Рано утром бабка Марейка зашла в комнату к внучке:
— Светкя, слушай мене! — начала она.
Остатки сна моментально слетели с девочки, и она по-турецки села на кровати.
Бабка Марейка стояла одетая в яркое цветастое платье, неизменный платок, крепко подвязанный под подбородком, и фартук. В руках у нее была старая-престарая коричневая сумка.
— Слушай мене! — еще раз повторила бабка, и Светка не на шутку забеспокоилась.
— Колькя мене до Степки довязеть, я тама до завтрева побуду. А ты мене завтря забяри, Колькя ня сможеть. Хотишь, так с Жанкей приехай. Понятно табе?
Светка кивнула, заранее радуясь, что бабки не будет целых два дня.
Свобода! Света чуть не заорала «ура», но сдержалась, и даже напустила на себя грустный вид. Но не такая простая была бабка Марейка, чтобы не заметить перемену настроения внучки. Она погрозила Свете кулаком и сказала:
— Смотри у мене! Чтоб никого сюды не водила.
— Я и не думала! — равнодушно пожала плечом Света.
Бабка еще раз погрозила, развернулась и пошла к двери.
— Ба, — окликнула ее Света.
Марейка оглянулась недовольно.
— Ты хоть фартук-то сними, — рассмеялась Света.
— Ах ты ж, язви табе! — бабка торопливо сняла фартук и сунула его в сумку.
— Ба, зачем ты его с собой берешь?
— А што я тама сядеть штоли буду? У Степкя, — добавила она.
— Мам, ну скоро ты там? — послышался голос Николая.
— Сичас! — отозвалась Марейка.
Как только за бабкой закрылась дверь, Светка радостно подпрыгнула на кровати и стукнула по батарее два раза, что означало: «поднимайся ко мне!»
Через несколько минут на пороге стояла сонная Жанна.
— Ну чего тебе? — проныла она. — В такую рань…
— Бабка к дяде Степану уехала. Я одна, — радостно сообщила Света.
— И че? — сонно-удивленно протянула Жанка. — Я целыми днями одна.
— А я-то нет, — обиженно проговорила подружка, — я думала ты порадуешься со мной!
— Я рада, — сообщила Жанна и прилегла на кровать.
— Ты че, спать? Нет! Ну ты че? — тормошила Светка Жанку. — Пошли у бабки в сундуке пошаримся, накрасимся маминой помадой, конфеты найдем: у бабки есть.
Жанна встрепенулась:
— О, вот это идея, но сначала давай поедим, так жрать охота. У тебя колбаса есть?
Девчонки кинулись на кухню. Света открыла холодильник и принялась изучать его содержимое.
— А давай кофе попьем! — вдруг осенило ее.
— А что, разве можно? — испуганно спросила Жанна.
— Жанка, ты дура что ли? Ты не поняла, да? Бабка уехала! Все можно!
Света радостно рассмеялась и принялась открывать все шкафчики. Жанна несмело, но потом все более уверенно тоже принялась за дело.
Девочки выпили по большой кружке кофе, насыпав по пять ложек сахара, закусывая сгущеным молоком. Потом они отыскали бабкину конфетную заначку и съели штук десять «Белочек».
— Заметит, — беспокойно сообщила Света.
— А ты морду кирпичом, — фыркнула Жанна, — и бей на то, что ниче не знаешь! Ой да ладно, ты еще та актриса.
Потом девочки убежали на улицу и прогуляли весь день, забыв пообедать. Ближе к вечеру они снова соорудили себе огромные бутерброды с колбасой и радостно вспомнили, что завтра у них есть еще целый день.
Они провели его просто замечательно и вспомнили о его завершении, когда, играя в классики, увидели приближающуюся бабку Марейку.
— Бежим! — заорала Светка, схватив ничего не успевшую сообразить Жанку.
— Куды ж ты, ctepвь поскакала? Язви ж табе, — орала Марейка. — А ну слушай мене, я табе чаво давеча говорила? А? — орала она.
Но Светка и Жанка уже скрылись в подъезде.
— Все, она меня убьет, — чуть не плакала Света. — Нет, сама не станет, отцу нажалуется. Он меня выдерет, — глаза девчонки наполнились слезами.
— Да почему? — ничего не понимала Жанна.
Девочки взлетели на пятый этаж и забежали в квартиру Жанны.
— Я должна была сегодня за ней к дяде Степе съездить, а я забыла. Все, мне не жить, — в отчаянии проговорила Света.
— Да ладно тебе, — махнула рукой Жанна. — Ну выдерет тебя дядя Коля, ну не на смерть же. Все будет нормально! — успокаивала подруга.
Но Светка почему-то разревелась еще сильнее. А тем временем бабка поднялась домой, открыла дверь своим ключом и стала поджидать сына, а как только он пришел, она вывалила на него свои обиды:
— Колькя, слушай мене, сёдня звоню домой, слышу, музыка играять, Жанкя со Светкой навели ораву, сядять, жруть, пьють, кypють, хохочуть, а трубку ня бярють. Я звонила, звонила, ня взяли.
— Мам, как это кypят? — обалдел Николай.
Марейка только руками развела.
— Вот так! — и она показала сыну, как кypят, приставив пальцы к губам и словно выдувая дым.
Взбешенный отец стал поджидать
дочь, чтобы вломить ей по первое число.
— Значит, кypит, — в смятении повторял он все время.
— Кypить, кypить! — поддакивала бабка.
Светку он, конечно, дождался и выдрал как следует.
Когда пришла с работы мать, дочка кинулась к ней в объятия и нажаловалась, что отец непонятно за что наказал ее.
— Коль, а за что Светке попало сегодня? — спросила Августа, в народе называемая Гутей. — Что она натворила опять?
Тот пересказал жене, что ему бабка Марейка рассказала.
Гутя вздохнула:
— Опять мать тебя провела. А девчонка ни за что пострадала.
— Почему это? — опешил Николай. — В чем подвох?
— Ну расскажи еще раз, что тебе мать сказала, — попросила Гутя.
— Мать позвонила, слышит, музыка играет, а они тут всей оравой жрут, пьют и кypят, Гутя! Понимаешь? Kypят! А трубку так и не сняли.
Гутя рассмеялась в голос.
Николай, глупо уставившись на жену, повторил еще раз:
— А трубку не сняли… а сами кypят…
Татьяна Алимова