http://proza.ru/2024/03/04/450
1.1. Вечер воспоминаний. Второе путешествие по Латинской Америке.
Стояла вторая половина марта 1965 года. В одно из известных кабаре Гаваны зашёл мужчина в оливково-зеленом военном костюме майора кубинской армии, в невысоких сапогах и твёрдой, уверенной походкой двинулся через фойе, светящееся ярким золотым светом. Кивнул головой вытянувшимся перед ним чернокожим охранникам в отутюженных костюмах, в белых безупречных рубашках, с улыбающимися лицами, посмотрел в сторону долларового магазина и усмехнулся. Потом поздоровался и прошёл в глубину зала. Прислуга кабаре нервно забегала, перешёптываясь между собой. Военный не спеша занял место на диване, достал из верхнего кармана кителя сигару, не торопясь, обрезал специальным ножичком и закурил, запрокинув подбородок, пуская клубы дыма вверх. Это был Че Гевара.
В ту же секунду перед ним возник, источая максимум любезности, хозяин заведения:
– Буэнас ночес, добрый вечер, Команданте! Очень неожиданно! Но мы рады вас видеть в нашем заведении!
– Не переживайте, амиго, друг! Не обращайте на меня внимания и отдайте распоряжение, чтобы принесли бокал пива и курицу с рисом и чёрной фасолью. Был очень трудный месяц, мне нужно посидеть одному, подумать, отдохнуть. Хочу насладиться латиноамериканской музыкой и пением.
– О, Команданте, вы очень правильно к нам зашли. В своё время здесь бывал и Аль Капоне, который специально приезжал на Кубу, чтобы посетить наше шоу, говорят, Капоне остался очень доволен увиденным.
– Компанеро, товарищ, давайте выполним то, о чём я попросил, а Аль Капоне меня не очень интересует, тем более, я думаю, вы догадываетесь, что мы были бы с ним по разные стороны баррикад! А то вы так договоритесь до того, что ещё предложите мне сыграть в игровые автоматы, рулетку или игры в кости! – Че Гевара откинулся на спинку дивана и весело рассмеялся, представив себя играющим с Капоне в рулетку.
Хозяин, вмиг покрывшись холодным потом, удалился, на ходу давая распоряжения и переживая за не совсем или совсем неуместное своё высказывание. В это время началось представление. Че, а именно такое прозвище приклеилось к нему здесь на Кубе из-за того, что он беспрестанно на аргентинский манер его употреблял в разговорах, – с испанского вроде «ну», «эй ты!», – посмотрел в зал.
Началось феерической представление, кубинское ассорти из танцев, песен, ярких нарядов и утонченной афро-кубинской эротики. Литые тела креолок украшали кабаре, радуя глаза неповторимыми танцами, запахами… И все, кто был в кафе, начинали себя чувствовать молодыми, сильными, способными на подвиги или хотя бы на необдуманные поступки. Пальмы уходили в ночное небо, к звёздам, кронами огромных листьев, декоративные кусты хорошились разноцветными огнями подсветки. Полное ощущение, что ты находишься в сказочных джунглях.
Зазвучала знакомая мелодия, и красивый голос запел: «Bеsame, bеsame mucho… – Целуй меня, целуй меня много…». Команданте мельком вспомнилось, что песня написана мексиканской пианисткой Консуэло Веласкес, когда ещё сама ни с кем не целовалась. Он улыбнулся, откинувшись, закрыл глаза, и перед ним появилось лицо Чичины, самой большой любви его юности. Да, первая любовь остаётся в памяти на всю жизнь. Вспомнилось путешествие на мотоцикле по Латинской Америке с его лучшим другом Альберто Гранадо, и как тот остался в Венесуэле, а он вернулся домой в Альта-Грасию, на радость родных и, конечно, мамы.
Воспоминания, воспоминания:
– Многие годы родные беспокоились обо мне, переживали, ведь пресса и радио раза три за эти годы хоронили меня, а я так редко им писал... Бедная моя мама, не чающая души во мне, каково ей было читать, что Че Гевара погиб! Боже, да у нее появились седые волосы! Мама, только она меня всегда ждёт, понимает и молится за меня. Самый святой для меня человек!
Квартет гитаристов в сомбреро, в ярких костюмах играл то зажигательные, то до слёз грустные мелодии.
И опять в голове письма мамы: «Да, сынок, я всегда очень любила тебя, может быть даже больше, чем остальных моих детей, всегда казнила себя за то, что простудила тебя и в результате – твои муки из-за астмы. Ну а редкие письма? Мы понимали, что не часто ты имел оказию, а пересылать по обычной почте «эзоповы послания» – невесть какая информация для нас. Помнишь твое первое письмо с войны в таком стиле?» – Конечно, он помнил.
В декабре 1964 года по поручению правительства Кубы во главе кубинской делегации Че Гевара был восемь дней в Нью-Йорке, на 19-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Его выступление на ней произвело сильнейшее впечатление на всех присутствующих благодаря манере Че говорить, держаться, с юмором отвечать на вопросы, благодаря искренней улыбке, внешнему виду и, конечно, самой речи. Несмотря на оживленные споры, которые она вызвала, все сошлись во мнении, что в этот день с трибуны ООН выступал выдающийся человек, личность, и многие предлагали назвать этот день – его днём в ООН.
17 декабря он покидает США и через Канаду и Ирландию летит в Алжир. Затем направляется в Мали, оттуда – в Конго (Браззавиль), Гвинею, Гану, Дагомею. Затем снова в Алжир и через Париж – в Танзанию. Из Танзании – в Каир, из Каира опять в Алжир и вновь в Каир. Из Каира возвращается в Гавану, где в аэропорту «Ранчо Боерос» его встречают Фидель Кастро, Освальдо Дортикос и другие партийные и государственные деятели, а также жена Алеида Марч.
Че Гевара вздохнул:
– Нет, не моя это тема быть чиновником, ездить на ассамблеи, когда в мире так много несправедливости, спокойная жизнь государственного деятеля не для меня. Я солдат. К тому же пошли пока не открытые, но внутренние разногласия с Фиделем, в том числе и по моей позиции к политике, проводимой СССР. Не могу я молчать или юлить, всегда говорю то, о чём думаю! – Че Гевара усмехнулся, в зрачках появились стальные оттенки.
В 1963 году Че Гевара был с визитом в Москве и до приезда в Кремль успел увидеть жизнь простых москвичей и магазины. Прямо в Кремле, во время банкета, он не постеснялся, выступив с обвинительной речью, резать правду-матку в глаза:
«Неужели, Никита Сергеевич, так, как мы сегодня, питаются все советские люди? В СССР начальники получают всё больше, у лидеров нет никаких обязательств перед массами. Происходит кощунственное шельмование заслуг и личности Сталина. Хрущёвская группа погрязла в бюрократизме и номенклатурном марксизме».
Второе обвинение было вызвано как следствие переговоров по-военному и экономическому сотрудничеству с Китаем и СССР. Че Гевара упрекал социалистические страны в навязывании беднейшим государствам условий товарообмена, подобных империалистическим державам США и Великобритании, и в отказе от военной помощи в борьбе за национальное освобождение.
Че Гевара стукнул в сердцах по столу. Мысли, мысли – и никуда от них не деться. Ещё немного подумал и вслух произнёс, будто кто-то невидимый его слушал:
– После революции работу делают не революционеры. Её делают бюрократы. А они – контрреволюционеры!
Новые звуки оторвали от преследовавших его мыслей. Высоко на подмостках, протянувшихся от одной красавицы пальмы к другой, разыгралось представление не менее прекрасных девушек знаменитого на весь мир кабаре. Мигающие разноцветные лучи прожекторов завершали это великолепие праздника.
От выпитого пива, от музыки и танцев Че расслабился, напряжение последних месяцев ушло в сторону:
– Эх жизнь! Бежит себе, а как много ещё нужно успеть! Аль Капоне был не дураком, желая посмотреть такую красоту! – и Че Гевара второй раз за вечер рассмеялся от души. – Недавно 24 февраля он выступил на заседании Второй афро-азиатской экономической конференции, пытаясь открыть глаза всем, рассказав, для чего миру нужны социалистические революции.
Улыбнулся, вспомнив как воодушевлённо слушали все его пламенную речь: «Когда страна обретает свободу – это удар по мировой империалистической системе! Но мы должны отдавать себе отчет, что провозглашение независимости или победа с помощью оружия – это лишь половина дела. Свобода наступает тогда, когда страна разрывает экономические оковы империализма».
Вторая часть готовится к изданию.
Продолжение следует. http://proza.ru/2024/03/08/505