Я люблю звезды. Могу часами смотреть на неподвижный танец. Кажется, что своей неизменностью звезды повествуют миру о вечном, передают высшие смыслы, общаются друг с другом. Наверное существует какая то неслучайная связь между моим именем и фамилией и обожествлением неба. Я Звездина Люба, люблю звезды. С детства мысленно рисовала созвездия, связывая одну звезду с другой, невидимыми линиями. Надо мной разворачивалась небесная мистерия, в которой можно было находить место для каждой даже самой маленькой звездочки. Придумывать персонажи и сюжеты. Сочинять сказки.
Летом я могла часами стоять запрокинув голову и любоваться неподвижным небом не замечая как летит время. Если на небе появлялся спутник, то я проводила мысленную траекторию его полета и затем, наблюдала как спутник встречался со звездами на проложенном мною пути. Иногда он проходил чуть выше, иногда чуть ниже, правее или левее. Если он проходил точно по проложенному маршруту, то это вызывало радость. А падающие звезды вызывали восторг. Они всегда появляются неожиданно. Интуиции не хватало на то, что бы представить в каком месте появится звезда и в каком направлении пролетит.
В буддизме говорится, что голубой свет неба целителен для сознания. Он позволяет устранять двойственность восприятия. Это именно так. С годами я перестала рисовать созвездия. Я просто смотрела на небо без мыслей. И ночное небо, черного цвета, не менее яркого голубого устраняет двойственность. Оно как воронка притягивает внимание, погружая в медитацию.
Со временем мое созерцание неба превратилось в медитацию. Она была подобна лекарству для возбужденного ума. Еще позже я стала начитывать мантры созерцая небо. И ничто не отвлекало меня от этого занятия. Оно могло продолжаться часами.
Бедные мои соседи. Представьте себя на их месте. Рядом с вами находится странный человек. Он каждый вечер стоит запрокинув голову часами. В нашем саду было много деревьев и наилучший обзор неба был возможен с дорожки между домами. Там я и пребывала на едине со своим небом. А соседям наилучший обзор неба очевидно тоже был доступен над моей дорожкой, из которой маячила моя ежедневная тень. Вот так мы и удивляли друг друга. Меня удивляло небо, соседей небо и моя тень).
Однажды что то пошло не так и я находилась в очень расстроенных чувствах. И даже небо не могло меня успокоить. Понимая тщетность обращения к небесам в разобранном душевном состоянии я присела на скамейку и целые потоки слез хлынули из глаз. Они не просто лились по щекам, казалось, что они брызгали в разные стороны как фонтанчики, что совсем меня не веселило. Мне даже было еще обиднее, от чего слезы быстро переросли в рыдания.
А в это время мои добрые соседи с друзьями возвращались из прогулки к себе домой. Мое рыдательное настроение застало гулен врасплох и они сострадательно решили тихонько пробраться в свой домик, не смущая меня своим присутствие. И все было хорошо, я рыдала, а они шли вереницей на цыпочках к заветной цели. Но кто то из гостей, не знавший дороги и всех ее дорожных особенностей, в темноте споткнулся, кто то споткнулся об него, кто то об споткнувшихся и случилась куча мала. Из которой соседи и их гости за руки и ноги вытаскивали друг друга с диким хохотом. После чего, не имея сил для вертикального человекохождения, скрюченные от хохота и слез, они из последних сил ползли в темноте к дверям своего домика, и смеясь и рыдая и подвывая от невозможности происходящего.
А я тоже рыдала. Рыдала от того, что соседи, такие добрые люди, решили меня не смущать, от того, что я вот рыдаю, а они падают; от того, что это ужасно смешно, что я тут сижу и рыдаю и от того, что ночь такая прекрасная.