По секрету скажу тебе, мой дорогой маленький читатель, никто не расскажет интересней сказки, чем сын моей матери. Эта волшебная история произошла с моим дедушкой. Он изложил ее моему отцу, а я открываюсь тебе.
Однажды, будучи уже совсем стариком с седыми волосами и палочкой, он вышел из им же срубленного дома, погладил его по моховитому боку и сказал: "Ну, стой еще лет двести-триста! А мне уж пора" На что дом заскрипел половицами в знак признательности за жизнь своему творцу.
Дедушко вышел на волю и присел на рубленую скамеечку. Перед его взором раскинулся небольшой огородик, который он сам обыкновенным заступом облагораживал вот уж полвека. В огородишке росли несколько яблонь, кусты смородины, облепиха, шиповник с крыжовником, черноплодка, ягоды, и, конечно, овощи, которые со второй половины лета морщинистая рука толкала в чугунок и парила в печке. "Эх,— вздохнул старик, рассуждая. — Жизнь прожил, а смысл-то в чем? Не пойму..."
Написав какие-то буковки батогом на вытоптанной тропке, старичок поднялся и засеменил к своему огороду.
— Эй, клубника-ягодка! — спросил он у налившихся сладким соком плодов, что он насадил для внуков. — В чем смысл жизни? Скажи…
Клубника затрепетала своими зелеными листочками на ветру, повернула к нему свою румяную ягодку и сказала:
— Ну, дедушка, что ж тут мудрёного? Всё просто. Нужно быть красивой, красною-румяной, как я, и конечно, сладкой. В этом смысл жизни: чтобы тебя все любили. В красоте вся суть, я так понимаю.
— Хех, — молвил дед, — не то гутаришь, слишком плоска красота твоя, как масло на сковороде, расплывётся, а не наешься… Пустое… Всё пустое…
— Не слушай эту клубнику, дедушко, такую соседку и врагу не пожелаешь, — вдруг отозвалась свёкла с соседней грядки. — То к ней пчела летит, то муха, а то и червяки в нутро залезут — всё ей едино, лишь бы красоваться, лишь бы комплименты рассыпали. Не в том смысл жизни. Глупая эта ягода. Все красуется, а у самой усы по гряде тянутся… Тьфу… Принцесса нашлась…
— А ты – сахарная свеколка, как думаешь, в чем смысл жизни? – спросил старец.
— Наоборот, нужно всю сладость в землю прятать и от солнышка, и от мух, поглубже да понезаметнее, как я - три листочка на верху держу, для приличия, а весь сок в земле прячу. Подумал дедушко, рассудил, почесал свои поредевшие волосы и говорит:
— Нет, краснобокая, кажись, и ты не права… Для кого ты все хоронишь? Вот не выкопаю я тебя, тогда что?
Дальше пошел старец по своему огороду. Подслеповатые глаза все же заметили скромный одуванчик, выросший в самой борозде. Цветок уже снял свою летнюю желтую шапочку и натянул меховую папаху и только тронь его теперь, как тут же он пустится в очередное путешествие.
— Ну, а ты что здесь, дружище? — спросил его борода.
Одуванчик повернулся к нему полутычинчатой головой и сказал:
— У меня, дедушка, все совсем не так, как у них… По-моему, смысл жизни в том, чтобы и вашим и нашим, услужить. Тогда можно хорошо жить… Дитяткой я был, а уж и тебе, и птичкам маленьким солнышком на земле светил. Смотрели вы на меня - радовались, что весна пришла. А потом солнышко пригрело, я пыльцу и нектар пчелам за так отдавал. А сейчас, ты или ветерок тряхнёте меня, и я разлечусь в разные стороны; и опять все повторится, только уже в следующий год - в будущей жизни. И вашим и нашим, вот как жить надо! Я так разумею.
— Нет, пожалуй, и ты, парняша, не прав… — сказал старик и потопал по борозде дальше. А ветер тут же пустил струйку лихого воздуха, подхватил папаху одуванчика и растащил ее по окрестности.
Зацепил шиповник за дедову штанину своим коготком и говорит:
— Погоди, старый, и мне есть тебе что сказать, мудростью поделиться.
— Ну, говори, коли остановил… В чем смысл жизни? Как разумеешь?
— Подлецы все, разбойники! Вот! В этом суть! — горячился шиповник, наливая свои плоды, — По весне распустишь цветочки, и все уж тут как тут… Один нектар утащит, другой паутиной заплетёт, третий общиплет меня, будто я роза какая… А потом плоды поспеют, тут уж держись, только успевай по клювам стегать. Поганцы, стервецы! Чтобы выжить в мире этом, надо защищаться, бить всех и каждого! Шипом их всех жалить! И в бок, и в рыло! Вот как! Спроси у крапивы али у крыжовника. Есть чему поучиться, мудрый народ… Бей своих, дед, чтобы чужие боялись!
— Почему бить? Зачем жалить? — негодовал старик, — Чего мне ерепениться на старости лет? Да еще и своих… Опять не то… Нельзя без разбору жечь… У тебя все злодеи… И ребенок руку протянет, и вор – все равно. Есть ведь те, кто и с любовью дотронется… Различать надо…
Шиповник еще что-то кричал вдогонку, но дедушко уже не слушал, а перебирал ногами по направлению к боровкам с картошкой.
— Здравствуй, картошка, сколько в этом году клубней народила?
— И тебе не хворать, дедушко. Сколько уж и нарастёт — всю себя отдам. Ты чего брови-то хмуришь?
— Да вот хожу, спрашиваю всех… В чем смысл жизни, а никто толкового ничего не скажет, живут себе, растут, умирают, а понять не могут… Вот, к примеру, тебе… Зачем жизнь-то дадена?
— А затем, зачем и тебе. Так же я живу как и ты, только что скоряя, — спокойно отвечала картошка. — Вот бросил ты меня в землю, а тебя Бог на землю; дала я ростки и ты начал на земле шевелиться; я зеленела - это все равно, что юность твоя шла; я цвела и ты цвел – это молодость наша. Потомство соками своими напитывала, а ты детей растил… Ветки мои пожухли, и у тебя сил нету, а зачем они теперь? Все же выросли. Мы уйдем, а потомки останутся. У меня, кто - куда: один в горшок, другой в котелок, а кто и в погребок, для будущей рассады. Каждому своё. Так и у тебя… Детей нарожали, соки свои земле отдали, им жить - нас вспоминать, чего еще мудрить? Так что все мы с тобой, дедушко, как нужно делали: по совести жизнь живёшь, так в старости и тосковать не придется.
— Правильно говоришь… Я и не знал, что ты такая…
— Какая такая? Такая же как и вы… люди.
Пошагал дед домой, заходит в избу, видит наследник его верши перетряхивает…
— Вот, тятя, думаю до реки дойти… — говорит сын.
— Хорошо... ты вот что, парняша, — напутствовал старик. — Меня не будет… так чего-чего, а картошку-то сажай…