Инвазия какая. Вся кожа в шелухе. Неимоверное побуждение , пора казуаров в покои приглашать; царапают пущай щекотно клювом ...при нужде, под левою лопаткой.
Царапинам почет, по глупости зачет. Сомнение переведу на кальку, представлю к линии в ладони, по руке, гимн будущей судьбы сам предскажу себе. Как в прочем по нужде, смысл обретает семя в кожуре. Адамово ребро ведь тоже семя. Скажу себе, во время перепалки, все мысли грешные в суде. С судьбой играю идиотом в салки. А юмор на мужском гвозде.
По мере чести, я кажется..., право не в себе. Негожее, все дерзкое от мозга, для мыслящих загадка? Все возможно. Изюминка достойная крупье, и карма сверх тебе. Как в прошлом на суде. А прошлое везде, гниль семя в борозде, земля от пороха уже не плодоносит. Сын отца в безмерности поносит. И суета вокруг. И как такое человек безрадостный выносит? Вилами играя по воде. В словесной чехарде, кто бога просит? Кто совестлив, -вернее не в себе.
Импульсивно, поочередно почесывая участок волосатый, чесоточный под мышкой, Самсон Иванович Магеря не преминул сплюнуть в открытое окно. Невелика потеря, ком сгусток от Магери. Но промахнулся, угодил слюной пастозной в сиреневый горшок . Который весь в цвету. Сам от стыда аж взмок. Какой абсурд. Какое наваждение, подобно вожделению… хамить мне не к лицу.
Размышляя о путях благостных и соседе пакостном; двояко высказался мудро. «Да! В осоке на Днепре, не встретишь прекрасную Киприду в гамаке.
В изоляции живем. Господь, я не пойму; пошто такая кара, для бывшего гусара. В основе совести- морали… цветы завяли, статистика для смеха - бравой лжи. Сетовать приходится на скудность в оборотах речи. Давить на теле давние прыщи. Послушай, не взыщи… плюральный в Киеве голодомор ищи. Единожды соврав, во множестве лукав. Не Гоголь;-не взыщи. Нотаций не читай, и скобки убери… впредь глубоко дыши. Судьба не груша, цвет не тереби. Роль давняя, романтик вопреки.
Самсон Иванович,- «спермий не созревший», не по воле рока, а по желании тещи нес свой «крест»- погоняло»- «спермия обыкновенного». Он давно забыл когда отошла в мир иной теща, его головная боль...по прозвищу - «мигрень». Как-то в один миг запамятовал, лишь помнил,-была суббота, банный день.
К нему приклеилось погоняло. Народ в селе как водиться величал его по имени отчеству и обращались к нему с усмешкою, на Вы. За глаза, шушукаясь, не иначе как «Спермий обыкновенный», не называли.
Ностальгия о былых временах, Самсон Иванович шаловливо почесал промежность, включил монитор, и в потертых старых наушниках приготовился слушал песню в исполнении лихого певца Сорокина «Когда мы были на войне». Но неожиданно для себя, передумал; -будь она не ладна- эта война. В горле от пороха горчит. Решил послушать джаз.
С юности он боготворил Джека Тигардена. Вот и сейчас «Дига дига ду» поднимет ему настроение. Весь в движении- танца. Он воображая, как бы на него смотрели девушки тогда, когда ему было шашнадцать. Представив мысленно себя на сцене. Жар внутри, и сердечко лихорадочно трепещет в такт «дига дига ду». А когда плюмаж из седых волос, и ему за пятьдесят, ирония с похмельем где-то ходит рядом.
В экране монитора американский джига в шляпе виртуозно играет на гитаре, ритмично и задорно напевал…дига дига ду...саксофонист подвывал роялю, чувственной змейкою нотного ряда заползает в душу и щекочет аспидом внутри.
Но как всегда, кто- то добавит ложку дерма, не даст насладится музыкальным клипом. Какой то сукин сын прерывает музыку,- рекламой непонятного содержания. А голос за кадром спрашивает;-куда делся Леонтьев? И как бы в продолжении импровизирует,-добавляет: – «А вы знаете чем закончился роман Бабкиной с новым любовником?»
На этом месте , блаженство мигом испарилось. Самсон Иванович, выключил монитор. Вот сукин сын! Как настойчиво сует дерьмо в мою душу. Немного успокоившись, встал и нехотя стал собираться на рыбалку. Посмотрев в окно, улыбнулся; прекрасное тихое утро. Думаю удача ждет меня. Все необходимое собрано и аккуратно уложено в рюкзак еще с вечера. На сборы пять минут. Хлопнув калиткой. Он по тропинке, смахивая с травы росу направился в левады. И по тропе вдоль зарослей ивняка, кровохлебки и осоки двинулся к излюбленному месту. К тихой заводи, напротив деда Пани и Коли кузнеца. Там простор, нет мелкой поросли. Открытое место, трава притоптана. И несколько старых ракит в полтора- два охвата, с густой кроной. Защита бездельнику от дождя и рыбаку от солнца.
Шел легко и свободно. Осадок огорчения остался. Он не злился на неизвестного глупца. Думал о своем; жаль отец не дожил до этих дней. А может и хорошо. Они герои. А мы? Слов не подберу. Вздохнув глубоко, продолжил думать о вечном и быстротечном.
«Новые, иные умники все переиначат. До библии дойдут, изменяя форму, -изменится и содержание… и все пойдет не так,- народ поймет иначе. В пример;- непонятно побуждение, изменили форму одежды героев на формальную форму пеструшки, или курочки рябы. И рядовой солдат, в этой форме уже не тот солдат который брал Берлин; а существо без отечества, гей «натовского» образца, невидящий единой цели. Которые не признают заслуг деда и отцов. Я не виню. Я размышляю. Преклоняются умники перед всем западным, отвергают свое, и прошлое. Отбрыкиваясь от прошлого, как от проказы. И подтирают зад кому? тем…- тьфу, нечестивцы.
Тем более «голубых» кровей танцоры, которым яйца мешают. Выйдут на сцену, оголяя зад, под взгляды иностранцев. Милицию возьмем; оберегала человека. Став полицией; кого оберегает?- вопрос. Синюшную от хищных мыслей -действий новую знать. А она на поприще лжи и хищных действий, противодействует... бездействие их во имя собственного...- блага. Вот так форма меняет содержание. Дошло до жаренного, во благо голубые бросились в бега. Такую «рать» за яйца брать. Да где уж, поздно; -ржать стали, и потихоньку убежали. Тьфу ! Влезет в голову всякая ересь. Мне о рыбалке надо думать. Жить в надежде и святости. Жить и страдать на этом берегу. Для соседа кукиш поберегу.
С удочкой расстаться я могу. Но с родиной- табу.
* * *
- Савва Петров, муж Евдокии Петровны, уроженки села Кривцово, с молчаливого согласия жены и свыше, бряцая весомым котелком, отпугивая нечистых, так же как и Спермий обыкновенный шагал раненько - бодро на рыбалку не чувствуя за собой вины, приближался к излюбленному месту, Самсону вопреки, с другой стороны реки, Не лишенный предрассудков, пройдя сто сажень, заслышав лаяние собак и хрюканье свиньи на собственном дворе перекрестился. Немного огорчился.
Кого винить? Такая живность. Все свои. Живя в надежде и святости, он часто страдал от избытка чувств к существам земным, и не чурался божественной любви и к людям. Он помнил наказ отца и часто напоминал его слова другим: «-жить и страдать надо во имя бога и любви его.» Знал его отец, в чем смысл жизни, и детям напоминал; любите все живое-оно от бога. -Нечистая, поколе в рост трава, сведет иных с ума. Закрутит в каруселях, закрутится поспешно в погрешности сама. А искушений у нерадивых много. Не лицеприятно слушать глупости законников в эфире. Выплескивают иногда и нечисти лихие. Упование на прежние мучения? -боже упаси, для них мучение через губу съязвить… «искренно» подумать о народе. А потом в эфире пердануть. Это их радость и беда. Чесотка от мздоимства прижилась у вельможных «панов» навсегда. Бессонница средь ночи не вчера. В каждого из них вселился сатана. Нечистая мешает всем, а иногда и нам, распугивает в водоеме рыбу… в ширь раздвигает берега.
Травка мурава опутывает ноги ,как всегда, когда спешишь к реке. Нечистая, как выдра в осоке. В ранний час возможно прячется в корягах, глубине. Савва, перед тем как выйти и идти, посыпал пеплом голову. Пепел нечистую не допустит близко. С обратной стороны, прикинется он, или она киской, или котом, в чернь ночи. Кота чернявого постерегись. Коль перешел дорогу, лучше спешно воротись. Неожиданно зазвенел телефон. Савва не спеша ответил;- Ало! Звонила жена
-Саввушка! Ты курам корм дал?
-Дал.
-А Шарик не с тобой?
Нет!
Убёг, с цепи сорвался. Жди, он шмыгнул в левады, побежал по твоему следу.
-Собака хозяина найдет. Пока!
- Меж зерен истины, вокруг мышиный писк. Бой с тенью. Доброхот всегда подставит честному подножку. А ты не ерепись. душа в гармошку, не омлет- в подложку, грязная мазня, и мокрая мотня. Такая вот стезя.
Так размышляя; слова от тени отделяя, он шел вперед. Савву путь не обременял. До речки два плевка, меж кочек три прыжка. Он постепенно от дома удалялся, в топь дали погружаясь, подальше у креста цвели цветы... во здравии весны.
Реальный путь, он позади остался. Здесь мне все мило. Чего я испужался? Неужто смерти? Нет, я смерти не боюсь, но этим не горжусь. Всему свой срок, благоразумно умерить прыть и ядовитость жала.
- Ссутулившись, шагал легко. За плечами брезентовый в цвет хаки «рюкзачок», В нем сало, масло- пирожок. Две банки красочных червей, теста комок ,бутылочка,- и множество снастей. Тяжеловат рюкзак ?- Нет! Ноша по божески своя, плеча не жмет, и руку не оттянет. Иволга поет, солнышко взойдет, роса отпрянет. Прекрасный будет день, и восхитительное утро... пушинкой время станет. Начнется клев, карт бланш, неведомая поплавок в глубины чудненько потянет. Аж сердце защемит, ком в горле пыжом встанет, душа замрет, а после в глубь поманит. Кровь закипит, в водоворот... рыбешка на крючке задору придает.
- Правой рукой поддерживал складное удилище. Левой рукой, котелок с картошкою, миской. Шел широко, возможность извлекая, шагал легко, свободу обретая...росу с куста стряхнув, иную ветку пригибает. Слизывая капельки росы с листа.
- Как конь мотая головой, и выражаясь смачно- кратко, отпугивая словом -гривой комариный рой,- вселенскую орду. И оступился, виной глубокий конский след, размытый на послед. По ходу оступился неудачно. С тропы скользнув о жалился, порезал палец осокой. Не диво, порез ведь не крапива, не скоро заживет. Кровь явно алая течет. Кровь капает в «песок». Стал поспешать. Ему не привыкать, и не впервой, тряпицей палец бинтовать. Война идет, а я ратуя, сам себя порезами бичую.
- Холодная роса под ворот каплею попала, до копчика по желобу течет. Рубашка холодок впитала. Вот вот уж солнышко взойдет, проснется Петька, певчий запевала. От дремы замурлычет кот… жена по тени задом на перед, по поводу пойдет.
Себя желаньем понуждая, с тропы Савва сошел, меж лоз петляя и блуждая, согбенным обогнул зарод. Уж берег вдалеке. Мечта на языке. И щука в водах хлещет.
Чтоб путь казался благостей короче. Савва стал из глубин души такое извлекать; не дать не встать; откуда всё даётся? Заумно стал и мысли выражать, иной раз мысленно
причудам улыбнется. Вел диалог, не с кем-то. Сам с собой.
- Мозаика страны. Одни темнят. Другие тускло светят. Средь лоз и грез, изюминка к лицу.
- Нехорошо; - Черт карту когтем метит. И видно неспроста, корова без хвоста, а леший на плацу. О прошлом видно грезит. А форма ведь к лицу. И лучик, благо светит.
-Союз, а роль?- союз не высшей пробы. Морозы и сугробы -лыжня не в ту страну. Рыба идет на нерест, -почему? Природное чутье, икринку надобно учесть, оплодотворить-сберечь.
Не лезть впредь в глубину. А человек идет ко дну… видать ему там лучше.
-Да! жизнь грешна. И девки, бабы суки. Как надобно, сведут под стать с ума.-Опять , хоть тресни, пятно иллюзии на месте.- Незваный гость,- подобие ежа.
-От сюда, рана явная свежа. Смысл предрассудков для людей опасен. - На случай не надейся, твой труд напрасен. Прогнивший мир не нужен никому.
- Савва задумался, и тут же оступился, ойкнуть не успел...равновесия лишившись, поклонился пню. Привстав, на заступ взбеленился, гневной тирадой обрамил молву. Ссылаясь на года- судьбу, держался крепко, рукой правой за мокрую кору.
- В иной стране, такой же беспорядок, - не в скорлупе, в душе, осадок гадок.
- Что ждет меня? Триумф?- Не надо обольщаться. Мираж- соблазн, законы ежечасно. Не надо разобщаться, прекрасное на этом берегу. Не быстро я бегу? Возможно и напрасно, сосед мой на беду, на этом берегу.
-Комар каналья кровушку сосет, и вирус взбудоражил низменные чувства. Добра не густо, намордник в поводок. Какой ценой достанется победа? - Раздавит многих явно глыба с неба! Постройтесь в череду.
- Средь пустоши в почете лишь молва. Прогресс технический, по стилю авантюрный, реликт истории, романс любви гламурный. Родина щедра на алчные сюрпризы. В агонии любви… рентабельны репризы. Мы рождены под знаком зодиака- «Не люблю!» Процесс технический, в деталях много брака.
-И сам я шестеренкой ржавый на виду, любовь поберегу. Молюсь, чтоб мироед не занял мое место, на пне, на этом берегу.
- Расценивая действие ушедших, не осквернить бы память, ложью сумасшедших.
-Добрался до героев и святых, - ищите понятых.
-Прекрасен сон, но гложет вновь сомненье.
- Сомненье в тяжесть, с головною болью, мы присыпаем раны православной солью. От сюда течь в мозгу, и бредни в седину.
- Стечение событий, обстоятельств. Мир астматический, с дыханием предательств.
-Я, в жизни этим ядом отравился. Раскаялся, сам бог разврату удивился.
- Я вновь осиротел. Задал себе вопрос: по чьей вине в чужое время врос? Ответом озадачил сам себя. Я просто неразумное дитя.
- Занятие единое по сердцу; рыбачить час, на зорьке, вечерком.
- Известным именем прикрыться невозможно, бьюсь о заклад, глаголю осторожно.
- Все мысли в сборе, а ярость чаще к ссоре.
-Клюем по крошке, а нас кусают блошки.
-Я не собака. Я гусь в мешке, с половою в башке.
- Сюрпризы заново, -сгорели заживо. Вот и солнышко взошло. Скорость мысли предается шагу.
- Жизнь наркотический дурман, сны соразмерны чувству. Смерь не подвластна нам, поэтому и грустно.
- Отличие, отличное начало, с присущим юмором шут выпускает жало.
-Однако ,честность не сулит мыслителю богатств.
- Причем, воочию во благо лгать , лишь право государств.
- А мелкая рыбешка плещется в садке.
-Благое не ищи, болезненное чувство: иное впереди, а обернешься- пусто.
-Поранишь душу осокой, остра она , и язвенное чувство; такое, будто кровь течет рекой... не свертываясь — густо.
-Акт хитростный любовной ипостаси. Кобылий хвост,- жизнь выглядит иначе. Ручьи журчат, поблизости река. Интересно, в Аиде существуют берега?
-Невероятно, в смысле расстояний; мы отрицаем что?- правдивость предсказаний. А правда ведь горька. Плюс-минус с матерка. Осоки там не густо.
-Где не хватает знаний, там иллюзорный блеф в оправе оправданий.
- По слякоти придется мне брести, в пол четверти пути.
- Свидетельствуют люди, - бога ради..., иному честь, иному только ради.
-Зеленая лягушка, прочь с пути!
- Посулы, добродетельные перлы, звучат давно; «порядочность» - синоним скверны, с иудой за одно, - иного не дано.
-Ложь заверни в красивую обертку. Учтивостью не скрыть оскала волку.
- Как хорошо, у нас одни бобры.
-Воображением осилить не могу, позирует весна, луна на треть в листву. Рой комарья, и кваканье меж кочек.
-Невероятно, в смысле общих знаний. Мы отрицаем что? Смысл вечных покаяний.
-Пустошью навеяна молва. В миг времени стрела. Сюрприз,- пушинка на ладони. Меж перезвонов тишина. Вот и река. Мой враг всегда на месте. Мнет в пальцах тесто. Торопится, небось уж зацепить сома у дна.
-Оставлю мысли резвые в зачатке на потом, готов сразиться, услышав лески звон. Самсон был паразитом, им остался он.
* * *
Савва «Питюн», меж нами вьюн, брейк танцевал на берегу. Притаптывал сапожищем осоку, ругал неведомых местами. Он место меж мостами облюбовал давно. Здесь поперек бревно, коряг ольхи в достатке. Прекрасный не трухлявый пень, на нем сидеть приятно. Река ручей для рек, шесть сажень с метром в ширину, течет который век, а русло не меняет. Почему? Газет наверно не читает, о повороте рек не знает. Течет, не замечает, как сумасшедший век к политике и реки приобщает. Накинет скоро и на речушку алчности узду. Сомнет и в ширину.
А вот в длину; согнется ум в дугу, пока отыщешь ключевое место,- понимаешь? Где устье, знал лишь Саввы старенький отец. Он в сорок третьем с ней пересекался. Чуть не утонул. От вражьих пуль под берегом меж трупами спасался. Река спокойная. Рыбешка бьет хвостом на перечет, и Савва сын его, уж знает наперед, какая рыбка может здесь ловится. Пока Савва разматывал и собирал удилишко. Напротив на левом берегу Самсон Иванович , сосед его по даче, сидел напротив на левом берегу. У Саввы на виду сделал заброс и ухмыляясь, стал ждать поклевки, готовый к рыбной схватке на виду. Савва в лихорадке. Самсон же ликовал. Хлеб с маслом водкой запивая. Соседа в мыслях матом поливая, почесывал под мышками «мездру».Савва внутри негодовал. Как не придешь, а он, как старый пес на месте. Досадно и невольно, невмоготу крамольный. На что он ловит? Всегда счастливая рыбалка у него. Неужто ссыт на этом берегу? Иль ненароком в реку, где я сижу, ловлю? Вихоревки запах носом чую, о том воркую. Неужто ловит он на тесто? Не шибко притоптал и место... Уж стало с вожделения мне жарко. Пот вытер Савва левым рукавом, и прошептал: - Готовь крючочки с червячком. Прекрасное местечко с запашком. Господи. Соседа убери… конфуз создай непроизвольный. Самсон же вытащил в размер ладони окушка, и глядя в небеса, перекрестился. Вот чудеса; -твой дух в меня вселился. И громко произнес:- «Мы с тобой Савва, на разных полюсах, и перестань беспричинно на меня сердиться. Я рыбку вынимаю, а ты при солнце. Прямо на виду. Я в тень сейчас войду. Солнышко под стать мне спину припекает, я за лучом слежу. Налью и выпью склянку, за удачу. Окушка малого отпущу. Пусть пригласит на червячка другого. Налима векового.» Самсон выпил, крякнул, ломтиком сала закусил. Как положено, червячка заморил, заброс удачно завершил, вкось, выше по течению.
Савва укор принял, на два крючка добавил половинки червячка. Поперек реки наживку медленно в метр глубины забросил. Удилище в бережок воткнул, камнем осторожненько прижал, рогульку подоткнул, и сам привстал. Дело завершив, уставился, как леший на лягушку. Он дал зарок, плеснул из фляжки в кружку. После заброса , чарочку налью и выпью за сазана, их стайною семью. Как хорошо пошла, сам выдал на гора, гнал самогон вчера под утро, почетный и зачетный градус для меня. Чтоб клев не перестал, закусывать не стал. Чуть - чуть во сласть развеселился. На Самсона памятно уже не злился, но далеко в уме подалее послал, чтоб впредь не приставал. У нас конфликт болезненный и свищем. Не заживает,- баба встала между нас. Еще когда? Когда в селе здесь не было брусчатки, и тестовой дороги без оглядки. С тех пор совместно друг на друга дрыщем, все правды ищем. А с правдой совестно. Помилуй. Не взыщи. Суть не ищи, виной всему не щи, а бабья борозда. Верней... Соловушкой свисти, а правды не ищи. Не мысли за глаза. Вот незадача, сам чуть не плачу. Вдруг озарение его коснулось ...проскользнула внутрь… не понял, для чего? Он явно слышит голос. Но кого? Самсон сидит . За удочкой следит, молчит. Но это явно его голос. Савва голос слышит. Неужто утробно враг мой говорит?
«Ты должен Савва казус наш учесть. Сам наживешь семь бед. Коль не простишь меня... засранца. Один совет; у нас иные принципы? Ведь ты же дед. И здрасте, нам вражда порочит честь, и надобно иному впредь учесть. Живому честь. А мертвому звезда сияет уж не ярко. Чем нарекать словами скверными меня. Спроси себя; -тебе себя не жалко? Ведь баба встала промеж нас. Пока мы как сурки делили виноград. Её увел, увез Никифор в Петроград. Не по нашему,- так уж... в те годы вышло. Мы воздух делим. Я прав или не прав?»
- Савва ответил мысленно мгновенно:
- Перди, перди. Тверди теперь до смерти. Но ты не Верди. о времени прошедшем мне не ври. Слова твои, есть сгусток непонятной скверны. Коль веришь ей, то взглядом подтверди.
-О павших не суди, по мере искажений знаний, себя лишь осуди...любитель мани-мани. Я жду алаверды.
-В ушах свербит от ваших злодеяний, предсмертных возлияний,- иного нет пути?
- Я пращура не трогал. Слежу за богом. Тень давняя затмила впереди.
- И потому ты бел. В Сочах не обгорел. В окопах не сидел. Не мял землицу, без соли грязь не ел. Как наш любимый Виктор.
-Я сам Ас… люблю. Но не люблю войну. На отдыхе предпочитаю пиво.
-Это не диво. Поколение неведомых скопцов-глупцов,- лишенная штатива.
- Не я один. Средь ясности картин, вы не найдете золото в помете.
-Мы все в полете, всех взгляды на пилоте.
- Пилот не воробей, средь множества вождей,- Все прежние до рвоты.
-Зернышки не часто сей. Навоза не жалей. Получишь радостные всходы.
- Окей! Я познаю людей, погибельных верней, и вижу перекосы. Семь типажей, семь пядей до б...ей, а на жнивье прокоса.
-Вы не юн , отсюда, при натяжке струн, нерв рвется повсеместно, а колос оплетает вьюн... -
-ломает клонит, мнет с протестом.
- Как скверно. Всюду лицедеи. Меж них злодеи, пагубность в быту.
- Не в жилу мило, скверно, очень сыро. Накрапывает дождь. Сияние без радуги в аду. Все поколения прошли через войну. Войны ты слышишь шорох?
- Се ля ви. Порох на яви. Ковид пришел в грозу. Мир пашет борозду, а войны отрицают ценность. Предвосхищают, тиражируют беду, всемирную вражду.
- Сорока, ново явью на березе, стрекочет в череду. В каком еще году привидится такое;-разнообразен мир, а человек ничтожен. Он склонен к действию, путь пагубный возможен.Не в притчах, наяву.
-Нероны гибнут. Скульптор остается. А шут смеется,- радость не к чему.
- Да, время отсекает лишнее под час. Два к одному. Клюет. Я рыбку подсеку сейчас... ушла,- судьба её такая; в жарёху не пошла, на нерест отошла.
-Сезон дождей, вождей, вкось слезы матерей проникли в мою душу. Ой, ой! Карасик шевелит мой поплавок.
-Пошло. Пошто рыбешку не подсек? Клюнула ведь дерзко?
- Не подсек, по штилю разум не помог.
- Вновь зодчий приуныл. Утопленник остыл. Осадок выплесни наружу.
-Я рад бы, побороть свой страх и вычерпать ковшом, куда с добром с судьбою пободаться, мне некуда податься… звон вечевой в ушах, мне с ним уж не расстаться.
С удочкой расстаться я могу, но с Родиной- табу.
***