое развернулось у нас вопреки их ожиданиям».
Когда вождь закончил, и собрание было объявлено закрытым, в зале опять забушевала буря оваций, а потом и песнопения начались. После «Интернационала» вдруг кто-то запел песню из «Веселых ребят». Её подхватил товарищ Жданов. Он запевал, а Клим Ворошилов, встав на подмостки, дирижировал…
Следующая встреча Стаханова со Сталиным была в феврале 1936 года, после вручения шахтёру ордена Ленина. Вождь спросил, как дела, как работаете и живёте. Стаханов ответил, что всё идет хорошо.
29 октября 1937 года, на приёме в честь работников металлургической и угольной промышленности Сталин вновь поинтересовался у Стаханова: как живёте, какая у Вас квартира? (Шахтёр тогда учился в Промышленной академии в Москве). Стаханов выразил готовность после обучения идти работать, куда укажет партия, и с честью оправдывать доверие.
Со времён «перестройки» нам твердят, что рабочие подвиги ударников-стахановцев были выдуманы и раздуты пропагандой. Что перевыполнения норм делались всей бригадой, а пиарили одного рабочего. Что стахановское движение было выдумано, чтобы драть с рабочих по три шкуры. Что сам Стаханов после его перевода в партийную номенклатуру стал никчёмным алкоголиком…
Однако – читаешь воспоминания Стаханова и понимаешь, что стахановское движение организовано было совсем не так, как нам его представляют. Подвиги были, может, и раздутые пропагандой, но явно невыдуманные. И не на голом энтузиазме сделанные: зарплаты тоже играли далеко не последнюю роль.
Кузнец Александр Бусыгин: «Зарабатывал я раньше 300-350 рублей, в сентябре же вышло у меня 1043 рубля».
Превзошедший Стаханова Мирон Дюканов: «Раньше я зарабатывал по 550-600 рублей... Сейчас, за сентябрь, я за 16 выходов, поскольку нас кое-куда таскают, заработал 1338 рублей. А если бы не таскали – заработал бы больше двух тысяч...»
Конечно, после смерти Сталина в социалистическом соревновании стало много формализма, но все равно, оно стимулировала и рабочих, и служащий повышать производительность труда. Соревновались друг с другом отдельные коллективы с примерно схожими условиями труда. Например, в Хабаровске соревновали медицинские работники по нескольким группам. 3 самых крупных стационара – 3-я, 10-я и 11-я больницы между собой, стационары поменьше – между собой, поликлиники соревновались друг с другом. В нашей 11-й больнице, где было 32 здравпункта на промышленных предприятиях, было организовано соревнование между ними. Победители получили небольшие премии. А больницам и поликлиникам выделяли сверх нормативов медицинское оборудование, в то время редкое – ультразвуковые аппараты. Так что было за что бороться. Наша 11-я больница обычно побеждала в соревнованиях с 3-й и 10-й, и огромную роль в этом играли партийная и профсоюзная организации больницы.
Помимо выполнение планов койко-дня, процента расхождений клинических и патологоанатомических диагнозов, внутрибольничной летальности, соблюдения санитарного состояния, количество жалоб на медицинских работников учитывалось и участие сотрудников в общественной жизни – в кружках художественной самодеятельности, спортивных мероприятиях, развитие наставничества и некоторые другие показатели. Итоги подводились к Дню медицинского работника и оглашались на торжественном собрании медиков во Дворце Профсоюзов. После торжественного собрания обычно устраивали концерт бывших в то время в Хабаровске эстрадных исполнителей. Мне как-то довелось предлагать собравшимся избрать почетный президиум собрания в составе членов Политбюро, на что все зааплодировали, и председательствующий сказал: «Разрешите ваши аплодисменты считать за единогласное одобрение этого предложения». И такое случалось на всех этих городских мероприятиях каждый год.