салтычиха

Часть 1

За бабкой-Салтычихой с некоторых пор подрядилась присматривать София, тихая неухоженная женщина, замученная бытом и малыми детьми. Салтычихой бабку называли все соседи за чрезмерную жестокость. Ее истиное имя Раиса давно забыли, да и фамилия у той была под стать — Салтыкова.
— Ох, дура, — вздыхала Семеновна, лузгая семечки у подъезда на пару с Никитичной. — Жалко девку. Изведеть она ее, семь соков выжметь за свою хату.
Семеновна горестно вздохнула и покачала головой.
— Изведеть! — кивнула Никитична, вытирая рот мозолистой рукой, — да только выхода у ей нет. Шутка ль, всемером в двушке живуть. И как оне там помещаются! Так что Салтычихина хата — для ней выход.
— Как это всемером? — удивилась Семеновна, пропустив мимо ушей остальную информацию.
— А так! Считай: Сонька с мужем и двумя ребятишками, Генка, ну и Петька с Зоряной, вот удивляюсь я с ее имени, — хмыкнула старушка.
— И то правда! — всплеснула руками Семеновна. — Я одна, а их семеро в такой жеть. А что не слыхала ты, подписала ль Салтычиха ей свою хату? Иль просто так ломается Сонька?
— Не знай, — пожала плечами Никитична. — Сонька, дура, говорю же, прогорбашить на эту… тьху! Прости Господи! — старуха перекрестилась. — А потом еще и сама вперед ней! Того! — Никитична многозначительно посмотрела на Семеновну, — а Салтычиха живее всех живых. Вот так! — припечатала старушка.
— И не говори, — согласилась ее товарка, загребая полную горсть семечек из пакета, — а то еще гляди, этот уголовник объявитси, — понизила она голос, наклонившись к соседке. — Ох, как вспомню яго, мороз по коже, — бабушку даже передернуло.
— Тьфу на тебя. Ну откуда он возьметси? — рассердилась Никитична, — яго в Заречном уж, почитай, лет пять не видали.
— Не видали, но он брательник ей, яму хата отойдеть, — твердо сказала Семеновна.
В этот момент дверь трехподъездной двухэтажки открылась, и из нее вышла женщина непонятного возраста. Она приветливо посмотрела на старушек и громко поздоровалась, зная, что обе слегка глуховаты.
— О, Сонька! На ловца и зверь бежить.
Ну что, заездила тебя барыня-то? — спросила Семеновна.
— Да, нет! Что вы! Все нормально, — бесцветно улыбнулась София.
— А завещание-то написала она тобе? Ты гляди! Про Славку-то не забывай. Брат он ейнай. На квартиру все права имееть. По закону, — добавила старуха.
София понимающе кивнула.
— Чего машешь башкой? Скажи, написала ль Салтычиха тобе квартиру иль нет?
— Написала, написала. Не переживайте, — ответила София и быстрым шагом направилась в сторону супермаркета. Вернулась через время с двумя полными пакетами. Новая тема для старушек на лавке!
Разговоры, приняв новый оборот, полились рекой. Чего это там столько много? Сколько жрет эта Салтычиха, заездила девку совсем.

Следующим утром София как обычно зашла к Салтычихе, чтобы узнать, как спала и не нужно ли чего сегодня.
Обычно старуха встречала ее у порога уже при полном  параде: одетая, умытая и позавтракавшая.
София всегда открывала своим ключом — такая была договоренность.
В квартире стояла тишина. Софии стало как-то не по себе и она тихонько позвала:
— Раиса Степановна!
В ответ ничего.
— Тетя Рая! — снова позвала Соня встревоженно уже громче. Но в квартире по прежнему было тихо.
Соня заглянула в санузел: пусто.
Перекрестившись три раза, женщина зажмурилась, толкнула дверь в спальню и сразу же услышала скрипучий, недовольный голос Салтычихи:
— Чего расшумелась? Чего орешь? Спать не даешь. Никакого покоя от тебя нет.
Старуха сделала знак. Соня выдохнула и подскочила к пожилой женщине, помогла ей подняться.
— Не встану сегодня, — злобно сообщила Салтычиха. — Плохо чувствую. Кофе неси с сыром. Чего смотришь? Непонятно выражаюсь!? Шевели давай копытами. Или сыра нет?
Соня кивнула и шмыгнула на кухню. Там она быстренько вскипятила воды в чайнике на плите. Салтычиха не признавала никаких новинок: ни микроволновки, ни электрического чайника у старухи не было, хотя, возможно, что она просто экономила. Бабка была прижимиста.

Кофе она пила только с молоком, причем исключительно из-под одной коровы. Три раза в неделю София ходила к Харитоновым. Однажды старик Харитонов не дал ей молока и виновато сказал:
— Прости ты, Сонюшка, не могу. Внуки приехали, — старик махнул рукой. Соня увидела трех ребятишек, весело бегающих между грядок, и улыбнулась.
— Бабка все через сепаратор гонит, — пояснил дед. — Сметана, масло. Сама понимаешь. А вон возьми у Березина! — предложил он.
Соня вздохнула тяжко и поплелась к Березиным, хорошо понимая, что ее сегодня ожидает головомойка. Опасения Софии были не беспочвенны: Салтычиха чуть тот кофе
Соне в лицо не выплеснула.
— Ты мне че принесла? — заорала она. — Молоко вонючее! Фу! Отравить меня вздумала?

Накормив старуху завтраком, Соня спросила:
— Надо сегодня что-то, тетя Рая?
— Ты окна когда мыла последний раз? — грозно спросила бабка. — Глянь, изгвазданные какие. Смотреть противно. А ты только зад наращиваешь, лентяйка. Хочешь даром мою квартиру? Не выйдет! — бабка стукнула кулаком по матрасу.
— Я помою! — кивнула Соня.
Она была привычная к таким выходкам Салтычихи, которые происходили регулярно.
Через окно палисадник был виден так, словно и стекла вовсе не было, но спорить с бабкой София не стала и принялась за дело.

В тот день задания сыпались из старухи одно за одним. Но Соня лишь улыбалась и кивала, выполняя ту работу, которую требовала сделать старуха.
— Обед давай, — приказала она, как только часы показали два пополудни.
Говорить бабке, что обеда нет, потому что Соня все время выполняла ее поручения, было себе дороже. Разорется так, что Семеновна с Никитичной услышат. Салтычиха не стеснялась в выражениях, могла и матом покрыть.
А потому, зная сварливый характер старухи, Соня сказала:
— Мигом будет, — и позвонила жене брата.
Та была дома после ночной смены, скорее всего, что-то приготовила.
— Зорюшка, у меня форс-мажор! — обратилась она к невестке. — Обед нужен. Ты что готовила?
— Голубцы, — откликнулась Зоряна.
— Неси, — попросила Соня.
Еда бабке не понравилась, хотя она умяла оба голубца и даже вымазала хлебом тарелку.
— Капуста жесткая, — ворчала она, — мяса пожалела, один рис. Подлив кислый. Не умеешь готовить. Все пошла, пошла. Я спать буду. Не приходи сегодня больше, толкаешься тут весь день, надоела, утром придешь. Все.
Соня не смогла скрыть радости, от старухи это не ускользнуло.
— Конечно, — начала она выговаривать злобно. — Радость-то какая, полдня не надо за Раей смотреть. Рая что, болела разве недавно? Нет, — сама себе ответила бабка. — Уж могла бы и посидеть, когда я болею. И так на пять минут забегаешь, а квартира тебе вся достанется. Да скоро уж! Немного ждать-то осталось. Ведь ждешь? Скажи ждешь? — старуха злобно посмотрела на Соню.
Та хотела было что-то сказать, но она не дала.
— Ниче не говори. Опять соврешь, все время врешь. Иди уже! — вдруг крикнула она. — Чего встала как корова?
Соня быстро вышла из комнаты, буркнув:
— До завтра, тетя Рая.
— Тетя Рая! Да какая я тебе тетя! — пробурчала Салтычиха вслед уходящей Софии, но она даже не оглянулась. 

Следующим утром все снова повторилось. Салтычиха не встречала Соню в коридоре, но на сей раз София совсем не испугалась, а спокойно прошла сразу на кухню, сварила кофе, нарезала бутерброды и с подносом вошла в старухину спальню. В тот же момент поднос выпал из рук женщины, чашка разбилась, кофе обжег ноги.
Старуха была мертва…
Часть 2

В тот день к Таисье пришли три женщины и один мужчина. Про него она сразу все поняла. Это был Матвей. Его жену недавно задержали по подозрению в преднамеренном убийстве Раисы Салтыковой и увезли в райцентр.
Тася поздоровалась со всем посетительницами и обратилась к мужчине.
— Матвей, у тебя дело непростое! Давай после всех.
Мужчина, понуро сидевший на скамейке у заборчика, согласно кивнул. На него было жаль смотреть: небритый, волосы взлохмачены, рубашка застегнута не в ряд. Можно было подумать, что он горький пьяница. Но целительница хорошо знала, что Матвей совсем не пьет. Редкость для поселкового мужика! Кот Тишка подошел к мужчине и нагло запрыгнул на колени, сразу тыкнулся в колючую щеку своим мокрым мягким носиком. Матвей обнял кота и начал чесать ему за ушком.
«Молодец Тихон, — мысленно похвалила Тася кота. — Давай полечи его немного. А потом уж я».

Приняв достаточно быстро женщин, Тася пригласила Матвея.
Мужчина нерешительно вошел в дом:
— Тась, — промолвил он тихо, — да ты уж знаешь все, наверное. Сам не  понимаю, зачем пришел. Если бы ты могла, то наверное уж и сама бы помогла, весь Заречный гудит.
— Знаешь, Матвей, если б рассуждать как ты, то это я должна ходить по поселку и предлагать всем свою помощь, а не наоборот. Зачем это я буду лезть к людям, не в моих это правилах. Я ж не коробейник, — улыбнулась Тася и незаметно взмахнула рукой, начав работу с Матвеем.  — Еще Пелагея наказывала: не просят — не вмешивайся. Хотя были у меня случаи, не скрою.
Тася заправила за ухо выбившуюся прядь. Она всегда так делала, когда волновалась. — Рассказывай, Матвей, — попросила Тася.
— Да что там рассказывать, — мужчина вздохнул. — Танька с Санькой ревут денно и нощно. Да что там дети? Я сам реву. Отец запил, Зоряна так и вообще на таблетках. Дружные они были… — мужчина поднял голову, его глаза были полны слез, — Тася, ну не могла она. Ты же знаешь Соню. Мухи не обидит. Ну откуда у этой Салтычихи яд в крови? Сама что ли выпила назло Сонюшке? Не ходил к ней никто, только у Сони ключ был. И чашка из-под кофе на столике, и там следы яда. Говорят, пропало что-то. У нас обыск был, да только зря весь дом перевернули. Зорька потом три дня уборку делала. Да не успела ей Соня кофе подать. Ведь и чашку разбитую нашли прямо у порога. Да что ее искать? Как будто прятал кто! Соня сразу полицию и скорую вызвала. А на чашке той проклятой с остатками яда на столике только отпечатки Салтычихи. Сониных нет, но по дому полно. Так оно же и понятно. А следователь мне тычет этим.
— Подожди, Матюша, — остановила его Тася и закрыла глаза.
Картинки побежали, обгоняя друг друга. Вот Салтычиха еще живая, голубцы ест. Вкусные. Но она гневается, хотя душа ее довольна. Вот прогнала Соню. Ушла женщина, Салтычиха тут же встала с кровати, включила телевизор, смотрела почти до самой ночи. А вот мужчина крадется. Салтычиха вскрикнула, он ей рот зажал и что-то затолкал.
Она ему не открывала, тогда как же он проник? Тася еще раз внимательно пререосмотрела картинки. Вот он идет к подъезду, пугливо озирается, зашел, подошел к двери и что-то достал из кармана. Отмычка, обмерла Тася. Но кто-то еще словно присутствует в подъезде. Тася внимательно посмотрела сквозь двери. Так и есть! Старушка прильнула к двери и смотрит в глазок. Она видела этого мужчину! Она свидетель того, что в квартире был кто-то еще, кроме Сони!
— Скажи, Матвей, — обратилась Тася к мужчине, — а всех опросили в подъезде?
Матвей горестно вздохнул:
— Всех жильцов дома. Никто ничего не видел и не слышал. Все спали.
— И что же, Никитична тоже ничего не сказала?
— Нет. Рано легла, никого не видела. Как и все остальные.
— Хорошо, Матвей, иди домой. Я сама к вам приду.
Матвей разочарованно посмотрел на Тасю. Его взгляд говорил: «Эх, а я-то думал!»

Вечером Никитична плотно поужинала и собралась посмотреть телевизор перед сном, как вдруг услышала, что в ее дверь кто-то тихо поскребся. Сердце тревожно заныло, и бабка решила не открывать. Но через несколько минут она услышала женский голос под окном:
— Открывай, Никитична, я знаю, что ты дома.
Старуха выглянула в окно. Так и есть, она не ошиблась. Таська по ее душу пожаловала.
— Чего надо? — недобро поинтересовалась Никитчна.
— Впусти, баба Настя. Неужто через окно говорить будем?
— Не о чем мне с тобой болтать, ступай по добру, по здорову. Добрые люди спать уже укладываютси. Только ведьмы вроде тебе шастают. Слыхала я, что люди сами к тебе ходют. Так вот: иди принимай. Когда понадобишьси, то приду. Хотя вряд ли!
Не обращая внимание на ворчание старухи, Тася попросила:
— Впусти, Никитична, или я прямо сейчас пойду и расскажу Семеновне, что ты с ее Николаем дважды переспала.
— Ах ты ж… — выругалась Никитична. — Это когда ж было, да и не поверить она тобе! И не вспомнить.
Но открывать дверь ринулась.
Тася зашла в слабо освещенный коридор. Никитична стояла, всем своим видом показывая, что дальше порога Тася не пройдет.
— Ну чего пришла? Говори быстро и уходи, передача интересная идеть с Андреем Малаховым. Большая стирка.
— Да ты сама похлеще Малахова все и всех перестираешь, — беззлобно усмехнулась целительница. — Ты что ж это правду операм не сказала?
— Это какую ешо правду? — напрягалась Никитична.
— Был же Славка в ту ночь у Салтычихи. Видела ты его. Ну что ж Соня зря маяться на зоне будет? Не делала она этого, и ты прекрасно знаешь, кто это сделал.

— А вот ты иди, раз така умна, и скажи это в полиции: так, мол, и так, я все вижу, за всеми наблюдаю. Там можеть кому чего скажешь, ну вроде как про миня и Николашу. Прости Господи, — старуха перекрестилась. — Тобе и поверють. Иди, иди. Чего ко мне-то приперлася? Я ничего не видала.
— Сама поняла, что сказала? Где это видано, чтобы в полиции показания ясновидящих подшивали? А ты живой, настоящий свидетель. Пока живой! — Тася многозначительно замолчала.
Бабка зашла в зал и присела на диван.
Тася почувствовала, как только что внутри старухи словно рухнула стена.
— Славка ведь объявится скоро, — продолжала дожимать бабку Тася. — Мы же с тобой хорошо знаем, зачем он это сделал. Салтычихина квартира ему по праву принадлежала бы после ее смерти, а тут эта Сонька как назло, и завещание уже написано. Все его планы в тартарары. Верно? — Тася посмотрела на Никитичну, та инстинктивно кивнула. Пыл ругаться у старухи заметно поубавился.
— А убийца сразу наследства лишается, — заметила Таисья. — Славка все верно рассчитал и воплотил. В крови яд обнаружат, и на Соньку подозрение падет. А на кого ж еще? Кроме Сони никто в ее дом не вхож был. Все, и нет конкурентки. Потому он и крутился здесь, но к дому близко не подходил, чтобы глаза никому не мозолить, и на него даже малейшего подозрения не упало. Месяца три крутился, однако, — заметила Тася.
— Какой там три, — брякнула Никитична, — полгода не хошь? — выпалила и прикусила язык, подумав про себя: «Вот стара дура!»
Привычка болтать у подъездных кумушек неискоренима.
— Ах вот значит как! — довольно потерла руки Тася. — Вот и выяснили. Ну так что, как тебе спится-то? Двоих детей без матери оставила.
— Я оставила? — возмутилась Никитична. — А ну как прибьеть он мине, а?
— Не прибьет. Скажешь в полиции, что в Верхнем Яре он живет. Возьмут его сразу. И в туалете пусть пальчики снимут. Тоже скажи. В туалет он заходил после того, как сестру свою отравил, рвало его сильно. Откуда они там взялись, если Славки в Заречном, почитай, уж лет пять не было! Не отвертится.
А там отпечатки не снимали. Так вот и подскажи. Слушай, Никитична, тебя ж еще и наградят.
Тася серьезно посмотрела на бабку, еле сдерживая смех. Старуха встрепенулась и приосанилась, недоверчиво глянула на целительницу.
— Точно говорю. И работу предложат, ты соглашайся, Никитична, — Тася не выдержала и рассмеялась.
— Тьху на тебя, — плюнула старуха, наконец поняв, что Таисья перешла на шутки.
— Боюся я, Таська! Ох как боюся!
— Не тронет он тебя, ручаюсь.
Тася вмиг стала серьезной.
— У него и в мыслях нет, что его кто-нибудь видел. Думает, что все шито-крыто сделал. А через месяцок планирует заявится, дурака из себя корчить начнет, рыдать по погибшей сестре, да Соньке проклятия слать. А через полгода нате вам пожалуйста — отдельная, трехкомнатная благоустроенная квартирка.
— Хорошо, завтра ж пойду к участковому, — кивнула Никитична.

Через неделю Матвей и Соня вместе пришли к Тасе. Соня встала на колени и обняла Тасю за ноги.
— Вовек не забуду. Проси, чего хочешь, — срывающимся на рыдания голосом проговорила она.
Тася подняла Соню с колен, улыбнулась и лукаво подмигнула:
— А подгони-ка ты мне принца на белом коне! Сможешь?
Соня улыбнулась и ответила:
— Смогу. Чего ж не смочь!
Есть такой на примете.
Но это уже совсем другая
история.

А Вячеслава Салтыкова  взяли в Верхнем Яре. Пару часов он смеялся следователю в лицо и все отрицал. Не приходил, не заходил, сестру пять лет не видел. Как умерла? Ай, горе какое! Да как же это! Даже принимался выть, изображая раздавленного новостью страдающего брата. Но когда ему предъявили соответствие его отпечатков отпечаткам в туалете в квартире сестры и попросили объяснить их происхождение, то уголовник понял, что отпираться бесполезно.
Провели следственный эксперимент, во время которого он показал, как все было, и полностью признал свою вину.
А было все именно так, как и увидела Тася. И планы у убийцы были тоже такие, как рассказывала Таисья Никитичне.
Татьяна Алимова