(а также от Д.Быкова, Акунина, «Галкина. Малкина, Палкина и Залкинда».)
4-го марта с.г. в Деловой Газете "ВЗГЛЯД" мне на глаза попалась статья политолога Дмитрия Губина «Если разбудить Герцена, проснется Улицкая».
В этой статье даётся анализ-не анализ, а так – размышления об иноагентах – Улицкой, Д.Быкове, Акунине . . . . - на фоне жизни и оппозиционном отношении А.Герцена к властям России.
Рассуждая о связи «улицких-быковых» с духовным наследием Герцена, автор статьи пишет: «Читая «Былое и думы», надо всегда помнить, что именно автор этой книги, Александр Иванович Герцен, проторил дорожку к отвержению своей страны и дружбе с ее врагами».
Мне стало обидно за Герцена, ибо суждение Дмитрия Губина ошибочное.
(В скобках отмечу, что Д.Губин зачем-то напирает на сомнительную русскость Герцена. Зря Д.Губин написал об этом. Возможно, Д.Губин не читал, например, Булгакова, написавшего: «– Ах, королева, – игриво трещал Коровьев, – вопросы крови – самые сложные вопросы в мире! . . . . Намекну: одна из французских королев, жившая в шестнадцатом веке, надо полагать, очень изумилась бы, если бы кто-нибудь сказал ей, что ее прелестную прапрапраправнучку я по прошествии многих лет буду вести под руку в Москве по бальным залам». Вообще, многие классики правдиво показали «прелести» половой распущенности, особенно в военное время или при скученности людей во время эпидемий, когда народы перемешиваются, как в мясорубке и смесителе. У меня самого были . . ., впрочем, сейчас речь не о моём моральном облике, а о классиках. Чистота крови вообще, а Герцена в частности, не играет никакого значения, ибо зачастую люди проникаются «духом» той страны где родились. Герцен думал по Русски, писал по Русски, мыслил российскими категориями, «болел душой» не только за Русское, но и за Российское крестьянство, МЕНТАЛЬНО был русским и не представлял себя вне Русского Мира. Герцен считал своей Родиной только Россию).
Но вернёмся к оппозиционности Герцена.
Да, у Герцена были сложные отношения с царями и вообще с российскими властями, но. . . . он НЕ «торил дорожку к отвержению своей страны», как утверждает Д.Губин.
Для того, чтобы понять это следует не просто прочесть «Былое и думы», а поразмышлять и не впасть в крайность, подозревая духовную близость Герцена с «улицими-быковыми».
Итак.
Сначала юношеский задор Герцена сделал его революционером; тем более, что крепостничество ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было страшной язвой России.
Герцен: «Сечь или не сечь мужика?» - «Разумеется, сечь, и очень больно. Как же можно без розог уверить человека, что он шесть дней в неделю должен работать на барина, а только остальные на себя». «Торг людьми идет не хуже, как в Кубе или и Малой Азии».
Но . . . . близкое и продолжительное знакомство с «цивилизованной» Европой и постепенное осмысление Мира вынудило Герцена уже через несколько лет написать:
«Вопрос о будущности Европы я не считаю окончательно решенным; но . . . я должен сказать, что ни близкого, ни хорошего выхода не вижу. Стоит взглянуть с одной стороны на . . .сосредоточение всех богатств . . . в руках среднего состояния, . . и с другой стороны, глядя на неразвитость масс, . . . . я не предвижу без страшнейшей кровавой борьбы . . . обновления старого государственного строя».
Или: «. . . грянула Февральская гроза (1848г.) и перемешала все карты в Европе. Когда она улеглась,. . . . Франция, как покорное стадо единого пастыря, и Германия, как покорное стадо множества пастырей, утратили, раз за раз, свободные учреждения, личную безопасность, право речи. . .».
Или: «Мы вообще знаем Европу школьно, литературно, то есть мы не знаем ее . . . Наше классическое незнание западного человека наделает много бед. . . Поживши год-другой в Европе, мы с удивлением видим, что вообще западные люди не соответствуют нашему понятию о них, что они гораздо ниже его. . . . Рыцарская доблесть, изящество аристократических нравов, строгая чинность протестантов, гордая независимость англичан, . . . – все это переплавилось и переродилось.. . . под всемогущим влиянием ничем не обуздываемого стяжания».
А также: «Парламентское правление . . . – самое колоссальное беличье колесо в мире. Можно ли величественнее стоять на одном и том же месте, придавая себе вид торжественного марша, как оба английские парламента?».
Также Герцен резко изменил своё мнение об Америке, о которой он написал: «Разрыв Северо-Американских Штатов с Англией мог развить войну и ненависть, но не мог сделать из североамериканцев не англичан».
Однако мы забыли об «улицких-быковых». При некоторой схожести их отношения к Власти между Герценым и «улицкими-быковыми» лежит - пропасть, ибо . . . .
Герцен: «Я . . . . не хочу смешивать петербуржское правительство с русским народом. Я никогда не скрывал моей ненависти к первому и никогда не скрою моей любви ко второму».
А у «улицких-быковых» русофобия – высшего качества. (Их позицию по этому вопросу мне довелось описать в заметках «Людмила Улицкая. Сонечка и другие» и «Д.Быков. Накипело»; кому интересно . . . .).
О таких «учителях народа» - «улицких-быковых» тот же Герцен сказал:
«Педагогическая метода наших цивилизаторов скверная. Она идет из того основания, что мы всё знаем, а народ ничего не знает. . . . . мы с отчаянием видим, что народ не понимает, и сетуем на глупость народа. . . . Мы делаемся легко и последовательно либералами, . . . . но не русскими народными людьми.. . . . Не зная народа, можно притеснять народ, кабалить его, завоевывать, но освобождать нельзя».
«Улицкие и быковы», как и писал Герцен, хотят лишь владеть Россией и повелевать российскими рабами.
И в завершение следует отдать дань патриотизму «очнувшегося» Герцена. Уже будучи 40-летним он писал:
«Вера в Россию -- спасла меня на краю нравственной гибели. . . . . За эту веру в нее, за это исцеление ею -- благодарю я мою родину. Увидимся ли, нет ли -- но чувство любви к ней проводит меня до могилы».
От «улицких-быковых» таких слов по отношению к России никогда не услышать.
Они чужды России.
Посему вывод: автор вышеупомянутой статьи «Если разбудить Герцена, проснется Улицкая» АБСОЛЮТНО НЕ ПРАВ, считая «улицких и быковых» духовными наследниками Герцена.
У «улицких-быковых» нет и никогда не появится любовь к Россиянам и России – стране, некогда приютившей их предков.
В этом заключается принципиальная ошибка Дмитрия Губина.
(Так, между прочим, следует отметить: как литераторы, «улицкие и быковы» оставили в Русской Литературе лишь неприятный русофобский и антисоветский запах; не более. Эти литературные пигмеи даже на йоту не приблизились к, например, «Василию Тёркину», «Мастеру и Маргарите», «Бегу», «Москва кабацкая», «Хорошо», «Мёртвые души» и, тем более, «Война и мир» и «Тихий Дон». А литературные премии, звания и награды – так это заслуга сплотившейся диаспоры; талант здесь не при чём).