Картинка найдена в интернете, на сайте: pro-dachnikov.com
Простая, житейская история про два треугольника и одну любовь
Она
«На заре туманной юности» человек, которого любила Ольга, предал ее. Это была ее первая и, как потом оказалось, единственная любовь. Длилась она недолго – всего один год, но любовь была неземная, след в душе оставила неизгладимый. Про такую любовь мы читаем в книжках, а тут вот она, прямо перед тобой в жизни.
Я не могу утверждать, что случай этот типичен. Скорее, наоборот. Секс сегодня для всех гораздо более доступен, чем любовь. Но строгие нравы, в которых была воспитана наша героиня, сыграли в ее истории свою роковую роль. Молодые встречались больше года и, в конце концов, возлюбленный Ольги, назовем его Саша, нашел себе более сговорчивую подругу. К добрачным отношениям Аня относилась спокойно. Родители были далеко. Как проводить день и что делать ночью, Аня решала сама. Саша ей нравился.
Когда Сашина мать уходила в ночную смену, Аня приходила к Саше на всю ночь.
Совсем неинтересная днем, ночью, она была опытна, и не комплексовала по пустякам. Александр так и представлял себе идеальную женщину: днем это, безусловно, могла быть только Ольга.
А ночью, когда можно все делать, молча, – Аня.
Они работали вместе, и первое время он просто делился с Аней трудностями своих отношений с Ольгой, не скрывал, что любит девушку, говорил, что такая любовь не может быть платонической. У романтического периода должно быть вполне естественное, еще более прекрасное, продолжение...
Но как не спугнуть человеческое счастье, не испачкать?
Глядя из сегодняшего дня, все кажется просто. Любите? Женитесь!
Опыт семейной жизни – дело наживное.
Это не доброта, не красота, не природный ум, которого, если уж нет, то вряд ли появится. К вершине в этом «виде» любящие друг друга люди идут вместе.
Но всем участникам этого кривого «треугольника» было по 17 лет.
Семьи Саши и Оли, к свадьбе готовы не были, а сами действующие лица этой истории только-только поступили в институт.
Впрочем, будущего у влюбленных, действительно, не было. Олина мать была категорически против Саши. Она не желала отдавать ему дочь! Может быть, потому что сама боялась на старости лет остаться одна? Не знаю.
Только, практически каждый раз, когда приходил Саша, девушка выходила к нему с заплаканными глазами... А вслед ей неслись страшные проклятия и ругань.
– Можешь не возвращаться, проститутка, проклятая! – кричала вслед Ольге на весь подъезд мать.
Частые скандалы в доме, этот необъяснимый крик, сделали свое дело. Уверили весь двор, всех, у кого есть уши, в том, что она «законченная проститутка».
Ну, в самом деле, подумайте, кто может знать девушку лучше, чем ее собственная мать?
Между тем, сама Ольга, что именно обозначают эти страшные слова, толком еще не знала, поэтому долгое время, не могла даже понять реакцию матери на свои встречи с Александром.
Ей иногда казалось, что жила она всегда в полутемном подвале, где наглухо закрыты все ставни и все двери, и что вот теперь, когда в этот сырой и мрачный подвал невесть откуда, пробился маленький, теплый лучик солнечного света, мать повторяет ей одну-единственную фразу:
– Вот увидишь, он тебя обманет и бросит!!!
О чем это она? Почему ее должны обмануть? В чем? Ответа Ольга не знала.
Искусственно возведенный «забор» ханжеской морали оказался непреодолимым.
Свадьба
А Сашка, вскоре, и вправду женился. Только, вот, не на Ольге, которую любил, а на Ане. Новая его подруга была уже на последнем месяце беременности. Дело оно житейское, рано, или поздно с каждым случается.
К тому же, Аня хотела любой ценой остаться жить в городе. Возвращаться в деревню не хотелось. Она смирилась даже с тем, что, порой, Саша называл во сне ее совсем другим именем…
Затраты на организацию свадьбы взяли на себя Анины родители. Народ в советской деревне жил не бедно, - они даже мотоцикл подарили будущему зятю.
Свадьбу, правда, отпраздновали в городе, в доме Сашиной двоюродной сестры... В узком, семейном кругу. Впрочем, веселья особого не было. Жениться по залету в советские времена решались не многие. Друзья подшучивали над женихом по этому поводу... К счастью, невеста не слышала тогда, как за свадебным столом друзья говорили Сашке:
– Что же ты, дурак, делаешь?! Зачем? Это же навсегда! Ты же не любишь ее! Беги отсюда! Место твое не здесь!
Ольгу Сашины друзья знали давно, сравнение было явно не пользу нынешней невесты.
Парень и сам не знал, зачем. Но свадьба состоялась, а Сашина родня позволила молодым пожить в их пустующей в то время квартире.
Ничего этого, Ольга, естественно не знала. Подробности ей рассказал сам Саша, много позже, годы спустя, когда они снова встретились, а тогда...
Вернувшись после второго курса с каникул, и узнав, что Саша женился, Ольга хотела покончить с собой, но случай спас ее. Тело осталось жить, – душа умерла.
Встречались они теперь изредка, случайно. Сначала у него сжималось сердце, и только потом он видел девушку. То же происходило и с Ольгой.
Чтобы жить дальше, ей было необходимо хотя бы увидеть его. Если встречи не удавалось избежать, и в толпе, посреди шумной улицы, они оставались наедине. Оля поднимала на него полные слез глаза и тихо говорила:
– Я люблю тебя!
Сашка морщился, словно у него болел зуб, и произносил свое жалкое:
– Прости! Я ничего не мог сделать! Я уже плачУ за свою ошибку!
И, поверь, цена эта велика! Прости меня!
Институт был технический, мужской. Ольга выделялась среди сверстниц не только приятной внешностью, но и своим, совершенно необычным отношением к окружающему миру... Женщины недолюбливали ее, мужчины смотрели с интересом. Для всех она долго оставалась человеком «не от мира сего»...
За годы учебы в институте Ольге не раз делали предложение руки, и сердца, но не было у соискателей шансов. Ольга не любила ни одного из них. Она любила Сашу.
И даже свою дипломную работу Оля писала там, где когда-то они мечтали работать вместе, посмотрев однажды фильм «9 дней одного года».
Всю свою жизнь Оля хранила одну старую Сашину фотографию, где на обороте было написано:
- Милая Олюшка, как бы ни сложилась наша жизнь дальше, где бы мы ни были, кто бы ни был рядом с тобой в тот момент, когда ты достанешь это фото и посмотришь на него, пусть эта фотография напомнит тебе этот теплый, летний вечер, этот прекрасный, счастливый наш день... Вспомни о маленьком «декабристике», мечтающем стать физиком и уехать работать в Академгородок, в Сибирь, который любит тебя и будет любить всегда...
Во время рассказа Ольга показала мне эту пожелтевшую, с оторванным уголком, фотографию. Я держала ее в руках.
Кстати, к счастью, или к несчастью, все другие Сашкины фотографии, по словам моей героини, Ольга отдала ему через несколько лет, после расставания...
Даже ту, крымскую, где ее герой стоял на берегу, держа в руках ружье для подводной охоты, - остановленное мгновение давнишнего счастья...
Фото, на которых они были вместе, Ольга сожгла...
Она хотела так остановить время. Забыть все.
В Сибирь после окончания института Ольга уехала одна. Хотела воплотить в жизнь все, что они задумывали. Только делать все приходилось теперь одной. Саша становился все дальше.
Мысленно Ольга иногда повторяла про себя строки Вероники Тушновой, так точно отразившей все, что происходило:
– Нас разлучило смутных дней теченье.
Сперва ручей, потом, глядишь, – река.
Но долго оставалось ощущение:
Не навсегда, ненадолго, пока …
Ощущение, что расставание это не навсегда у Ольги оставалось долго.
Избавиться от этого чувства не получалось. Она уехала, но вспоминала постоянно, свой родной, южный город, который никак не делился пополам. Пока Оля жила в городе, до женитьбы, и даже уже женившись, Сашка постоянно был где-то рядом.
Если ночью во дворе начинала скрипеть детская карусель, или по хрупкому льду были слышны чьи-то шаги, можно было не проверять, - под окнами стоял и смотрел на Олин балкон Сашка.
Иногда, открыв утром свою дверь, Ольга видела вставленные в ручку, или рассыпанные по полу подъезда цветы. Возвращаясь ночью с очередного своего свидания, Сашка непременно находил где-то по дороге клумбу, собирал на ней цветы,нес их к знакомой, но закрытой для него двери, чтобы так напомнить о своем существовании.
А потом Сашка стал приходить под Олины окна уже с маленьким сыном.
И было это невыносимо.
Тогда, чтобы как-то справиться с этой бессмысленной любовью, Ольга и решила уехать из города. Ей казалось, что чем дальше она будет, тем скорее закончится эта пытка.
А время шло.
Александр вступил в партию, получил, наконец, квартиру, начал преподавать в институте. Но, когда в город приезжала Оля, он каким-то непостижимым образом узнавал об этом, звонил ей.
Если Ольга телефон отключала, Сашка звонил в дверь.
И тогда они уходили бродить по городу, проводили время вдвоем, словно никогда не расставались. Рассказывали друг другу, как жилось им врозь все это время.
И снова их было только двое. И снова они подолгу не могли расстаться, растворяясь, друг в друге. И снова между ними была непреодолимая стена. Они не могли жить друг без друга, но, почему-то, продолжали жить врозь.
И каждый раз, когда Сашина мама, встречала Олю на улице, она обнимала ее, плакала, говорила, что это она виновата во всех Сашкиных бедах, что это она сделала его, да и всех, рядом живущих, не счастливыми.
Странная штука жизнь
Странная, все-таки, штука жизнь. В один из таких приездов, Оля и Саша сидели на берегу моря за столиком кафе, разговаривали.
Немного захмелев от разговора. и выпитого шампанского, Саша поднял свой бокал, наполненный вином, посмотрел сквозь бокал на Олю и сказал:
– Знаешь, странная штука жизнь. У меня ведь есть сейчас все: дом, семья, сын. У меня есть любимая работа. Есть друзья. Есть деньги! Я заканчиваю писать кандидатскую... Казалось бы, что еще?
Все, что нужно человеку для счастья у меня есть!
– Только вот этого самого счастья-то и нет! И не было, с тех пор, как расстались мы. Ты знаешь, что такое идти каждый день в дом, куда тебя не несут ноги? А я иду! Ты знаешь, что такое спать с нелюбимым человеком?
– Не знаю! – признавалась Ольга...
Они надолго замолкали, глядя друг другу в глаза, – Саша, чуть прищурив, свои полные слез зеленые. Ольга с легкой усмешкой, уже не сдерживая слез.
– У тебя нет ничего, – продолжал Саша, – а я тебе завидую!
– Да! Да! Завидую! Потому, что ты умеешь так любить. А я не умею! Я такой! Но, ты должна знать, что, если здесь, на юге, среди этого всеобщего счастья, мне становится совсем невмоготу, я думаю о тебе. Вот, просто, закрываю глаза и пытаюсь представить, как в холодной, заснеженной своей Сибири живешь ты.
Я думаю о том, что ты сейчас делаешь там... Что за люди тебя окружают. И, заешь, мне становится легче, снова хочется жить, просто потому, что где-то там, за горизонтом есть ты.
И я благодарен тебе!
– А ты знаешь, что такое встречать Новый год в одиночестве? Наливать два бокала шампанского: тебе и себе, а потом в одиночестве смотреть до утра эти идиотские «праздничные» программы?
За нас двоих. За тебя и за себя.
Как долго можно выдержать это?
Я люблю тебя, и ничего не могу с этим сделать, – говорила Оля с усмешкой.
– Я уже и сама понимаю, что это глупо, что бессмысленно, но я не могу по-другому.
Отпуск заканчивался, Оля уезжала, и снова они жили врозь, словно человек бессмертен, словно жизнь его бесконечна.
И только изредка, летели с Севера на Юг и обратно короткие теплые письма.
«Милый, милый мой Сашка! На термометре за моим окном минус сорок. Вчера я даже чуть не отморозила себе уши. До института от нашего общежития идти всего 15 минут, и я поленилась развязать и опустить уши на своей меховой шапке. Потом пришлось спасать свои собственные уши.
А как живется тебе там, на берегу теплом?
Я тут замерзаю без тебя!
И уже начинаю забывать!
Твое лицо, твой голос!
А я не хочу забывать! Я не хочу говорить кому-то другому то, что уже сказала тебе!
Приезжай! Твоя Оля».
«Олюшка! Свет мой! Холодное Северное мое сияние! Анька лежит в больнице. Я один кувыркаюсь тут с Сережкой. Иногда помогает мать, но она работает в смену и не всегда может прийти. Я не могу приехать! Держись! Я с тобою! Вот! Чувствуешь тепло? Это моя ладонь!
Твой Сашка»
Молодость расточительна.
Молодость расточительна. На третий год ее пребывания в Сибири, при очередном медосмотре, врач почти не оставил ей надежды, напомнив, что жизнь человеческая конечна, и катастрофически коротка.
Чтобы подтвердить или опровергнуть диагноз, Ольге пришлось уволиться и уехать в Москву.
Диагноз не подтвердился. Вернее так: планку отодвинули. Нужно было жить дальше.
Возвращаться в Сибирь было некуда. Ехать в родной город, рушить Сашкино "счастье", она не хотела.
Оля сняла квартиру и начала работать в одном из Научно-исследовательских институтов Москвы. Благо выпускников ее института в столице и окрест было уже немало. Оборонка работала в круглосуточном режиме, специалисты требовались почти во всех профильных НИИ.
Так провинциальная старая дева, на которую еще оглядывались мужчины на улице, оказалась в столице.
К этому моменту она отказала уже нескольким соискателям ее руки и сердца.
Первая любовь не отпускала ее, но то, что жизнь не бесконечна, она уже знала.
Он
Виктор Пенегин был коренным москвичом. Внешность? Скорее некрасив. Полноват. Речь с небольшим дефектом. Вниманием женщин не избалован.
Мама Виктора, была довольно известным в столице врачом. Старший брат, работая в дипломатическом корпусе, нередко подолгу жил в Японии. Возраст Пенегина приближался к возрасту Христа. В институте он числился в резерве руководящего состава и считался молодым перспективным начальником.
Да и в семейной жизни, казалось, все у Пенегина хорошо. Дочке 4 года. Ни жилищных, ни материальных проблем семья не испытывала. Большая хорошая квартира в самом центре Москвы, любимая работа.
Обычная семья. На работу они ехали с Лерой – назовем так его жену - вместе, а вот на обратном пути… Стала замечать Лера, что муж нередко задерживается в отделе, после окончания рабочего времени.
Внешне все выглядело пристойно: сверхурочные работы в «оборонке» были не редкость. Да и общественные нагрузки приходилось выполнять, – по партийной линии он отвечал за работу Пункта охраны общественного порядка. Что было на самом деле, женщина обнаружила, когда «служебный роман» мужа достиг своего апогея.
Двое
– Ты у нас, как экзотический цветок на болоте, – сказала однажды Ольге подруга.
То, что «пропадает» такой «экзотический цветок», окружавшие Ольгу мужчины, воспринимали болезненно. А один давний знакомый Ольги, с которым она была знакома, еще учась у институте, уже лет через пять после ее отъезда,нашел ее родственников, узнал у них московский ее адрес, и приехал в столицу, опять делать ей предложение.
Но было одно обстоятельство, сводящее на нет все усилия представителей сильной половины человечества.
Всякий раз, когда она возвращалась в родной город и встречала Сашу, он жаловался ей на свою «несчастливую жизнь», опять и опять просил подождать его.
Он даже из армии умудрился на три дня смотаться в столицу. Благо поезда между Ленинградом и Москвой всегда ходят по расписанию.
Автору этих строк, человеку совсем обычному, история этой фантастической любви и верности кажется нереальной. Тем более, в наше страшное время, когда на экране правят бал мужики в розовых пачках, когда книга «Два капитана», написанная о большой человеческой любви считается книгой о мебели, когда детскую программу на федеральном канале ведет человек в нижнем белье, подтяжках, и чуть ли ни с кольцом в носу. Человек, отпускающий детям весьма двусмысленные шутки, не опасаясь, при этом, быть уличенным в невежестве.
Могу, совершенно ответственно заявить, что история подлинная. Изменены только имена.
И вот этот «экзотический цветок» и появился однажды каком-то КБ, одного НИИ, в бригаде Виктора...
Как добивался расположения Ольги ее начальник, мне не известно. Об этом она не стала рассказывать. Но, крепость, которую безуспешно штурмовали многие, сдалась не сразу. Чем закончилось дело, знаю достоверно.
Пенегин стал ее первым мужчиной... Ей было уже за тридцать.
Очевидно, просто пришло время, и никого, из более достойных соискателей, рядом не оказалось.
Однако, не зря народная мудрость гласит, что всему в жизни есть свое время.
Добавлю: в том числе и любви. И заложенные с детства представления об отношениях мужчины и женщины остаются в человеке навсегда. Исправить что-то уже почти не возможно...
Ольга описывала, сей процесс, как нырок в морозную прорубь. Она закрыла глаза, уши, постаралась ничего не чувствовать.
Секс и любовь в розницу цены вообще не имеют. Секс, освященный любовью, словно драгоценность, найденная в песке среди грязной береговой гальки ...
А любовь - это дар, который нужно беречь. И владеют этим даром единицы.
Прожив долгие десять лет в законном браке, Виктор даже не предполагал в себе способности так любить! Он уходил только для того, чтобы вновь и вновь возвращаться. Он начал очень остро ощущать время, потому что все было теперь подчинено одному: увидеть! Прикоснуться! Просто прижаться щекой, закрыть глаза и слушать, как бьется ее сердце. Даже уезжая в отпуск, он готов был половину себя оставить в столице, чтобы быть рядом с Ольгой, чтобы, сомкнув вокруг нее руки никому не позволить прикоснуться к ней.
Третий угол
Лера не узнавала мужа. Это был другой человек. Сильный, красивый, остроумный. И…что самое страшное – счастливый! Она теряла его. Дом, который она строила долгие десять лет, рушился на глазах, словно был построен из песка. Парткомы, профкомы, партийные взыскания были призваны образумить заблудшего влюбленного. В бой вступила тяжелая артиллерия – мать Виктора, она пригрозила отречься от сына публично, если он не прекратит, эту «порочную» связь. Лера даже к колдунье ходила, чтобы снять с мужа «порчу». А тут и реорганизация института подоспела. Ольга ушла в комплексную бригаду, а КБ Пенегина объединили с разработчиками, перевели на двенадцатый этаж нового корпуса.
Когда Ольга вернулась из декретного отпуска и впервые, после долгой разлуки, встретила Пенегина у проходной института, она узнала его только по жене, державшей его под руку. Пенегин постарел, обрюзг, стал совсем седой. Он совсем не напоминал того счастливого влюбленного «Вишенку», что ходил по пятам за Ольгой. Он был жалок.
Сына Ольга назвала Александром Александровичем. Фамилию дала свою.
P.S. И сегодня, годы спустя, когда я встречаю иногда, заметно постаревшую и располневшую Ольгу, когда вижу издалека ее красавца сына, мне становится жалко всех участников этой незатейливой, житейской истории. Жалко несчастливого счастливца Пенегина. Жалко этого внешне вполне благополучного, но так и не узнавшего настоящей любви Александра. Он, конечно, успел превратиться из Сашки в Александра, успел даже поработать на руководящей должности на одном большом, советском заводе, но умер молодым, от инфаркта, не дожив даже до 55 лет. Видно жизнь с нелюбимой все-таки была ему противопоказана. Здоровья такая жизнь не добавила. Но больше всех мне, почему-то жалко, в общем-то, совсем не глупую, где-то даже очень симпатичную Ольгу. Состарилась она в одиночестве. Вернее, она так и прожила свою жизнь рядом с мамой… С той самой мамой, которую когда-то, так волновала «девичья честь» дочери.
И, хотя, вряд ли мой рассказ может уберечь кого-то от непоправимых решений. История эта адресована, скорее, родителям, чем детям.
А я, все-таки, хочу еще, и еще раз повторить:
С любимыми не расставайтесь!
Жизнь слишком коротка, чтобы позволять себе такие потери…