Глава пятая
Актовый зал административного корпуса оказался обычной студенческой аудиторий, из которой вынесены все столы и вместо них расставлены вплотную друг к другу деревянные стулья. В передней, торцевой части зала, середину стены занимал большой белый экран. С металлической подставки под потолком на него смотрели два видеопроектора. Перед экраном возвышался невысокий помост, своего рода маленькая сцена, в левом углу которой стоял обычный письменный стол с приставленными к нему двумя стульями. На столе лежали лэптоп, небольшая стопка бумаг, пульт управления (вероятно, от видеопроектора) и пара микрофонов. В зал из коридора вели четыре двери, через которые вливались непрерывные потоки сотрудников и гостей Центра.
До начала встречи оставалось минут двадцать. Осмотревшись, Виктор поспешил занять места в последнем ряду. На сиденье соседнего стула сложил пиджак, достал из внутреннего кармана мобильный телефон, повертел в руке, задумался. Зачем он в этом зале? Ни физика, ни математика его не интересуют, йога тем более. Но вот пришёл-же. Неужели, единственная причина — Лена? Касание её руки, умоляющий взгляд… А ещё раньше — улыбка, голос с нотками скрытой радости. Есть в ней что-то притягивающее — нежная доверительность, которую страшно не оправдать. Сантипов нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху.
— Вы уже в зале? — раздался её голос.
— Я занял два крайних стула в последнем ряду.
— А ближе нет мест?
— Пока ещё есть. Но здесь полно народу, все рвутся вперёд. Боюсь, к началу встречи и свободных проходов уже не будет. Если переберусь ближе, вам придётся протискиваться ко мне через толпы людей. А тут гораздо свободнее.
Лена молчала.
— Алло, вы меня слышите?
— Слышу. Немного растрогалась, что обо мне кто-то заботится, жертвует своими удобствами. Я обязательно приду, но не знаю, когда освобожусь. Мы с Юрой ещё не дошли до Зимина — ждём в лаборатории выписку с результатами анализов. Если не трудно, запишите для меня на мобильник всё, что покажется интересным.
— Запишу. Но я ничем не жертвую…
— Спасибо, до встречи.
— До встречи.
Сантипов отнял телефон от уха и осмотрелся по сторонам. Зал был заполнен до отказа. Несколько человек, не найдя свободных стульев, стояли вдоль боковых стен, а люди всё шли и шли. Парень студенческого возраста в синей рубашке проверял работу микрофонов.
— Раз, два, три… Раз, два, три… — загремело из прикреплённого на боковой стене динамика. — Задние ряды, как вы там? Если хорошо слышите, поднимите руки.
Вокруг вырос лес рук. Юноша положил микрофоны на стол, сошёл с помоста и затерялся в толпе. По залу прокатился лёгкий шум, несколько человек зааплодировали. На сцену поднялись гости встречи: Гуркиран, невысокого роста кучерявый индус в белом дхоти и Геннадий Хейфиц, ничем не примечательный черноволосый мужчина лет тридцати в обычных джинсах и лёгком белом свитере.
Хейфиц взял в руки микрофон:
— Здравствуйте, — оглядел зал, дождался, когда все успокоятся. — Несколько слов о формате встречи. В первой части мы поделимся с вами информацией о том, каким видится нам этот мир через призму сегодняшних научных открытий и в чём это виденье сходно с древними ведическими знаниями, а во второй ответим на ваши вопросы, — снова окинул взглядом зал. — Если не возражаете, то начнём.
Он передал микрофон индусу, подошёл к столу, взял в руки пульт управления. На экране появилось изображение звёздного неба.
— Добрый день, — с мягким акцентом поздоровался с залом Гуркиран. — В Индии принято хорошее дело начинать с пропевания мантры. Большинство из вас знают, но я всё же напомню, что мантры звучат на самом древнем из дошедших до наших дней языков, на санскрите. Санскрит более, чем какой-либо из других ныне существующих языков, близок к праиндоевропейскому языку, носители которого, наши общие предки, много тысяч лет тому назад населяли волжские и причерноморские степи, поэтому звуки санскрита соприкасаются с глубинами сознания. Ваше сознание, которому так много тысяч лет, уже хорошо знакомо с ними и встречает их так же восторженно, как мы встречаем старых друзей. А сейчас, закройте на пару минут глаза, вслушайтесь в мантру, слейтесь с ней и понаблюдайте за ощущениями в теле.
Сантипов послушно закрыл глаза. Индус три раза негромко пропел «Ом» и несколько слов на санскрите. Звуки мантры затихли и в переполненном людьми зале воцарилась тишина. Доброжелательная тишина, пребывать в которой было приятно.
— Обратите внимание на экран, — пробудил зал голос Хейфица. — Здесь изображена модель атома водорода, какой мы её привыкли видеть, начиная со школьных уроков физики. В середине атома ядро, а вокруг него по орбите вращается электрон. Что в этой модели неверно?
— Пропорции, — выкрикнул кто-то из зала.
— Правильно, — похвалил физик незнакомца. — При соблюдении в модели пропорций, электрон следовало бы нарисовать на расстоянии тридцати километров от изображённого здесь ядра. Это примерно, как отсюда до МКАД. Представляете?
Сантипов, вспомнив о просьбе Лены, торопливо достал из кармана рубашки мобильник и включил на запись. Поискал глазами индуса, тот с закрытыми глазами в позе лотоса сидел на краю сцены.
— Атомы, которые когда-то считались основой-основ всего сущего, кирпичиками мироздания, — продолжал Хейфиц, — в реальности представляют собой огромную пустоту с мельчайшими вкраплениями элементарных частиц. От этого маленького кружочка, — он взял в руку указку и коснулся ею кружочка, изображавшего ядро атома, — вплоть до МКАД нет ничего. Пустота. Из подобных «пустотелых кирпичиков» состоит весь материальный мир. Удивительно, не правда-ли?
По залу прошёл шумок не то удивления, не то сомнений.
Хейфиц положил указку на расположенную под полотном экрана узкую полочку, обвёл глазами зал.
— Но это прелюдия. Напомню вам о некоторых других чудесах квантовой физики. Большинство из вас читали или слышали такое выражение, как «квантовый скачок». Электрон, переходя с орбиты на орбиту, не движется в пространстве как обычный объект, но исчезает в одном месте и мгновенно появляется в другом. То есть перемещается из точки «А» в точку «В» не затрачивая время на преодоление расстояния между ними. Но многие ли из вас задумывались над тем, как такое возможно? Почему в квантовой физике никакая скорость, включая скорость света, не является пределом? Почему при любой удалённости объектов друг от друга, они остаются взаимосвязанными? Почему частицы и античастицы появляются из ничего и исчезают в никуда? Что такое «ничего» и «никуда»? У вас есть какие-либо варианты ответов на последний вопрос?
Зал молчал.
Выдержав паузу, Хейфиц продолжил:
— Ещё несколько интересных фактов. Я думаю, в этом зале не найдётся ни одного человека, который бы не слышал о том, что в квантовой механике наблюдатель необходим не только для того, чтобы наблюдать свойства субатомных частиц, но и для того, чтобы эти свойства проявились. Мы участвуем в создании реальности просто фактом наблюдения! Почему так происходит? Тоже интересный вопрос, не правда-ли? Ученик Эйнштейна, Дэвид Бом утверждает, что такое возможно лишь потому, что реальность за пределами пространства и времени является неделимым целым. Мы все в основе своей единое целое! На грани фантастики — но это научный факт! Поскольку в этом зале немало работников Центре психиатрии и неврологии, а значит вам знакомо имя американского нейрофизиолога Карла Прибрама, так вот свою теорию объясняющую работу мозга и механизмов восприятия он создал, опираясь именно на Бомовскую теорию голографической вселенной. Ещё более значительным научным открытием стала доказанная ирландским физиком Джоном Беллом теорема, согласно которой на выходящем за пределы времени и пространства уровне частицы способны мгновенно обмениваться информацией. Что это означает?
По залу прокатился лёгкий шумок перешёптываний и снова всё стихло.
Хейфиц, подойдя к краю помоста вгляделся в лица слушателей и, не дождавшись ответа на свой вопрос, ответил на него сам:
— А означает это то, что всё в нашем мире нелокально. Господствующее ранее представление о том, что любой объект может существовать лишь в одной точке пространства-времени, неверно. Мир представляет из себя единое целое, в котором всё взаимозависимо, при этом фундаментальный уровень реальности (подлинная реальность) находится за пределами материального мира. Тот мир, который мы наблюдаем в повседневной жизни, с его пространством-временем и всем, что в нём происходит, вторичен по отношению к подлинной реальности, в которой нет деления на своё и чужое и к которому причастно сознание каждого из нас.
— Вы можете объяснить каким образом наша принадлежность к вечному и неизменному сказывается на нашей повседневной жизни? — выкрикнул кто-то из зала.
— Хороший вопрос, — похвалил вопрошающего Хейфиц. — Но ответ на него каждый из нас должен искать самостоятельно. Чужие рекомендации так и останутся словами, если вы не приложите усилий для нахождения своего ответа. Не так-ли? Я вам дам несколько ориентиров, вы можете ими воспользоваться или найти свои, но ни я, никто другой не может вместо вас самих чувствовать, размышлять, принимать что-либо или отвергать. Полагаю, прежде всего вопрошающему надо найти в самом себе то, что невозможно измерить, потрогать, попробовать на вкус, разглядеть в микроскоп... Вы поняли меня?
— Любовь!!! — громко произнес женский голос.
— Возможно. Если мы ассоциируем её не со страстью, ревностью, обидами, а со своей принадлежностью к другим людям, желанием служить им, делиться радостью, утешать. Такая любовь, действительно, безгранична и неизмерима. Следовательно, она хоть и проявляется в этом мире, но по сути своей не от мира сего. Здесь мы вплотную подходим к понятию духовности, как незыблемой основы всего сущего. Неслучайно многие из выдающихся физиков-теоретиков, дойдя в научных исследованиях до глубинных слоёв мироздания, находят в них сходства с различными религиозно-философскими школами. Назову несколько наиболее известных имён.
Эрвин Шредингер, лауреат Нобелевской премии по физике, член ряда академий наук мира, основательно изучил Упанишады и читал по ним лекции.
Дэвид Бом, известный своими работами по квантовой физике, философии и нейропсихологии, дружил с индийским мистиком и философом Джидду Кришнамурти. В интернете можно найти записи их бесед о разуме, о мире видимом и невидимом. Во многом благодаря знакомству с этими беседами, я, ещё будучи школьником, заинтересовался квантовой механикой и сейчас вот стою перед вами, делюсь своими знаниями.
Нильс Бор, Лауреат Нобелевской премии по физике, член более чем 20 академий наук, увлекался философией Дао. На его личном гербе изображён символ «Инь-Ян».
Американский физик Фритьоф Капра, (будучи католиком, он одновременно считает себя и буддистом) написал ряд книг, популяризирующих науку, среди них «Дао физики», в которой утверждает, что физика и метафизика приводят к одному и тому же знанию, что «между всем и во всём существуют скрытые связи».
По ходу сегодняшней встречи мы рассмотрим несколько примеров, подтверждающих наличие таких скрытых связей между миром видимым и невидимым, между наукой и древней йогой. Лучше меня это сумеет сделать сидящий за этим столом, ученик Шри Джатаведы, инструктор курсов «Искусство интуиции», — Хейфиц повернул голову и вытянул правую руку в сторону стола, — Гуркиран. Поаплодируем ему!
По залу покатилась не особо громкая, но дружная дробь аплодисментов, сменившаяся гулом перешёптываний.
Пользуясь паузой, Сантипов приподнялся со стула и увидел стоявшую возле распахнутых дверей Лену.
Она тоже увидела его. Помахала рукой и, с извинениями за беспокойство, проскользнула к нему через столпившихся в проходе людей. Улыбнулась.
— У вас хорошая интуиция. Я только-только подошла, а вы уже смотрите в мою сторону. Наглядная иллюстрация к книге Капры.
Виктор рассмеялся:
— Это у вас интуиция. Я встал, а вы тут как тут! — наклонился, убрал с сиденья её стула свой пиджак. — Садитесь.
— Перестаньте болтать, вы мешаете слушать! — повернулась к ним пожилая дама со стоявшего впереди стула.
Лена приложила палец к губам. Оба, слегка соприкоснувшись рукавами, присели на стулья. Сантипов положил пиджак на колени, тут же передумал, встал и аккуратно, как на плечиках, развесил его на спинке своего стула. Поворачиваясь назад, ненароком дотронулся ладонью до Лениного плеча, прошептал «извини» и, вновь устраиваясь на сиденье, поймал себя на мысли, что эта, сидящая теперь рядом с ним женщина, о существовании которой он до сегодняшнего утра не знал ровным счётом ничего, кажется ему до боли, чуть ли не с младых лет, знакомой. Что ещё более странно, он вдруг с неопровержимой точностью осознал, что и она в данный момент ощущает тоже самое. Они, не сговариваясь, повернули друг к другу лица и, встретившись глазами, удивлённо, как будто каждый из них увидел в другом нечто тождественное самому себе, застыли в неподвижности. У неё на ресницах выступила слеза, она сомкнула веки, промокнула слезинку краешком носового платка и снова обратила лицо в сторону сцены.
Он дотронулся до её ладони, она в ответ слегка сжала пальцы его руки, мягко отвела её от себя и, отпустив, прошептала ему на ушко:
— Давай, будем слушать йога.
Гуркиран уже поднялся во весь рост и, держа в руках микрофон, с улыбкой ждал, когда в зале установится тишина. Наконец всё смолкло. Он поднёс микрофон к губам.
— Спасибо за аплодисменты. Геннадий сказал о наличии общности между наукой и духовностью. Я согласен с ним. И научные исследования, и духовные поиски в итоге пытаются прийти к абсолютной истине. Разница лишь в том, что наука делает это посредством наблюдения и рационального анализа деталей, выискивая причины и следствия, а в духовных поисках человек сразу пытается дойти до сути, заглядывая вглубь самого себя и находя ответы там.
В Индии есть такая поговорка на санскрите: "Всё, что присутствует во вселенной, существует также и в миниатюрной форме". Древние риши открыли для всех нас, что каждый человек связан не только с обществом, но и со всем миром, а следовательно, имеет неограниченный доступ к кладезям знаний. Проблема современного человека в том, что за рутиной повседневных забот, за обидами, ссорами и прочей мишурой, ему недосуг заглянуть вглубь себя.
Наши предки, жившие на берегах Ганга задолго до рождения Христа, были более свободны чем мы. Все свои знания они черпали путём погружения в глубокие медитации, потом делились ими в беседах друг с другом. Впоследствии, всё это было записано на бумаге. В своих медитациях они соприкасались с глубинами той реальности, лежащей за пределами пространства и времени, о которой говорил Дэвид Бом. Если внимательно прочитать Веды, Пураны и некоторые другие тексты древних книг, то нетрудно обнаружить в них сходство с тем, что говорят о возникновении вселенной современные ученые. Так Ригведа повествует о существовавших до начала времён силах, одна из которых являлась толкающей, а другая — сдерживающей. Это был промежуточный период между двумя циклами творения. О самом процессе творении там сказано, что вселенная возникла миллиарды лет тому назад из огня и газов (чем вам не теория «Большого взрыва»?). В Спанда Карике, древней рукописи из Кашмира, говорится о вибрациях как начале начал и основе всего сущего. Вот вам и перекличка с теорией струн. Вся вселенная подобна Океану, а всё сущее — волны на его поверхности. Волны не существуют отдельно от Океана. Они появляются и исчезают, как появляемся и исчезаем мы, как появляются и исчезают мириады других живых существ. Мы не существуем сами по себе. Но Океан остаётся самим собой и с волнами, и при полном штиле. Реальность — это то, что вечно (Океан). Из неё всё происходит, в единстве с ней всё является, и в единстве с ней всё исчезает. Здесь мы подходим к одному из центральных понятий индийской философии — Адвайте. Адвайта означает, «не второй». Когда вы опускаетесь на один шаг ниже — это квантовая физика. Ещё шаг — Периодическая таблица химических элементов.
Знание о единстве всего сущего, об Адвайте, доступно людям в медитациях. Каждый из нас, подобно древним ришам, может считывать информацию из безбрежного Океана бытия путём погружения вглубь самого себя. Работа мозга в чём-то подобна работе телевизора. Если телевизор не настроен или выключен, то картинки на экране нет, но если его включить и настроить, то можно в любой последовательности просматривать тысячи каналов. Разумеется, наш мозг, несравнимо совершеннее телевизора. Это более 86 миллиардов нейронов, переплетенных в сотни сетей с триллионами триллионов связей. Чтобы представить это число, вообразите себе громадный чан размерами с нашу галактику, до краёв заполненный мелкими песчинками и умножьте их количество на тысячу. «Программы», которые улавливает мозг — это информация, поступающая из организма самого человека и из внешнего мира. При этом, в отличии от телевизора, мозг ещё и «излучает» информацию. По «излучаемой» человеком во внешний мир информации мы можем понимать друг друга без слов. Так «разговаривают» мать и новорожденное дитя, так разговаривают влюблённые.
Виктор, отвлёкшись от сцены, украдкой посмотрел на Лену. Она, превратившись в слух, внимала речам индуса. Прямая спина, слегка вытянутая вверх шея, в стремлении не упустить ни одного жеста, ни одного слова заморского гостя. Мелькнула досадная мысль: «Похоже, она в большей степени там, на сцене, у ног этого гуру, чем рядом со мной». Тут же удивлённое: «Это что-же — я начинаю ревновать? По какому, собственно, праву? Неужели…» Он чуть ближе наклонился к ней, заметил, как задрожали её ресницы, слегка покраснела щека, на которой обозначилась небольшая ямочка.
Неожиданно Лена повернулась лицом и прошептала:
— Зачем ты меня смущаешь? Гуркиран делится сокровенными знаниями, а ты… — не досказав фразы вдруг замолчала, медленно провела пальчиком по тыльной стороне его ладони, отвела руку и снова обратила лицо в сторону сцены.
Продолжение - http://proza.ru/2024/03/06/1308
Начало повести - http://proza.ru/2024/03/02/712