И кто сделает вам зло, если
вы будете ревнителями доброго?
1-е послание Петра 3 стих 13
Встань и не гнись!
А. Гайдар, "Судьба барабанщика"
День памяти жертв политических репрессий в Армении — 14 июня — стали отмечать довольно поздно — в 2006 году. Впрочем, армяне достаточно консервативны — памятник Сталину в Ереване демонтировали только в 1962 г.
Итак, 14 июня 1949 года... В рамках т.н. "греческой" депортации на Алтай отправляют 12 тысяч армян.
...А в апреле того же года в одно из армянских сел пришла разнарядка — да такая, что заместитель председателя сельсовета схватился за голову:
— Мы должны "сдать" две семьи. И что нам теперь делать? Чьи проклятья посыплются на наши головы? Кто нас будет считать за личных врагов до конца жизни? Что нам теперь делать, Никогос Варданович?
Село было древнее. На его центральной "площади", в тени тополей и платанов, находился небольшой фонтан. В чаше его плескались рыбки (вплоть до приснопамятного 1991 г.). На расположенных рядом скамейках играли в нарды и шахматы местные старожилы. У скромного, пронзительного памятника с имена молодых ребят, не вернувшихся домой с недавно отгремевшей войны, стояла каменная ваза с полевыми цветами. И, вдруг, —распоряжение о выявлении и учете "националистических элементов"... Для дальнейшего предоставления... А какие тут "элементы", если все соседи знаю друг друга до восьмого колена, когда у каждого второго ты присутствовал на днях рождения и на похоронах, а с каждым первым ходил на покос или на охоту? Село было затерянное — среди ущелий и лесов, даже до войны его жители ходили в местную церквушку и зажигали свечи, не говоря о том, что никто и не думал устроить в ней хлев или склад. Люди в том селе были тихие и смирные, боялись властей, но еще больше — того, что могло ждать их в загробной жизни за плохое поведение в этом мире.
Председатель сельсовета устало и равнодушно ответил:
— Утро вечера мудренее. Подумаю сегодня — как быть, завтра и разберемся.
Утром следующего дня заместитель председателя сельсовета, в смятении, вбежал в кабинет своего начальника:
— Никогос Варданович, так кого вписывать будем?
— А наши имена и впишешь, — уверенно и твердо произнес председатель сельсовета, — мое и твое имена и имена наших домочадцев. Мы "элементы" и есть.... А греха на душу брать не будем.
Уже на следующий день Никогоса Вардановича вызвали Туда, Куда Надо.
Катали по столу скомканную бумажку, впивались острыми, злыми взглядами в лицо, угрожали, вызывали на "отдельный" разговор в коридор, разыгрывали "хорошего" и "злого" следователей:
— Ты хоть представляешь, что вы там написали? С кем шутить вздумал? С нами? У тебя по соседству, в городе С., жены ценой своей чести семьи спасают, мужчины взятки дают... А ты дурачиться с нами затеял? С партией? С товарищами? Ай, сложно тебе две подходящие семьи в вашей деревне найти? Ты же уважаемый человек!
Председатель сельсовета все прекрасно понимал — хитрым крестьянским умом. Только не мог перешагнуть через что-то внутри себя. Может, если бы его арестовали и избили, то и перешагнул бы. Но его не только не наказали за строптивость, но и больше не вызывали Туда, Куда Надо — другие заботы и дела пришли на смену. Да и акция по депортации оказалась "разовой". Вскоре про Никогоса Вардановича и его село вышестоящие инстанции забыли. А после марта 1953 года вообще перестали вспоминать.
Но факт остается фактом — из вышеупомянутого села 14 июня 1949 г. ни один житель не был депортирован.