Гл. 7
ТОСКА ПО РОДИНЕ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В НАГОРНЫЙ КАРАБАХ
В Ленинакане мы жили в доме офицеров. По соседству жили служащие в нашей части офицеры, командир части, полковник Галь, комиссар госпиталя, майор Вартумян Шаварш.
Прошло долгих семь месяцев после Победы и 6-го декабря 1945 года родилась наша дочь Лаура, что было большой радостью для нас. Вместе с нами радовались наши друзья, но рядом не было родных.
Евгеня всегда думала, что если бы все эти события, как радостные, так и повседневные, происходили у нас на родине, то все наши родные поддержали бы нас. Несмотря на то, что мы не чувствовали материального недостатка, ей всегда не хватало близких нам людей, ей было плохо оттого, что мы были оторваны ото всех родных и не могли поделиться радостью и горем.
Однажды мы проснулись ночью, скорее всего, Лёва разбудил нас своим плачем, и это был как раз тот случай, когда надо сказать - к счастью, что он заплакал, потому что маленькая Лаура лежала в своей кроватке без чувсв. Евгеня в панике закричала: «Вай –вай, мой ребенок умирает!». Позвали мать Вартумяна, как прожившую жизнь опытную женщину, чтобы та посоветовала, что делать. Она посмотрела на ребенка и сказала: «Закройте ей лицо и отложите в сторону, она уже мертвая». В глазах потемнело от её слов.
Евгеня не растерялась, как мать, применила испытанный метод, оголила ребенка, намазала его маслом и начала энергично массировать его. А я в три часа ночи пошел за главным хирургом госпиталя Талышинским, который был родом из Баку. Он не отказал мне в просьбе и пошел со мной. Досконально обследовав ребенка, он обнаружил на голове за ухом гнойную опухоль. А высокая температура у ребенка была следствием гнойного процесса. Он предложил нам утром рано отвезти ребенка в город и срочно прооперировать. Утром вместе с Вардумяном Шаваршем повезли ребенка в больницу. Дежурным врачом был главный хирург Туманян. Он осмотрел ребенка и сказал:
- Не беспокойтесь, все будет хорошо, прооперируем сейчас же, и вы со здоровым ребенком уйдете домой.
Шаварш Вардумян с ребенком зашел в кабинет хирурга. Мне и Евгене не разрешили присутствовать на операции. Туманян сразу же приступил к делу. Не прошло и полчаса, появился Вардумян с ребенком на руках, ребенок не плакал и глаза его прояснились.
Мы подошли к хирургу Туманяну, к нашему благодетелю, с глубоким почтением поблагодарили его. Мы не находили слов для выражения нашей благодарности, Мы сказали ему, что отныне его имя останется в наших сердцах навсегда, как спасителя нашего ребенка.
Он радостно сообщил нам, что все уже позади, нам не надо бояться, ребенок очень быстро поправится. Его радостное настроение передалось нам, воодушевило нас и от волнения и тревоги не осталось и следа. Наша маленькая Лаура больше не температурила и полностью поправилась.
Когда я вспоминаю, как мать Шаварша распорядилась закрыть лицо ребенка и отложить его в сторону, как неживого, и как в эту минуту весь дом закружился перед моими глазами, и как я с трудом опираясь на стол, пытался прийти в себя и потом побежал за врачом…
* * * * *
Когда вопрос о вступлении наших войск на территорию Турции, с целью возращения наших земель, зашел в тупик, большая часть сконцентрированных в Ленинакане войск демобилизовалась, в том числе и та часть, где я служил (227 САП). Я также демобилизовался. Я хотел переселиться в Ереван и устроиться там на постоянную работу. Но моя любимая Евгеня категорически отказалась. Она поставила вопрос ребром, мы должны вернуться на нашу родину – в Нагорный Карабах:
- Если ты хочешь остаться в Армении, хочешь работать в Ереване или другом месте, то оставайся, а я с детьми возвращаюсь в нашу деревню, на свою прежнюю работу, и детей поставлю на ноги без твоего участия, если для тебя так важно работать в Ереване.
К этому времени у нас уже было двое детей. Я хорошо знал упрямый характер Евгени, если она решила вернуться обратно, она не уступит и без моего согласия уедет в деревню. После долгих размышлений я снова обратился к Евгене:
- Если мы останемся в Армении, хотя бы в Ленинакане, нам будет намного легче жить, потому что у нас есть квартира, меня сразу же обеспечат работой. Если же поедем в Нагорный Карабах, в Степанакерт, где у нас нет жилья, нам придется очень туго. Негде будет жить, квартирный вопрос очень трудно решаем в Степанакерте, учитывая ограниченные возможности города.
Она мне ответила:
- Как бы нам не было тяжело, в кругу родных, на нашей родине нам будет намного лучше, чем здесь, какие бы хорошие условия для нас не создали бы. Я не могу привыкнуть к здешним условиям. Я обязательно должна вернуться, если не хочешь быть с нами, оставайся.
Евгеня хорошо знала мое слабое место, поэтому она так остро поставила вопрос. Она знала, что я как сумасшедший люблю детей, её. Знала, что я без них не останусь и дня, поэтому она поставила вопрос ребром:
- Ты можешь остаться, я и дети возвращаемся на родину.
Наконец, я согласился с Евгеней вернуться на нашу любимую родину. Хотя я чувствовал, что в начале нам будет очень трудно, особенно в квартирном вопросе.
Евгеня, у которой был очень общительный, хороший характер и, несмотря на то, что пользовалась большим авторитетом среди соседей, прожив в Ленинакане три года, все равно чувствовала себя «чужой» в этом городе. Все время мечтала уехать к себе на родину, где находилась, единственный ей родной человек, ее мать.
Ее угнетала серая природа, окружавшая Ленинакан, голые каменистые горы, без лесов, деревьев – полная противоположность нашей деревне.
Кроме того, как только она приехала в Ленинакан, я попал в госпиталь с воспалением легких и пролежал там полтора месяца. Ей пришлось одной привыкать к чуждой ей среде, да еще с маленьким ребенком на руках и больным мужем в госпитале. Она очень измучилась.
После того, как я поправился, наш единственный сын Лёва стал часто болеть, это Евгеню очень беспокоило. Потом мы чуть не потеряли свою грудную дочь Лауру. Получалось, что в трудные или радостные дни рядом с нами не было родных. Некому было поддержать её. Вот что ещё угнетало Евгеню.
Я полностью разделял её тревоги, понимал, почему она так настаивала на возвращении в привычную ей среду близких людей. Потому что такие непредвиденные случаи сотрясали ее душевно, поэтому она так стремилась к себе на родину.
25-го мая 1946 года приказом управления контрразведки Закавказского фронта я освободился от службы в армии.
В начале июня попрощавшись с породнившимися в Ленинакане дядей Асатуром, его женой, сыновьями, дочкой Сирануш, со всеми друзьями и соседями, с Вардумянами, мы возвратились в нашу деревню. Евгеня была вне себя от радости, наконец, исполнилась ее заветная мечта.
Лёве было 2 года и 7 месяцев, а Лауре – 6 месяцев.
Продолжение следует
http://proza.ru/2024/03/05/1807