В Неделю о блудном сыне
...И вот опять мы не слышим, не понимаем, не видим Отца с распростертыми дланями бегущего навстречу сыну - такому мутному еще человечку, с маленькими, короткими мыслями, как у Буратино, - от свиных рожцов бежать домой к Отцу за человеческой всего-лишь, а не свиной едой.
Правда со стыдом и без всяких претензий сыновних, с удивительным (для такого Буратино) сознанием своего недостоинства быть в сродстве с Отцом, но только лишь в среде чуждых, пришлых, случайных и безродных наемников, пришедших за скудной, но человеческой все же едой.
И только и всего, и ничего другого внутри у потеряашегося бывшего сына нет. А Отец? А Он уже бежит, весь сияя и брызжа пламенной любовью - скорее обнять, прижать свое блудное дитя к сердцу, устроить ему пир от великой радости возвращения родной, драгоценной Отцу, хоть и самомелкой потерянной драхмы!
Слышит ли Отец коротенькую мысль своего безрассудного, заблудшего ребенка? Конечно, слышит, все до последнего атома слышит, но бежит, задыхаясь от радости, к нему навстречу. Да еще и говорит в укоризну старшему сыну, самовлюбленному, недоброму и ревнивому скареду удивительное слово о том, что тот сын был мертв, а теперь... ожил. Как это?! Прямо так - ожил? За счет чего?! Не только же за ту расчетливую мыслишку и крохотную микронную каплю совестливого стыда?
Оказывается, Отец видит и слышит все микронные капли живой жизни, каждое мельчайшее дрожание совести
в человеческом сердце и каждое в восторге Любви целует и благословляет, потому что Он - настоящий Отец, самый истинный Отец во Вселенной всех миров. Самый Премудрый, Любящий, Всепонимающий и Всеведающий Отец, которому открыто, как из этой крохотной капли стыда, из еле слышного движения совести, измазанного мелким животным расчетом от голодного чрева, а уж совсем никак не из пронзительной боли покаяния, которой еще и в поминах нет, - вырастет потом в человеческом сердце благоуханный цветок неземной красоты - чудо веры и любви.
А мы, корифеи цековные, братья старшие, люди приличные, захваленные, успешные, как судим о вере других людей, об их вере-неверии? Как жестоко и ловко ловим этих "неверов" на слове, хватаем их за руки, когда те наивно выказывают наружу то, что корифеи-фарисеи всегда тщательно скрывают в своих повапленных сердцах-гробах под напудренными париками, ставим тем "невежам-неверам" на лбы свои неумолимые тавро - вот этот - "маловерующий", а тот вообще и близко к Божиему не стоял...
И нам и дела до того, что Отец в это время бежит к тому упрямому человечишке навстречу, жаждая вручить ему всю Свою безмерную любовь, Свое добро, Свои безценные дары...
Отец Небесный бежит, а корифеи свое гннут, приговаривают, клеймят Его "блудных" детей. До мнения и защиты от Отца им нет дела. Они сами с усами - знатные люди, церковные корифеи, мозгословные богословы. "Мы, дескать, - заявляют они твердо, - уже сами, без оглядки на Отца, разберемся, кто есть кто. И потому заодно и поучим "неуспевающую" братию, как нужно чтить, а не судить и фарисея, и этого извивающегося в страстях старшего брата. Дескать, эти умники такими послушными были, правильными и... праведными. "Корван" соблюдали и прочие предания старец. Ну, а что с гнильцой у них было сердце, так мы о том судить, дескать, не вправе. Других судить вправе, а этих - не вправе. Умники, они всегда первые ловкачи.
.......................................................
Ну, не преступники ли мы, старшие братья-корифеи, не предатели Божия дела, не крысы ли на духовном поприще?!
P.S.
И вновь вынуждена сделать добавление. Судя по реакциям читавших этот текст здесь и в других местах, самое важное для меня оказалось не понятым.
Конечно, в таких случаях всегда виноват сам автор. И все же... Увы, наша мысль привыкла ходить исхоженными тропами. Вспомнить,к примеру, Савла, который таил в себе чудо рождения Павла... Однако тут не о Савле. А о ком?
Как только возможно в тексте был принижен "мутный человечек" - блудный сын, у которого и близко не было драгоценных задатков умнейшего Савла. Но только одно крохотное микроскопическое движение души, о котором я еще раз и хочу сказать...
Дело в том, что, оказывается, что и в такой пустой невзрачной, примитивной душе, как у блудного сына, и атом, и микрон невидимой миру подвижки в душе оказывается настолько бесценным, что Бог называет это воскресением человека. Началом воскресения. Он не судит сына за то, что покаяние еще не родилось в нем даже в зачатке, но нашлась для Бога капля всего лишь сОвестной ЧЕСТНОСТИ, инстинктивного понимания и признания человеком своего ничтожества.
И как же это велико перед Богом! Вспомним, как все мы склонны к бесконечным и бесчестным самооправданиям, и это даже после ста лет пребывания нашего в Церкви.
Что же это за капля канувшая в ожившее сердце блудного сына? Что, как не прообраз справедливого самоосуждения, а точнее - первой заповеди Блаженства - "блаженны нищие духом"? И вот так, оказывается, этот зародыш ценен и велик в Очах Божиих, что блудный сын именуется Отцом ОЖИВШИМ и достойным великой радости соединения с Отцом. Глубинное, искреннее, неоспоримое сознание своего ничтожества перед Отцом. Своей полной нищеты и полного отсутствия в себе добра...
С этой простой, прозрачной и немудреной капли и начинается ПУТЬ ЖИЗНИ. И если ее в человеке не случилось, то нужно землетрясение судьбы, извержение вулкана жизни, чтобы, может быть, хотя бы в катаклизме эта драгоценная капля родилась в человеке.
Но она такая редкость... Большинство не ощущают отсутствия в себе сей капли и не ищут катаклизмов, а лишь приятностей и радостей в своей церковной жизни и прекраснодушных разговоров о том, как прекрасна любовь к ближним и как надо ее иметь. Но что она начинается с капли блудного сына, о том не ведают.. Они же не блудные сыновья и рожцами на стране далече не питались. А потому они не только о любви разглагольствуют (не ведая истинных путей к ней), но запросто судят о вере и неверии других людей.
Взять того же Чехова... Как же его душу истязали и истязают по сей день эти самодовольные корифеи. Но давайте напряжемся и попытаемся сравнить их подход к людям и Божий, который раскрывает нам Евангелие...
Вот я о чем... О том, что эта притча дает нам не просто пример, но ЗАПОВЕДЬ, которую не желают слышать многие. Заповедь о честном и нелицемерном признании своего недостоинства и виновности перед Богом , как исходной позиции для начала духовной жизни. Не умственного, как у нас, а такого вот, как у блудного сына, простого, естественного, чуть ли не саморожденного, словно "по автомату", признания своей глубокой нищеты и недостоинства. Не из житий святых схваченного признания, а вот как у блудного сына - без всяких рефлексий чуть ли детского по простоте понимания, признания своего места среди наемников, а не сыновей.
С тем и ожил. С тем и любовь отеческую обрел.
Эта притча вновь открывает пред нами ценностные приоритеты Самого Бога. Но мы, даже продвинутые церковные корифеи, живем совсем в другой ценностной системе и не видим, и не сознаем этого. И не желаем узнать, к примеру, кого и, главное, и ЗА ЧТО Отец Небесный одаряет Своей особенной любовью и благодатью. Ведь у блудного сына и начала покаяния не имелось.
Смех и грех: если б знали и понимали о чем идет речь (а огромное число людей тут бурно возразят, что знают и понимают), то не хвалились бы своими должностями, званиями и регалиями во всеуслышание. А это буквально на каждом шагу в среде православных, и не последних в строю. Но ведь они же не какие-нибудь блудные сыновья? Да? Они же не рожцами питаются? Они же честны с самими собой? Они ведь... Не какие-нибудь духовные нищеброды?
Они - кто?